Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

Взгляд не фокусировался, зато я отчетливо видела, как шатается мосточек через молочную речку. И почему-то попросила:

— А сжечь можете?

Огненное создание с сомнением кивнуло.

— Ага, — метла улетела, так что стояла я без опоры, что для сохранения равновесия оказалось не полезным, и теперь меня шатало как пьяного матроса в шторм. — А можете сжечь так, чтобы я сначала прошла, а потом вы, а после когда какая няшка ступит на мост, он бы обрушился?

Мир продолжал ходуном ходить, а огненное чудо протянуло:

— Могу… А няшки кто?

— Няшки? А, — я махнула рукой, от чего заштормило сильнее, — эти, которые злые и подлые ворюги.

— Супостаты окаянные! — сходу сообразило чудо.

— Они, — кивнула я, и, шатаясь, побрела к мосточку.

Как брела через речку — история отдельная, но я дошла! И едва перешла на другой берег — позади полыхнуло огнем. Обернувшись, узрела мост — мост стоял, молча ожидая жертву ведьминского произвола.

Дело сделано! Люблю сказочные чуда!

И стараясь идти ровно, я направилась в круглый сказочный домик с красной черепичной крышей!

В голове звучала заводная песенка «Она опасна», к слову я ее и напевала, распахивая двери.

— Она опасна — это всем ясно!

Бах! Двери были распахнута, а я продолжала напевать:

— Она опасна — это всем ясно!

Твои потуги укротить её напрасны!

В платье красном, с улыбкой в тридцать два зуба,

Светлые волосы и очень страстные губы!

Она пронзит твоё сердце своим каблучком,

И даже гений рядом с ней выглядит дурачком,

Ты обречен — не знаешь, что почем,

Она расправится на раз даже с богачом.

Она не то чтобы стерва,

Просто любит потрепать нервы!

Мое эпическое появление осталась незамеченным! То ли няшек не было на месте, то ли заняты, жаль, такая песенка пропала даром. И стараясь не хихикать, я прокралась по коридору и замерла, услышав:

— Я не могу понять, Мастер, ощущение, что вся Терра объединилась против нас, — низкий голос Жеки.

— Этого быть не может, — бас Георгия Денисовича не узнать было не возможно, — для объединения им нужен лидер, лидером способным возглавить и нечисть и лесных зверей может стать только опытная Баба Яга, а таковых нет, как минимум на расстоянии девяти дней птичьего полета.

— А как вы объясните кровожадность белок, Мастер? — все тот же Жека.

— Магнит, — интересная кликуха у хлопчика, — белки, за исключением рожденных в Приморье, не разговаривают и не атакуют стаей. Это бред. Для того чтобы белки смогли заговорить им нужно услышать Слово истинной ведьмы в полной силе и в соответствующем возрасте. Тебе такие известны?

И хмурый ответ:

— Нет.

Я усмехнулась, вспомнив собственную беседу с белочками. Неужели это я? Невероятно! Просто невероятно!

Внезапно случилось страшное — мой рот был властно накрыт ладонью, вторая рука обвилась вокруг талии, не позволяя вырваться, и у самого уха раздался певучий шепот Князя:

— Она не то чтобы стерва,

Просто любит потрепать нервы.

И ты попался, признаться, не первым,

Но мой совет тебе — не верь ей.

Я вырвалась, но в тот же миг Стужев прижал к стене и, склонившись к губам, пропел:

— Она опасна…

Пьяная ведьма, дополнила:

— Когда строит глазки…

Усмешка и он снова пропел:

— Она опасна…

— Беги пока есть маза! — никогда не любила эту песенку, но сейчас словно не могла остановиться.

— И ей ни разу, — Князь осторожно убрал прядь волос, приставшую к моим губам.

— Не доводилось мазать! — пропела я, отчетливо ощущая, как он касается меня пальцами.

— Она опасна, — светло-синие глаза были так близко.

— Опасна! — снова я.

— Опасна! — он все ближе.

— Опасна… — вместо песни тихий шепот.

— Но чертовски соблазнительна, — выбился из текста песенки Стужев, вторгаясь в мой личный мир.

Он не целовал — захватывал в собственную власть раскрасневшиеся губы, сминал жестко и безапелляционно, прижимая всем телом к стене, и стягивая за волосы на затылке, окончательно лишая возможности вырваться, и вынудив выгнуться навстречу его прикосновениям. Это было так страстно, ярко, сексуально, на грани фола, на острие ножа, и язык, который я бы ему с удовольствием откусила, убрал молниеносно, лишь усмехнувшись, когда я клацнула зубами.

— Какая строптивая ведьма, — тихий смех и его зубы на мочке моего уха. — Маргош, ты меня дико возбуждаешь, я даже не помню, когда так сильно кого-то хотел…

Он чуть отстранился и ледяной взгляд заставил вздрогнуть. Просто за этим льдом отчетливо проглядывалось что-то жуткое.

