Голос Питера понемногу затих, рука на моей шее обмякла, и я понял по его дыханию, что он уснул. Его голова лежала у меня на спине, но я не отодвинулся. Наоборот, прижался тесно-тесно, чтобы ему было уютнее, и тоже задремал.
Спал я не очень хорошо — все время снились какие-то странные сны, и казалось, что неизвестные зверюшки опять вылезли из кустов, что они совсем близко и я могу кого-нибудь из них цапнуть, не потревожив Питера.
Я просыпался раз десять, не меньше, но рядом никого не было. Деревья шумели на ветру, в кустах шуршало, а где-то вдали распевали лягушки.
Я опять проснулся, и на этот раз почувствовал, что к нам на самом деле кто-то приближается. Я задрал голову и прислушался. Сначала ничего не происходило, а потом я увидел свет и услышал чей-то топот среди подлеска.
Тут уж не до того, чтобы думать, как бы не разбудить Питера. Наконец-то что-то настоящее, требующее немедленных действий! Я вскочил и закричал во все горло. Питер скатился с моей спины и проснулся. Он сидел и прислушивался, а я стоял, упершись в него передними лапами, и ругался на людей, которые подходили к нам. Шерсть у меня стояла дыбом. Я не знал, кто они такие и что им нужно. Среди ночи в лесу всякое может случиться. Если они что-то затевают, им придется иметь дело со мной!
Кто-то позвал:
— Питер! Питер, ты там?
Затрещали кусты, свет приблизился, и кто-то сказал:
— Вот он!
Тут все стали громко кричать. Я не двигался с места и готов был кинуться, если что.
Я крикнул:
— Вы кто? Что вам надо?
Свет ударил мне в глаза.
— Да это тот самый пес!
Кто-то вышел на свет, и я узнал босса. Он был страшно встревоженный и испуганный, и он подхватил Питера на руки и крепко обнял.
Питер еще не до конца проснулся. Он сонно посмотрел на босса и начал рассказывать про разбойников — Дика, Теда и Альфреда, вот как мне рассказывал. Пока он говорил, все молчали, а потом главный сказал:
— Я так и думал, что его похитили! А пес прогнал мерзавцев!
Он погладил меня — в первый раз за все время нашего знакомства — и сказал:
— Молодчина!
— Это мой пес, — сквозь сон пробормотал Питер, — его нельзя стрелять.
— Ну конечно, нельзя, мой мальчик! — сказал главный. — Он теперь почетное лицо в нашем доме. Он будет носить золотой ошейник и заказывать на обед все, что пожелает. А теперь идем домой. Тебе давно пора спать.
Матушка говорила: «Хорошая собака всегда свое счастье найдет, плохая ни с чем останется», а помоему, тут главное — везение. Когда я старался людям угодить, они хотели пристрелить меня, а когда вообще ничего не делал, только убежал, так меня приняли обратно и стали ухаживать за мной лучше, чем за самым ценным медалистом на псарне. Я очень удивлялся, пока не услышал, как босс разговаривал с одним своим знакомым, который приехал из города.
Знакомый посмотрел на меня и сказал:
— Что за безобразная дворняга! Для чего ты его держишь? Ты, кажется, признаешь только породистых собак?
Босс ответил:
— Может, и дворняга, но в этом доме ему ни в чем не будет отказа. Разве ты не слышал о том, как он спас Питера от похитителей?
Тут и вышла на свет та история насчет разбойников.
— Малыш называл их «разбойниками», — объяснил босс. — Видимо, так он понял по-детски. Но он упоминал имя «Дик», и это навело полицию на след. Оказывается, в здешних краях действует негодяй, который крадет детей, он хорошо известен полиции под кличкой «Дик-Похититель». Почти наверняка тут замешаны он и его шайка. Как они сумели утащить ребенка, один Бог знает. Во всяком случае, они сумели, а пес выследил их и спугнул. Мы нашли его и Питера в лесу. Мальчик спасся чудом, и благодарить за его спасение нужно вот эту зверюгу.
Ну что я мог им сказать? Объяснить, как было на самом деле? Бесполезно, все равно как в тот раз, когда я принял Тото за крысу. Питер, когда засыпал, придумал разбойников понарошку, чтобы было повеселей, а проснувшись, сам в них поверил. Что делать, он такой.
Пока босс рассказывал, из-за угла показался работник с псарни. В руках у него была миска, и пахло от нее просто замечательно.
Он поставил миску передо мной. Печенка — обожаю!
— Да, — продолжал босс, — если бы не он, Питера похитили бы и напугали до полусмерти, а мне, вероятно, пришлось бы заплатить огромный выкуп.
Я честный пес, и незаслуженные похвалы не доставляют мне радости, но… печенка есть печенка! Пусть уж все так и остается.
