– Говорите, – разрешил Чандлер, смерив следователя хмурым взглядом.
– Передайте домового Стравински под мою ответственность, – предложил Мердок. – Мне не помешает помощь, а домовой показала себя как компетентный и старательный полицейский.
– Э-э-э, – протянул Чандлер, явно не ожидавший такого поворота. Подумал и снова махнул ручищей: – Ладно. Работайте. Только, домовой… – он драматично понизил голос, – вы не должны ни на шаг отходить от следователя Мердока. Прилепитесь к нему, как репейник к собаке. Это понятно?
Я готова была поклясться, что заметила на губах Мердока легкую улыбку.
– Так точно, господин полковник! Разрешите исполнять?
– Исполняйте, – вздохнул Чандлер, плеснул себе еще воды и в упор посмотрел на Мердока. – Занимайтесь только Кукольником. Остальные дела потом передадите.
– Так точно, – сдержанно откликнулся тот.
– Вот и ладно. – Чандлер залпом выпил воду и приказал: – А теперь выметайтесь. Работайте, Мердок! И надеюсь, вы стоите своей репутации!
– Постараюсь соответствовать. – Мердок вежливо наклонил голову и поднялся.
Под любопытствующими, злорадными и сочувствующими взглядами коллег мы прошагали к выходу.
Мердок учтиво открыл передо мной дверь (джентльмен!), и мы вышли.
Только оказавшись в коридоре, я обнаружила, что руки у меня дрожат. От взгляда Мердока это тоже не укрылось.
– Пойдемте! – велел он коротко и, не оборачиваясь, зашагал к своему кабинету.
За истекшие часы там ничего не изменилось: тот же флегматичный зомби в углу, та же, почти вызывающая, респектабельность обстановки…
– Курите, Стравински! – Мердок вручил мне тяжелую хрустальную пепельницу.
– Спасибо, – пробормотала я, пристраивая ее на столе рядом.
Неужели специально ради меня купил?! Наверное, боялся, что я испорчу то милое блюдце.
Я чиркнула спичкой, прикурила… и почувствовала, как понемногу отпускает.
А ведь все обошлось, можно сказать, малой кровью.
Сигарета помогла собраться с мыслями.
– Господин следователь, – начала я официально, затушив окурок, – разрешите обратиться?
Он бросил на меня взгляд и кивнул:
– Излагайте, домовой!
Ужасно подмывало спросить, почему он за меня заступился (похоже, этого-то вопроса Мердок и ждал), но глупостей на сегодня хватит.
– У меня приказ везде следовать за вами, – тщательно подбирая слова, произнесла я. – Я обязана подчиниться. Но я должна разобраться в этой истории с пропажей мадам Цацуевой. Как минимум узнать, почему вдруг я оказалась к этому причастна!
Мердок на меня не смотрел.
– И вы просите меня… в нужный момент отвернуться, скажем так?
– Да. – Я сглотнула горькую слюну и выговорила решительно: – Пожалуйста!
Он подумал несколько мгновений и медленно покачал головой:
– Сожалею, Стравински, однако я не могу…
Речь (в которой наверняка говорилось бы о долге и чести) прервал грохот.
Мы дружно подскочили и обернулись.
Сконфуженный зомби переминался с ноги на ногу у перевернутой вешалки. Пришлось срочно ликвидировать беспорядок. Хотя что там того беспорядка? Пол в кабинете чистый, так что запасной пиджак не пострадал.
Но Мердок поднял свою одежку с таким видом, словно она безнадежна испорчена. Аккуратно сложил, подошел к столу и что-то пометил в ежедневнике.
Я тихонько скосила глаза.
«Пиджак. Химчистка» – гласила лаконичная запись.
Хм, а на письмо его велеречивость не распространяется… И все же, срочно стирать вещь, которую достаточно отряхнуть?!
Мердок тем временем снова устроился в кресле.
– Не припомните, на чем мы остановились?
– На том, что вы собирались мне отказать, – сказала я мрачно.
В самом деле, просить о помощи этого зануду и формалиста было глупо.
Мердок дернул уголком рта и проговорил ровно:
– Сожалею, но я не могу позволить вам нарушить прямой приказ полковника.
Отвернувшись, я прикусила изнутри щеку, чтобы не ответить резкостью.
– Однако я вполне осознаю, что для вас невыносимо томиться в неизвестности, – неожиданно продолжил Мердок. – Запрет, насколько я могу судить, не распространяется на случай, если что-либо разузнавать вы станете в моем присутствии. Полагаю, такой вариант вас устроит?
Это меньше, чем я надеялась, но больше, чем могла рассчитывать.
А уж от него я такой уступки уже и не ждала.
– Да, спасибо! – ответила я, незаметно вытирая о юбку вспотевшие ладони.
