К Деду-Морозу выстроилась очередь.
— И вы, товарищ, идите сюда! — позвал Калачева хозяин зимы.
— Я не из этой фотографии!
— Но вы же, товарищ Калачев, директор лучшей автобазы города! — проявил поразительную осведомленность Дед-Мороз.
Польщенный Калачев покинул боевой пост. К ужасу присутствующих волшебник погасил свет и полез в мешок за подарками в полной темноте.
— Иди домой, обрадуй жинку. Ты получаешь четвертинку! — Дед-Мороз вручил Полотенцеву первый гостинец.
Пока шла церемония вручения, красивая тень в лыжном костюме скользнула в окно и подбежала к столу. Раздался грохот. Это упала бутылка с шампанским.
Тень метнулась обратно и ловко выпрыгнула.
Кто-то догадался зажечь свет. Денег, конечно, не было.
— Караул! Ограбили! Началась суматоха.
Через двор убегала фигура, чем-то похожая на Лидию Сергеевну.
— Этот Дед-Мороз жулик! — первым догадался Калачев.
— Они сообщники! — закричала Алевтина.
— Вот вы несправедливо лишили нас доли! — Дед-Мороз снял бороду, и все узнали Орешникова. — И мы вынуждены были совершить этот некрасивый поступок.
Владимир Антонович оставил мешок с подарками на произвол судьбы, подобрал полы халата и пустился наутек.
Давно известно, что деньги портят человека. Но отсутствие денег портит его еще больше. Как быть с решением этой проблемы, ну, совершенно непонятно!
На улице Орешников догнал Лидию Сергеевну, и они помчались вместе, обгоняя прохожих, которые тоже бежали, так как до Нового года оставались считанные минуты.
Из фотографии «Твой портрет» вывалилась гурьба ограбленных и пустилась в погоню.
Они не кричали «Держите вора!». Они не хотели огласки и бежали молча. Впереди несся руководитель предприятия, а замыкал группу бегунов Иван Степанович Калачев, принимавший участие в погоне на добровольных началах.
— Володя, ты гений, — говорила Лидия Сергеевна набегу. — Я тебя обожаю!
— Давайте сюда деньги, — приказал Орешников, не снижая темпа. — А то вас они могут догнать, а схватить меня не так просто.
В мыслях Владимир Антонович уже держал в руках заветную фотокамеру «Зенит-112».
Не переставая мчаться, Лидия Сергеевна вручила ему сверток. Орешников удивился толщине пачки.
— Зачем вы взяли все деньги? Вы с ума сошли! — Орешников даже остановился.
— У меня не было времени отсчитывать, — оправдывалась бегунья, увлекая сообщника в подворотню.
Погоня промчалась мимо.
— Мы спасены! — сказала Лидия Сергеевна.
Орешников отсчитал из пачки долю, которая причиталась ему и Лидии Сергеевне, выскочил из подворотни на улицу и закричал:
— Вы не туда бежите! Мы здесь!
Погоня молча развернулась на 180 градусов.
— Зачем ты это сделал? — спросила Лидия Сергеевна.
— Так надо!
Орешников положил сверток с деньгами на тротуар а придавил кирпичом.
— Возьмите сдачу! — крикнул он и отбежал на несколько шагов, следя за тем, чтобы деньги не взял кто-нибудь посторонний.
Полотенцев нагнулся и поднял сокровище.
— Сколько здесь?
— То, что вам причитается! — ответил Орешников.
— Что будем делать, товарищи? — спросил Полотенцев.
— Догонять! — предложил Юра. — Они же не все отдали!
Погоня возобновилась. Кирилл Иванович стал отставать первым. У него началась одышка. Теперь он семенил рядом с Калачевым.
— Подумать только, — пожаловался Полотенцев. — А мы их только что собирались принять обратно.
— Теперь ни за что не примем! — отозвался Юра, бежавший в авангарде.
— Но они не знали, что мы их собирались принять, — вступился Петя за беглецов. — И объясните мне, пожалуйста, зачем мы за ними бежим, когда они взяли только свою долю!
— Петя прав! — воскликнул Полотенцев.
— Надо закончить собрание, — предложила Алевтина.
— Давайте оформим это по всем правилам. Как решит народ, так и будет! Я прошу всех проголосовать «за» и прекратить беготню, пока у меня еще нет инфаркта, — взмолился Полотенцев. — Кто «за»?
Голосование происходило тоже на бегу. Все подняли руки.
— Принято единогласно! — подытожила председатель месткома.
— Володя! Лида! Остановитесь! — закричал Петя. — Мы вас приняли обратно. Идите к нам.
Обе группы — преследуемые и преследователи — опять остановились, тяжело дыша, и приступили к мирным переговорам.
