Бабулечка говорит:
– У нас род такой – политанью не выживешь. Прабабулечка Марея до восьмидесяти пяти здравствовала, пока в бане не перепарилась. Что-то внезапно давление подскочило. После третьего-то веника. Отродясь такого не случалось. А дед Павел, скажи? Прошел всю войну от Орла до Берлина, а помер, пельменем подавившись. Алё! Ты здесь? Да алле же, блядь! Ладно, проржёшься – брякни.
У меня друзья какие-то медленные. Спрашивают:
– Как ваше ничего? Как голова?
Я спрашиваю:
– Какая голова?
– Ну, – мнутся друзья, – в которую штопор.
Я говорю:
– Какой штопор? Ааа, штопор! Прекрасно все со штопором. Не могу найти. За давностью времени запамятовала, куда спрятала. От себя же самой.
Друзья говорят:
– Ну ни фига у тебя скорости.
Я говорю:
– У меня уже четыре места с тех пор переболело. Все отлично заживает. Осталось дисбактериоз от этого всего побороть. Кстати, рекомендую, отлично худит.
Муж говорит:
– Теперь ты от меня точно никуда не уйдешь.
Я говорю:
– Да ты что, конечно. Я только-только к тебе привыкла.
Когда ты интроверт, привыкать к людям сложно. Бывало, как уйдешь в себя… Раньше соседи дверь в квартиру до потолка мусорными пакетами заставляли – думали, никто не живет.
Приехала Вика. Она тоже интроверт. С ней хорошо сливаться в едином порыве, ухода в себя. Тем временем ее тело продолжает функционировать, молча и вкусно готовить, а также смотреть сериалы, писать очередную диссертацию и делать кучу другой полезной работы. Недавно Вика рассталась с очередным, пытающимся спасти ее от себя самой. Благородный предлог для того, чтобы тебе, наконец, постирали носки. Вика углубилась в себя до самого земного ядра и уехала в Москву, потом в Болгарию, потом опять в Москву, а в довершение в Индию на месяц. Вика рассчитывает, что за полгода найдется та, что-таки постирает носки.
Кошка Чуча переехала жить в Гагры. Надеется сперва отдохнуть, а потом начать новую жизнь. Мы пожелали ей счастья и поменяли номера телефонов. На всякий случай.
Люди идут на все из-за любви. Даже на то, чтобы прыгнуть с парашютом или выслать денег ухажеру из Интернета, чтобы он вывез из Африки четыреста кг золотого песка, потому что он забыл в такси бумажник по пути в аэропорт, так как спешил купить билет на вашу встречу. Не суть…
.
Однажды Юля нашла свою любовь. Юля вообще любила поиски. Любовь любила прыгать с парашютом. Я такой склонности к суициду даже представить себе не могу. Но Юля отчаянная и вообще клевая. Нашла чем себя занять. Чтобы стать ближе к любимому, она тоже решила начать прыгать. Поэтому взяла и прыгнула. Прямо с самолета, а не на месте, как вы могли подумать.
В небе Юля показала себя очень общительной. И вообще, многое осознала. Когда ее достали из парашюта, она уже вконец разлюбила и сказала: «Да пошел ты со своей любовью». И ушла искать мужчину, собирающего, например, пазлы.
Ради любви люди готовы на все. Приехали Лена и Лена. Они колобки. То есть снова от всех ушли. Решили, что ради любви пренепременно надо напиться и с тоской смотреть на закат. Но это потом. Сначала надо проехать шестьдесят км на квадроцикле по непролазной грязи. Чтобы испить свое горе до дна.
Потом они начали заедать свое горе. Я не досчиталась тридцати двух пирожков и сотни пельменей. В довершение они залили это все четырьмя бутылками вина. Женщины очень выносливы, когда расстроены. «К вам надо отпуск брать», – говорит Лена номер 1, макая пельмень в вино.
На что только не идут люди. Ради любви.
Про бывших, мозг и верность
Моя подруга Вика очень немногословная. Прямо как я. И когда она приезжает, мы с ней сидим и содержательно молчим. Иногда, когда у Вики происходит крах в личной жизни, это сразу заметно окружающим. Потому что Вика сразу куда-нибудь уезжает. В Нижний Тагил, например. За мозгом. Бывало, что бывшие выносили ей мозг и дальше. В прошлый раз Вика ездила за ним в Тунис через Амстердам.
С Викой сложно разговаривать о ее личной жизни. То ли дело о ней молчать. В таких случаях дружеские мужчины настоятельно советуют Вике шопинг-подругинг, а женщины – пить водку. Утверждают, что верняк.
Но у меня другие обстоятельства. Викины страсти для меня – это пройденный этап. Теперь мне остается только наслаждаться жизнью. Муж – страшный интуит. Как только о чем-нибудь подумаю, он звонит и спрашивает: «А ты о чем сейчас только что подумала?» Кстати, муж-интуит потрясающе развивает верность. Уже два года ни о чем не думаю.
