– К тебе?
– Не-а, – задумчиво глядя вдаль, произнес… элемент древнерусского эпоса, – не ко мне… к предкам. – Затем критически осмотрел меня и выдал: – Мама тебя не одобрит.
– Что? – Голос мой прозвучал невнятным писком в ежевичных кустах.
На это мне с усмешкой сказали:
– Пошли, Маргош.
И мы пошли. Стужев… или не Стужев – впереди, придерживая ветки, чтобы по мне не влетело, и я следом, потрясенно глядя в его широкую спину. И вот я шла, шла и пришла к странному выводу:
– То есть ты партизанил, да?
– Давай без инсинуаций.
Долго вспоминала, о чем это слово. Вспомнила, удивилась, почему мой вопрос охарактеризовали как поклеп и клевету, и уже хотела задать следующий, как мы начали спускаться в овраг. Овраг, что странно, был не глубокий… но это пока мы не начали спускаться! А вот едва пошли на спуск, элемент ландшафта увеличился, углубился, из земли зеленый дымок пошел, и я… остановилась.
– Маргош, – Князь остановился, обернулся, – ты, конечно, можешь остаться, но они – не я, их твоя невинность не остановит.
Вспомнила темных, поежилась и пошла…
– А куда мы идем, кстати?
– В ад, – беззаботно отозвался Стужев.
Я остановилась снова, а он продолжил:
– Расслабься, у меня там черт знакомый, так что пропустит коротким путем.
Ну все, Ильева, мало тебе няшек, фэнтези и вообще проблем на верхние, нижние и рыжую голову в придачу, теперь еще и ад. Нет, я иду, мне деваться было некуда, особенно если вспомнить о разговоре Князя и хранителя в замке темных про пристрастия урага Херарда. Так что я пошла ко всем чертям в буквальном смысле слова.
Ад разверзся, едва мы спустились на дно оврага. Из появившейся расщелины несло серой, слышались вопли, что-то шкворчало и шипело. Я повернулась и двинулась прочь, решив, что темные меньшее из зол, Стужев молча догнал, схватил за талию, вернул меня на исходную точку и прыгнул в бездну, увлекая за собой.
Кажется, кто-то визжал… кажется, даже я. А еще глаза зажмурила, а еще вцепилась в Стужева руками и ногами. И мы все падали, падали и падали….
А потом раздался чей-то злой голос:
– Кощей, ты опять издеваешься?
– Нет, снова, – хохотнув, ответил Стужев. – Адмаил где?
– На рабочем месте, – проворчал кто-то утробно. – Не шляется в отличие от некоторых.
Медленно открываю глаза и вижу – жерло вулкана, наверное, потому что все вокруг черное, а подсвечивается текущей между валунами, под мостами, под скалами лавой. Но это мелочи оказались, потому что прямо перед нами стоял… черт. Огромный, рогатый, хвостатый, с копытами, волосатый и в ухе сережка. А главное, на меня смотрит и скалится.
– Рога пообламываю, – спокойно сказал Князь, разворачиваясь и унося меня прочь от черта.
– Мелочь, да ты охамел! – взревел рогатый.
– Мне вернуться? – поинтересовался Стужев.
– Да вали уже, – пошел на попятную черт.
И мы свалили. Князь все так же держал меня на руках, я не возражала – дорожка шириной в пять сантиметров над лавовой рекой явно не мой профиль, а Стужев шел легко и привычно и даже насвистывал.
Минут через пять каменная дорожка стала шире, и я попросила:
– Отпусти, пожалуйста.
Мгновенно оказалась на земле, и Князь повел дальше, продолжая насвистывать. А я оглядывалась, чувствуя, как все внутри дрожит с перепугу и от осознания происходящего. На какой-то миг подумалось – а может, ничего этого нет, может, я просто напилась, вот и привиделось?! И кстати, вот я не совсем поняла:
– Стужев, ты правда внук Кощея?
– В первую очередь я это я, – мрачно сообщил… непонятно кто. – А уже в третью, четвертую и пятую родственник знаменитого Кощея. Марго, не будь снобом, мои предки для меня только предки, и меня добивает это благоговейное «внук Кощея».
Надо же, таки с самомнением сложности.
– Стужев, – я споткнулась, и камешек, слетев с дорожки, помчался навстречу огненным объятиям, – это было не благоговейное «внук Кощея».
– А какое? – хмуро спросил он.
– Офигевшее! – честно призналась я.
Остановился, повернулся, внимательно посмотрел на меня и спокойно спросил:
– Марго, какая тебе разница, кто я?
У меня в который раз слова закончились! Одни жесты – на него, гада, на ад, в котором мы находимся, на меня и мои испоганенные волосы, снова на него, на…
– Истерить прекращай, – благожелательно посоветовал Князь, – и вообще расслабься.
После этого у меня слова появились.
– Ты же сам сказал, что все плохо!