Все это происходило на пустынной центральной площади. В это время город уже открывал шампанское. Пробки стреляли.
— Зачем вы все это затеяли? — тяжело дыша, спросил Полотенцев у фотографов. — Как вам не стыдно, вы устроили этот грабеж именно тогда, когда мы все договорились принять вас обратно.
— Я вам не верю! — воскликнула Лидия Сергеевна. — Это вы сейчас нарочно говорите!
Петя посмотрел Орешникову в глаза и сказал ему жестокие слова:
— Мне хочется выпить, Володя, но я не стану этого делать с тобой!
Орешников изменился в лице. Он понял, что недооценил прекрасных качеств коллектива. Он печально улыбнулся:
— Пожалуй, это не лучший поступок в моей жизни. Извините меня…
Человек, который считает себя благородней других, как правило, ошибается. Владимир Антонович осознал глубину своего ничтожества, и это стало началом его спасения.
Городские часы начали отбивать полночь, возвещая приход Нового года. Все замолчали, понимая важность момента. Когда часы закончили работу, все закричали: «С Новым годом, с новым счастьем! Ура!»
— Очевидно, я должен еще раз извиниться и признать свое моральное поражение, — тихо сказал Орешников. — Вы оказались лучше меня. Ну, что же! Я рад этому.
— Кирилл Иванович, раздайте деньги! — нарушил молчание Калачев, которому надоела эта история. — И кончайте базар!
— Ну что ж, приступим! — согласился Полотенцев, и люди стали делить богатство в центре площади. Новый год для них начался совсем недурно.
А Орешников и Лидия Сергеевна ушли, и их ухода никто не заметил.
— Володя, мы идем к тебе! Ко мне нельзя, потому что вернулся мой рентгенолог.
— Это прекрасно! — обрадовался Орешников. — Я провожу вас к нему и, кстати, заберите свою долю!
— Пусть она останется у тебя! В нашей семье ты будеть всем распоряжаться! Мы ведь пойдем по жизни рядом!
— Мы пойдем порознь!
— Володя, ты хочешь меня оставить? — голос Лидии Сергеевны дрогнул.
— Пожалуйста, — попросил Владимир Антонович. — Отпустите меня к Оле. Пожалуйста! Я вас очень прошу!
— Я тебя люблю и буду за тебя бороться! — такие женщины, как Лидия Сергеевна, никогда не сдаются без боя.
Орешников молча протянул ей деньги. Лидия Сергеевна взяла их. Они постояли рядом и разошлись. Лыжница поплелась к рентгенологу, Дед-Мороз заторопился к Золушке.
Выскочив из лифта, Дед-Мороз позвонил в дверь.
Оля вышла в переднюю и спросила, не открывая:
— Кто там?
— Дед-Мороз! — ответил знакомый голос. — С Новым годом.
— Зачем ты пришел?
— Я был свиньей! Прости меня, пожалуйста, и впусти!
— И не подумаю! — сказала принципиальная Золушка, которая, однако, обрадовалась приходу Орешникова.
— Тогда вынеси чего-нибудь поесть! — жалостливо попросил Дед-Мороз.
— Ну да! — без труда раскусила его Оля. — Ты хочешь, чтобы я открыла дверь!
— Хочу! — признался Орешников.
Оля улыбнулась.
— Если я открою, ты ведь войдешь!
— Войду!
— Потом тебя до утра не выставишь!
— Не выставишь! — согласился Орешников. — Ну, открывай!
Оля открыла дверь и засмеялась, увидев его в облачении Деда-Мороза.
— Видишь, я действительно из новогодней сказки!
— Я рада, что ты пришел, дедушка! — откровенно сказала Оля.
— Между прочим, — Орешников все еще стоял на лестничной площадке, — я должен тебе сообщить, что больше всех по этой облигации выиграл я!
— Дурачок, что ты выиграл?
— Я выиграл, тебя, Оля!
И Орешников переступил порог, отделявший его от счастья.
Новогодние сказки всегда кончаются хорошо. Иначе их не печатают!
Добыть деньги — это только полдела, потратить их с толком не менее высокое искусство…
Кирилл Иванович и Вера Фоминична сидели в столовой за большим обеденным столом. Стол был завален заявками детей на приобретение инвентаря.
Вора Фоминична взяла очередное прошение и прочла:
— «Прошу мольберт. Коля».
— Надо удовлетворить! — предложил Кирилл Иванович, который возлагал на Колю большие надежды.
Вера Фоминична кивнула, наложила на прошение положительную резолюцию и огласила следующее заявление:
«Прошу гоночный велосипед. Леша».
— Гоночный велосипед — это разврат! — возмутился отец.
