Я надел чистую одежду, вышел на улицу и подошел к столу возле бани – от обилия деликатесов глаза разбегались, наверное, на свадьбе у мамы Иры я и то меньше разносолов видел, хотя нет, столько же. Посмотрел на шикарное великолепие и решил, что пришла пора отмечать наше очередное спасение от верной смерти. Налил большую чарку вина и произнес сам себе тост: за здоровье клана и наших союзников, удачи нам! У меня появился очень хороший повод еще раз протестировать свойства местных вин на предмет поговорки: «По усам текло, а в рот не попало». В этот раз на месте гипотетических усов у меня даже имелась небольшая щетина, но она никак не мешала протеканию вина в рот, а вот опьянения опять не почувствовалось – одно вкусовое удовольствие от хорошего солнечного напитка. Чудеса, да и только!
День стоял замечательный, светило солнышко, и сидеть в избе совершенно не хотелось, поэтому я встал и пошел на любимое Лукоморье. Тренироваться в звериной ипостаси не позволяло подозрение Василисы, что у моего орла есть ранение, поэтому сначала взял деревянный меч и долго отрабатывал приемы фехтования то левой, то правой рукой поочередно. Потом решил, что пришло время изображать из себя акулу: залез в море и долго истязал себя нырянием, плаванием разными стилями и просто вспениванием воды руками – тоже упражнение, нагрузка на мышцы, а еще и удовольствие стоять на песчаном дне в теплой морской воде, когда вокруг тебя всплывают и лопаются тысячи пузырьков. Обычно эту работу выполняют волны, но за неимением таковых можно сделать и самому. Поближе к полудню на Лукоморье пришли Ирина с Николаем, увидев меня, они застеснялись и пошли дальше вдоль берега, а я, чтобы не смущать молодоженов, оделся и пошел прогуляться. Войдя в Заповедный лес, загадал пройти к бабе Вере, шагнул и почти тут же оказался там, где в прошлый раз она ремонтировала старую ступу. Выйдя на полянку, увидел в точности такую же картину, разве что ступа оказалась новой и красивой – цвета мореного дуба, украшенная прожилками годовых колец темной древесины. Баба Вера сидела и полировала ее самой обычной наждачной бумагой, да и песенку пела другую, на мотив какой-то детской считалочки, но совсем с недетскими стихами:
Как у старой бабки,
Бабки-косолапки,
Жили-были, столовались,
Три огромных кабана.
Опа-опа опана,
Три вонючих кабана.
– Бабушка Вера, добрый день!
– А, Сашок, здорова! Токма ничего не говори! Я табе уже четвертый раз по гроб жизни обязана, но об этном молчи. Проехали.
– Ладно, – удивился я и попробовал перевести разговор на другую тему: – Странная какая песенка. Вот все хотел спросить, а почему вы не поете ту песню, из сказок? Где такие слова: «Покатаюся, поваляюся, Ивашкина мяса отведавши».
Баба Вера пристально на меня посмотрела:
– Что же я, совсем дура, чтобы старые хиты боле ста лет кряду лабать? А потом, после фильмов про вампиров и мертвецов сложно напугать деточек! Мальчонку съем, а на костях покатаюсь. Энтим сейчас в ужас не вгонишь. Еще смеяться станут, костлявенькие! Ты лучше зацени, какую мы с Анфиской ступу сбацали!
– Да, очень красивая, – согласился я, – загляденье, да и только! Прямо-таки шкаф из драгоценных пород древесины.
– То-то! Это что, мы тут с Василиской покумекали и забубенили ей плавные траектории, как ты их называешь. Так что летать таперь – одно удовольствие! Мягко и шибко! Ни табе рук переломанных, ни зубов выбитых. А как отполирую, то и никаких заноз в заднице! Покуда новую ступу испытывала, насажала я их себе цельную тыщщу!
Меня залила краска – привыкнуть к армейским шуточкам Яги никак не получалось.
– Ты что, как красна девица, зарделся, милай! Решил, что я тебя попрошу мне занозы дергать? Да Васька их давно вынула!
Я решил срочно сменить тему разговора, а то рисковал без всякого волшебства из «красной девицы» превратиться в «вареного рака».
– А это что за древесина? Палисандр?
– Какой шмалисандр? Сказочный дуб! У меня давно веточка лежала про запас, но руки не доходили. А тут такой повод подвернулся! Вот мой запасец и дождался сваво часу!
Да, размерами веточка явно впечатлила бы кого угодно! Пока мы разговаривали, Яга быстро и сноровисто прошлась наждачной бумагой по бокам ступы, перевернула ее и слегка отполировала днище.
– Вот и готово! Принимай работу, зятек! Ране у нас была не ступа, а «запор» горбатый, а таперича – «Ламбарджини»! Хочешь прокатиться?