К нам пришел новый кот. Назвали Борисом. Оказалось, его имя – Кондор. Фрося зовет его Отвали. Уже двадцать шестой Отвали по счету. Боимся, придется брать ей новый телефон с расширенной записной книжкой. А то в старом у нее уже сто пятнадцать Не брать.
Моему мужу повезло. Он мне пишет из кабинета письма следующего содержания: «Двойной капучино, голая, в очках». Я прихожу в соответствии с заказом плюс в строительных наушниках. Слепо-глухо-немая-еще-не-сирота. Ч/ю и ж/п прилагаются.
Иногда мне хочется отключить мир и немножко побыть с собой. Никто не воспринимает меня всерьез. Насылает на мою родную топь полчища родственников, гостей и строителей с болгарками. На мир всегда можно нарычать, но это не экономично. Куда проще прикинуться тупой или мертвой. Или сбежать на край света фотографировать белых медвежат прямо с дивана. Мало ли занятий на клеточном уровне. Муж считает, что мне надо познакомиться с шаманом. Ты чо, с настоящим!
Мне с мужем повезло. Видит, я уже вросла в строительные наушники, говорит:
– А поехали тестировать «Лексусы».
Жестокий такой. Я от неожиданности даже начинаю утвердительно вращать одним глазом.
– А потом заскочим на Джамалунгму, закатим солнце, – говорит. – Это не долго. – И скачет на одной ножке. Говорит: – Ну, какой твой утвердительный ответ?
Я соглашаюсь. Еще не знаю, что по пути на Джамалунгму нам надо по-быстрому заскочить выбрать циркулярную пилу. Выходим из магазина, солнце уже само закатилось. Я в строительных наушниках. Взяла еще одну пару. Голубенькую. Неприлично было ничего себе не купить. Потом мы едем домой, и нас разделяет половая доска. Повезло.
Кошка Фрося уверена – у этих людей на уме черт-те чо. Фрося сама, с какой стороны ни крути, животное животным. Мы с ней в этом плане друг друга сильно понимаем. Четко ведь знает, в чье кресло коготь загнать можно, да еще на нем и повиснуть, вытягивая внутренности из этой пылящейся груды денег. Потом долго, протяжно орать: «Хелп! Хелп!» Пока не придет дежурный отцепляющий.
Или кинуться овощем на человеческое тело, потом сесть в его суши, молча получить по ушам, молча пойти пообижаться, забыть, снова прийти – сесть в десерт.
Таким людям Фрося верит. Потому что Фрося – это кошка действия и эти люди – люди действия. И никто не зудит, что Фрося плохая кошка, и тем более не присаживается на уши про то, какая она хорошая. Кормят молча, гладят молча – красота. И логично все.
Я Фросю очень понимаю. Сижу, например, никого не трогаю, закопалась в древний шумерский, какой день, хоть убейте, не помню, что с утра делала – не ведаю. Муж приходит и начинает с нами разговаривать. Ну, вы понимаете, он у нас как радио. Хотя конечно же есть способы его на время выключить. Фрося – животное животным, коза, в общем. Укатила на веранду, в тишину, развернувшись к нам своим баклажаном.
– Фрося совсем оборзела, – говорит грустно муж, – не признает на корню. Прямо живет себе животное в свое удовольствие. Молодец!
И радостно бежит Фросю мять во всех направлениях. А Фрося бежит от него. Поскольку не логично хозяину бегать за Фросей. Логично подождать, пока Фрося сама придет.
А я сижу и размышляю, чем отличается женская логика от мужской. Наверное, ничем, особенно если мужчина совсем не логик. Или у женщины не женская логика. Или… не буду думать об этом сегодня. Пойду лучше что-нибудь сделаю. Захвачу, например, мир.
Я женщина настойчивая, к тому же мне на море скоро ехать. Звоню мужу, говорю:
– Ты где?
Он говорит:
– Еду по шоссе в сторону тебя.
Говорю:
– Жду, тут у меня для тебя приятный сюрприз. Я буду ходить туда-сюда и загадочно улыбаться.
Он говорит:
– Лечу.
Я сижу вся одетая, мне довольно жарко. Решила – перезванивать не буду. Вся в налете таинственности сижу. В штору обернулась для пущей загадки. Посидела, полежала, снова посидела. Жарко. Сбегала за калитку раз пятнадцать. Не едет.
Час проходит. Сижу. Муж не звонит, но я-то тоже умею быть настойчивой. Сижу. Судорожно соображаю, как этот чертов костюм для дайвинга от себя отдирать буду. Напрочь прилип, собака. С грехом пополам стянула. Местами с кожей получилось. Муж врывается, я как раз трусы выжимаю.
Говорит:
– Оооо! Ты шикарна!
Я говорю:
– Чо шикарна-то? Хрена ль так долго?
Он говорит:
– По делу на пять минут заскакивал. Ну чо, где?