– Не спорю, – он улыбнулся, – так все уже плохо, Маргош, какой теперь смысл нервничать?
– Да я в аду, Стужев! – заорала я.
На это у меня с улыбкой поинтересовались:
– Хочешь остаться?
Оглянулась и мрачно сказала:
– Пошли отсюда, – а потом почему-то добавила: – Скелетон аристократический.
Скелетон оскорбился и рывком приблизился ко мне. В следующее мгновение я повисла на плече Стужева, и далекая от костлявой рученция со звонким шлепком опустилась на…
– Я предупреждал, – произнес Стужев, награждая вторым шлепком, – неоднократно.
И шлепнул в третий раз.
А потом просто взял и прыгнул… вниз. К лаве! За счет чего остался без карательного воздаяния… временно.
Летели мы вниз в огненный ужас, а оказались на темной дороге среди черных домов. Стужев почти сразу поставил меня на ноги, взял за руку и повел за собой, лавируя среди чертей, перегоняющих толпы народа в цепях. В общем, про ад все правда! Но рассмотреть я ничего не успела – огромная одноэтажная, как и все здесь, домина, два черта на входе и молчаливое уступание нам дороги.
Князь ворвался в служебное явно помещение, где сновали черти в строгих деловых костюмах, пролетел по коридору, свернул к ярко-алой двери и, открыв, втолкнул меня первой. Дамы всегда вперед, в смысле на съедение первые!
Я и сказать ничего не успела, как услышала низкий хрипловатый бас:
– Ведьмочка. Неинициированная. Невинная и крашеная.
За широким черным столом сидел… черт. Тоже с рогами. Симпатичный, но вот рога как-то напрягали. И вид развешанных по стенам голов жутких монстров тоже напрягал. И обстановка. И красный огненный ковер на полу. И шкафы с папками. Почему-то возникла странная ассоциация с ментовским следователем… И жутко стало.
– Грешников, Адмаил. – Стужев ободряюще потрепал меня по плечу, закрыл дверь и прошел к столу.
Два стула возникли мгновенно.
– Смерти, мой юный друг, – отозвался черт, продолжая рассматривать меня.
Князь развалился на стуле и недовольно произнес:
– Может, хватит?
– Да ладно, – задумчиво произнес монстр рогатый, – ты полуголый, она перепуганная… Просто пытаюсь понять, что ты ей такого страшного показал, что ребенок едва в обморок не падает.
И взгляд на Стужева, подчеркнуто выразительный, а главное старательные попытки скрыть улыбку. И я намек поняла.
– Мне ад показали, – хмуро сообщила черту.
– Да ладно, – тот продолжал выразительно поглядывать на Князя, – у нас, между прочим, после ремонта очень даже уютно стало.
Стужев хмыкнул, спросил напрямую:
– Портал домой мне организуешь?
– Домой или?..
– В родовую усадьбу, – пояснил Князь.
Адмаил перестал улыбаться, нахмурился и спросил:
– Темные?
Стужев молча кивнул, но на губах заиграла самодовольная ухмылка.
– Ты уволок у них артефакт Херарда?! – Черт подскочил, потом снова сел, потом забарабанил когтистыми пальцами по столу, в итоге спросил: – Как?!
Кое-кто, продолжая самодовольно ухмыляться, кивнул на меня и произнес:
– Разыграл козырь Демона.
Чувствую себя козырем… которого разыграли! Ну не гад, а?
– Использовал слабость урага к человским девочкам? – сразу врубился черт.
Стужев многозначительно хмыкнул.
– Кости преисподней, темные в бешенстве, – начал Адмаил, затем прищурился и уже подозрительно: – Блокировали выходы?
Очередная усмешка и вопрос:
– Смысл спрашивать, если сам обо всем догадался?
На лице Адмаила появилась такая интригующая ухмылочка, такая понимающая-препонимающая… Стужев ответил вот точно такой же.
– Растешь, – все так же с улыбкой произнес черт.
Стужев выразительно вскинул бровь. Что конкретно он выражал, я не поняла, но что-то явно выразить пытался, причем черт это «что-то» знал.
– Да ладно, вали уже, – усмехнулся Адмаил, – деду привет.
И Стужев провалился вместе со стулом в ярко-алый ковер. А я осталась стоять. Под выразительным взглядом черта рогатого, и взгляд явно что-то выражал, что-то вроде:
– Ты хоть поняла, с кем связалась, ведьмочка?
– Нет, – честно ответила я, прошла, села на оставшийся стул и спросила: – Расскажете?
Адмаил улыбнулся шире и спросил:
– Чай, кофе, водка, коньяк?
– Спасибо, меня уже медовухой угостили. – И с начала разговора я улыбнулась впервые.
– Пост Яги предлагают? – поинтересовался черт. И не дожидаясь ответа, начал рассказывать: – Александр Мечеславович Кощей, возраст двадцать девять земных лет.