– Так я же не умею.
– Что там уметь, наливай да пей! – возмутилась Яга.
– В смысле, вы ступу с бензиновым, вернее сказать, с этаноловым двигателем сделали?
– Вот незадача-то. Юмора не разумеешь! Никакого бензина и этанолу – сама летит. А «наливай да пей» – анекдот такой, про мужика, которого на охоту зовут, а он говорит, что не умеет.
– А, понятно, – рассмеялся я, – так как же управлять ступой, при помощи метлы? Кстати, помело тоже взрывом разнесло?
– Уже новое сделала, первым делом. Без него мине уж совсем как без рук. А полеты на метле – энто высший пилотаж! Чудеса эквилибристики и балансировки. Вот что такое помело. Ты в цирке видел велосипед на одном колесе, на ем по проволоке ездят. Так вот, на метле летать в стократ сложней.
Я погрустнел – с балансировкой на канате дела у меня обстояли очень плохо, еще в секции самбо тренер заставлял нас ходить по натянутому тросу, у меня упражнение получалось хуже всех. Вернее сказать, вообще не мог пройти и двух шагов: канат подо мной начинал трястись, и я обязательно падал. На велосипеде кататься умел, но там все понятно: стоит только набрать скорость, как обретаешь такую устойчивость, что даже руками за руль можно не держаться, а вот балансировать, стоя на неустойчивых предметах, у меня не получалось никогда.
– Бабушка Вера, я снимаю перед вами шляпу, летать на помеле и на ступе я никогда не научусь, нет у меня способностей к эквилибристике.
– Ты что, Сашок? Энто на метле летать тяжко. А на ступе-то легче легкого! Ничо делать не надобно – она сама летит. А с помелом, когда табе к Кащею отправляла, я же пошутила. Ты не понял, что ль? Я ж тада в шутку сказала, что помело тебе не дам. Фильм еще такой был, про революцию. Тама отставной георгиевский кавалер, весь красавец из себя мужчина, говорит энтим, наглым, рыжему и белобрысому: «Нет, ребята, пулемет я вам не дам». Вспомнил?
Такой интерпретации фильма «Белое солнце пустыни» я еще ни разу не слышал, когда главный герой – Верещагин, весь красавец из себя и георгиевский кавалер, а товарищ Сухов с Петрухой – так, второстепенная наглая мелочь. В другое время я бы над этим и посмеялся, но сейчас ужас как хотелось все-таки докопаться до сути принципа управления сказочным летательным аппаратом!
– Значит, для полетов на ступе помело не нужно?
– Наконец-таки доперло! Нет, оно на ступе и с помелом можно. А трюки-то и кульбиты только с ним. Но энто речь об высшем пилотаже. А табе поначалу надобно хотя бы туды-сюды летать намастыриться!
Меня педагогические способности бабы Веры уже начали утомлять. Надо же наговорить столько всякой ерунды и при этом ничего не сказать по делу! Но я собрал нервы в комок и спросил:
– А что надо делать, чтобы на ступе «туды-сюды» полететь?
– А ничо не надобно, она сама летит. Понимаешь, СА-МА.
– Как? Ведь для управления нужны какие-то ручки, кнопки, педали, штурвалы или еще что-то подобное.
– Повторяю еще раз. Ступа летает так: фииииить! И полетела. Понятно? Да что же вы, мужики, такой тупой народ-то? Все вам надобно рассказывать и показывать. Даже на лопату сесть, чтобы в печь отправиться, и то скумекать не можете! Вот, смотри!
Яга довольно ловко запрыгнула в ступу, оторвалась от земли и отлетела на другой край полянки, вернулась и сделала несколько кругов вокруг меня.
– Таперь понял? Видишь, сама летит! Никаких табе рукояток, педалей и кнопок.
Меня уже давно начал душить идиотский смех, но я изо всех сил себя сдерживал и успокаивал: спокойно, Саша, спокойно, не у всех педагогические способности одинаковые, надо просто перетерпеть. Яга приземлилась и вылезла из ступы.
– А таперича ты! Залазь.
Я забрался на бревно и с него спрыгнул в ступу – ничего не произошло, она как стояла на земле, так и осталась стоять, ни чуточки не сдвинулась даже.
– И что мне делать дальше? – спросил я, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Как чо, лети!
– Как мне лететь?
– Русским языком говорю, вот так: фииииить и вверх!
Мне уже перестало быть смешно, а почему-то внезапно захотелось немного потренироваться в навыках владения нецензурным разделом великого и могучего русского языка, но я продолжал говорить спокойно и подчеркнуто корректно:
– При помощи чего мне дать сигнал ступе, что ей куда-то лететь надо? Как она поймет мою команду?