Кэти никогда в жизни так не удивлялась, как в тот день, когда серьезный молодой человек с карими глазами и гибсоновским профилем [10] ни с того ни с сего увел ее в сторонку от своего приятеля и Женевьевы. До тех пор ей казалось, что она исполняет роль «поселянки-наперсницы» в пьесе, где главная героиня — Женевьева, а герой — молодой человек с карими глазами. Кэти знала, что ее нельзя назвать хорошенькой, хотя кто-то (уже и не вспомнить, кто именно) однажды похвалил глаза; а Женевьева — признанная красавица, которой, по слухам, проходу не дают постановщики музыкальных комедий с предложениями выступать на сцене.
Женевьева — высокая блондинка, губительница мужского покоя. Когда говорит, она томно растягивает слова, словно какая-нибудь английская герцогиня, а не манекенщица в универмаге «Мейси». Одним словом, казалось бы, все интересные молодые люди должны смотреть только на Женевьеву. И все-таки сегодня кареглазый молодой человек выбрал ее, Кэти. Это было почти чудо.
Он очень ловко провел всю операцию около карусели — с очаровательной вежливостью усадил Женевьеву на деревянную лошадку, а как только карусель закружилась, подхватил Кэти под руку и быстрым шагом повел прочь, под яркими лучами солнца. Сворачивая за угол, Кэти успела только увидеть изумленное и обиженное лицо Женевьевы, а возмущенный вопль подруги заглушила механическая фисгармония бодрыми звуками песенки «Рэгтайм-бэнд Александра» [11].
Кэти ужасно смущалась. Молодой человек был ей совершенно незнаком. Правда, их официально представила друг другу Женевьева, но ведь и та познакомилась с ним всего две минуты назад. Случилось это на пароме, идущем в парк «Палисейдс». Блестящие глаза Женевьевы быстро выделили в толпе на нижней палубе этого самого молодого человека и его приятеля. Молодой человек ей понравился, а его друг со сломанным носом и лицом добродушного бульдога вполне годился в спутники для Кэти на время прогулки.
Нью-йоркские паромы не отличаются строгостью этикета. Женевьева, не откладывая, отправилась знакомиться, к большой тревоге Кэти, которая до сих пор не привыкла к тому, как свободно ее подруга ведет себя с посторонними. Сама Кэти жила очень замкнуто и от этого сделалась почти ханжой. Временами поведение Женевьевы ее шокировало. Конечно, она знала, что на самом деле ее подруга — неплохая девушка. Как говорила сама Женевьева: «Если парень вздумает руки распускать, я его так отошью, век помнить будет!» И все-таки Кэти не могла всего этого одобрить, потому шла сейчас рядом с молодым человеком, смущенная и молчаливая.
Молодой человек как будто угадал ее мысли.
— Слушайте, я парень честный, — заметил он. — Без всяких там.
— Да, конечно, — промолвила Кэти, хоть и застеснялась еще больше. Ужасно неловко, когда кто-то читает твои мысли.
— Вы не подумайте, я ведь вижу, что вы не такая, как ваша подруга.
— Женевьева очень приятная девушка, — сказала преданная Кэти.
— Слишком даже приятная. Хоть бы кто-нибудь рассказал ее матушке.
— Зачем же вы с ней заговорили, если она вам не нравится?
— С вами познакомиться хотел, — просто ответил молодой человек.
Они пошли дальше молча. У Кэти сердце так сильно билось, что мешало говорить. Никогда еще ей не приходилось сталкиваться с такой прямотой. Она привыкла считать себя незаметной, непривлекательной для великолепных мужчин, так что сейчас совершенно растерялась. Наверняка здесь какая-то ошибка. Она, Кэти, никак не могла очаровать этого прекрасного принца. Новизна ситуации ее пугала.
— Часто сюда приезжаете? — спросил ее спутник.
— В первый раз сегодня.
— А на Кони-Айленд часто ездите?
— Никогда там не бывала.
Он посмотрел на нее с удивлением.
— Не бывали на Кони-Айленде! Ну, так вы ничего еще не видели! Этот парк ни в какое сравнение не идет с Кони-Айлендом. Неужели вы правда ни разу не были ни в Луна-парке, ни в Парке Мечты [12], не видели стипль-чез и уток-нырков? Не видели гулянье на Масленицу? Да вы что, масленичное гулянье на Кони-Айленде — это потрясающе! Там, наверное, миллион парочек собирается и веселится вовсю! Слушайте, вы, наверное, вообще редко куда-нибудь ходите?
— Довольно редко.
— Не сочтите за грубость, а чем вы занимаетесь? Я все никак понять не могу. Подруга ваша, я думаю, работает в магазине, так?