Конечно, при Мердоке многие мои приятели поостерегутся откровенничать (эта его манера изображать недремлющего судию не одной мне действует на нервы), но хоть что-то разузнаю!
Хм, а ведь он умудрился обойти прямой приказ.
– Пока не за что, Стравински, – скупо улыбнулся следователь. – Кроме того, некоторое представление о ситуации вам могу дать и я.
– Вы? – поразилась я. – Откуда?!
– Скажем так, для наших сослуживцев не секрет, что меня занимает ваша персона, – обтекаемо ответил Мердок, и я чуть не разинула рот.
Он что, подрядил своих шпионов разузнать обо мне?!
«Так, Стравински, успокоиться! – велела я себе, до боли стиснув кулаки. – Он же уже что-то такое говорил. Что ему донесли про меня и Ульва».
– Так что вы узнали? – не удержалась я.
– А что вас интересует в первую очередь? – Мердок прищурился.
На мгновение задумавшись, я перечислила:
– Первое. Почему дело о пропаже человека возбуждено так скоро? Еще ведь и сутки не истекли! Второе. Почему меня подозревают в причастности к ее исчезновению? Ну, тут Чандлер кое-что объяснил, но все равно. Третье. Кто ведет следствие?
Мердок одобрительно кивнул, и я почувствовала себя студенткой, сдавшей экзамен строгому преподавателю.
– По первому вопросу могу сказать следующее. Вчера вечером мадам Цацуева разговаривала по блюдцу с сестрой. В дверь позвонили, и потерпевшая, не прерывая разговора, пошла открывать. Блюдце у нее переносное, в пределах двора связь ловит. Со слов сестры, она успела услышать: «Вы?! Не ожидала вас тут увидеть!», после чего связь прервалась. Попытки восстановить ее не удались, и когда сестра потерпевшей вызвала наряд и примчалась, что заняло у нее примерно сорок минут, дверь оказалась открыта, блюдце было брошено во дворе, в доме явно что-то искали, а сама мадам Цацуева исчезла. При таких обстоятельствах, разумеется, заявление у сестры приняли немедленно.
– Бред. – Я помотала головой. – Если это было ограбление, то зачем куда-то увозить хозяйку? А если кому-то понадобилось ее похитить, хоть мне и странно в это поверить, то к чему шарить по дому?
– Возможно, это попытка инсценировки, – предположил Мердок, пожав широкими плечами. – Либо похититель не удержался и прихватил заодно сбережения жертвы. Далее. На вас указывают следующие обстоятельства. Во-первых, как раз накануне исчезновения у вас с потерпевшей произошел конфликт. Во-вторых, похитителя она явно узнала, притом обратилась к нему на «вы». И наконец, в-третьих, на месте событий сняли слепки ауры, и среди них только два недавних не принадлежат самой хозяйке. Это ваш след, а также полустертый след некоего тролля, предположительно Хельги, сына Гренделя, которые проживают по соседству.
Хм, а Хельги-то там что делал?! Или это не он?
– У всего этого есть логичные объяснения! – возмутилась я. – Конечно, я недавно была возле калитки мадам Цацуевой. Я же домовой, обходила подведомственную территорию! А «вы», кстати, может означать и множественное число.
В самом деле, чтобы похитить такую… увесистую красоту, нужны или сообщники, или недюжинная сила. Положим, вырубить ее несложно и одиночке, но как потом транспортировать?
Хотя стоп. Кто сказал, что ее унесли, а не увели под дулом пистолета?
– Вполне возможно, – не стал спорить Мердок. – Однако вы ведь понимаете, что проверить необходимо все возможные варианты. Хотя бы для того, чтобы с чистой совестью их отбросить.
– И кто будет проверять? – едко поинтересовалась я.
Быть подозреваемой (хотя бы формально, а не процессуально) мне как-то до сих пор не доводилось.
Непередаваемый опыт. В смысле непередаваемо гадостный.
– Стелла, – поморщился Мердок.
– Эта… фифа?!
Я возмутилась до глубины души.
Стеллочка по прозвищу Безвинная, данному за ее коронную фразу: «Не виноватая я! Оно само!», в райотделе не работала, а только числилась.
Эта милая девушка – дочь одного высокого чина, который решил куда-нибудь пристроить кровиночку в тщетной надежде вложить в ее блондинистую головку хоть немного ума.
Поначалу ей расписывали самые несложные дела, но она умудрилась запороть и их, так что начальство мудро решило больше не рисковать. Например, Стеллочка ухитрилась сделать две ошибки в фамилии прокурора и расшифровать УК как «уголевный кодекс», а «ст.» – как «станция».
И распутывать эту мутную историю поручили именно ей?!
Судя по выражению лица, Мердок мое отношение к Стеллочке разделял.