— Черт… — простонала я.

— Возбуждает? — поинтересовался Князь, указав взглядом на тесное нахождение наших тел.

И тут я была вынуждена честно признаться:

— Тошнит…

Рвало меня долго и со вкусом… медовухи. Что обидно — Стужев стоял рядом, придерживал волосы и теряющую силы шатающуюся меня, протягивал салфетки. Дери пару раз открывали, заглядывали, но присоединиться не желали. Потом в туалет вошел Игнат, дождавшись пока у меня будет передышка, нервно спросил:

— Что с Ритой?

— Отравили, — ледяным тоном ответил Князь.

— Медовухой? — принюхавшись, вопросил Демон. — От медовухи похмелье и то слабое. Что-то же должно было спроецировать этот приступ рвоты.

— Пошел вон! — сказано было так, что Игнат вылетел.

А меня тошнить перестало.

— Полегчало?! — поинтересовались так, словно спрашивали «уже сдохла?».

— Угу…

Я с трудом разогнулась, получила еще одну салфетку, вытерла губы, и, шатаясь, направилась к раковине.

Умывалась тоже долго, а Стужев опять придерживал за плечи.

Когда я взглянула в зеркало — там отражалась бледная я с покрасневшими глазами и Стужев с каменным лицом, и желанием моей смерти во взгляде. И вод под этим проницательно-уничтожающим взглядом я почему-то медленно начала краснеть.

— Ты бы еще сивуху у леших потребила! — прошипел взбешенный Князь.

Я сглотнула.

Поняла, как жалко выгляжу и воинственно ответила:

— Лешие не предлагали, — холодные глаза яростно сощурились, я добавила, — но все впереди.

Зря сказала.

Стужев не стал орать или взывать к моей совести, он просто спросил:

— Почему ты так ведешь себя?

Резонный вопрос.

Вытирая руки, я дала не менее резонный ответ:

— Потому что мне так хочется, мне так нравится, и ты не давал повода вести себя с тобой иначе.

Легкий кивок отразившийся в зеркале, выглядел почти издевательским, а в следующее мгновение одна стужевская ладонь проникла под майку, сжав нагло так, вторая залезла в джинсы! И не успела я возмущенно заорать, как Князь ехидно осведомился:

— Хочешь поинтересоваться почему я так себя веду, Маргош? — и не дожидаясь моей реакции продолжил: — Потому что мне так хочется, мне так нравится, и ты даешь повод вести себя с тобой таким образом. Ты поняла мой намек, Рита?

Обе ладони сжали подло захваченное. Молча кивнула.

Князь убрал руки и вышел из туалета, громко хлопнув дверью.

Так значит, да? Значит от угроз к действиям! Значит совсем охамели!

Я вышла следом, но едва оказалась в коридоре, свернула к трапезной. Там, под завалом из пластиковых стаканов из-под пива сиротливо лежала очередная скатерть-самобранка. Молча подошла и встряхнула ее, освобождая из под груза — в углу под окном наблюдался последний ящик с пивом в пластмассовой таре… Дальше оно все как-то само:

— Лимонная кислота есть? — скатерть молчала. — Спирт? — тишина. — Уксус яблочный? Винные дрожжи? — вообще ничего. С дуру спросила: — Клофелин?

На заляпанной поверхности, руки бы оторвать вандалам, возникла пластиковая бутылочка.

— Прости, господи, они первые начали, — успокоила я свою совесть, приступая к подрывной деятельности.

В общем зале я появилась бледная, несчастная, трезвая, но уже не злая. Няшки сидели кто где, в основном на диванчиках и стульях, у окна стояли только Вовчинский, уже весь целый и здоровый, и рядом с ним Жека. Обидно так стало! Зря белочки старались.

— С выздоровлением, — насмешливо поприветствовал меня Георгий Денисович.

— И вам не хворать, — пробурчала я, настороженно глядя на позор отечественного фентези.

Позор смотрел на меня в полном няшенском составе… кроме Стужева, держащего в руках какой-то свиток и внимательно читающего его, и Игната, взирающего исключительно себе под ноги. Это уже не весело.

— Вы ей сами скажете, не так ли? — произнес Снег, обращаясь к Мастеру.

И это был не вопрос даже — прозвучало как ультиматум.

Я недовольно взглянула на белую шевелюру некоторых, мечтая проредить поросль, и тут прозвучал голос Князя:

— Очень приятно было узнать, что некоторые из нас все же уделяют внимание изучению кодекса и истории нашей организации, — пауза и явно различимый скрежет зубов. От Вовчинского! На что Князь отреагировал вежливой улыбкой и продолжил: — Однако я должен указать на некоторые моменты…