Говорит:
– Оооо! Ты шикарна!
Я говорю:
– Чо шикарна-то? Хрена ль так долго?
Он говорит:
– По делу на пять минут заскакивал. Ну чо, где?
А я уже ничо и нигде, я уже умерла от такой душевной нечуткости. Говорю:
– Чо где? Новую скатерть вон подшила.
Муж пошел сразу пилить доски. Не раздеваясь. Он у меня много пилит, когда в семье напряжение или мама приехала. А я села вставлять большие буквы в будущую книжку. Сижу, настойчиво вставляю, уже трясет вставлять. Развелась уже три раза, четырежды прыгнула с утеса и один раз погибла в автоаварии. Не уберегли, не оценили! Я так много любила. Дура! Почему так произошло? Где мы оступились? Ветер ли старое имя развеял? Что-то во мне надломилось и уже никогда, никогда не починится.
Тут появляется муж в костюме для дайвинга, в шапочке. Нелепый такой. Говорит:
– Ну как? Не очень смешно? Что-то врезается вроде в этом самом месте, нет?
А я такая сразу счастливая, говорю:
– Никуда не уходи, я сейчас…
Кошка Фрося сделала для себя открытие. И сразу же забыла, какое. От досады принялась орать на чужую калитку. Прямо как я. Вечно не могу вспомнить – чего завелась-то? Муж говорит:
– С вами даже поссориться спокойно нельзя.
Еще муж отправил меня учиться теннису. Чтобы жара просто так не пропадала. Страшный человек. Сперва кабриолет, теперь теннис. На теннисе у меня тренер Катя. «Я худею», – говорит Катя. И достает пирожок с луком и яйцом. Не знаю даже, как мне играть с таким незакомплексованным человеком. Только с третьей тренировки я начала получать удовольствие. Ну, в смысле не только от мучений.
Подготовка к морю продолжается. Надеюсь, ему тоже будет что показать. Кроме жителей Краснодарского края, а также Свердловской и Челябинской областей.
Бабулечка пишет: «Вы у меня самые любимые. Скоро у меня день рождения. А именно пятого августа. Поэтому ничего не надо. Номер сберегательной книжки такой-то. Приезжайте, у меня еще стоит ваше пиво и немножко икры». Муж говорит:
– Вся в тебя. Умеет заманивать.
Нет, не даются нам с Фросей эти ваши аристократические штучки. Кто б знал. А я чо, я с Урала. Косу подоткнула и пошла в ихний теннис наяривать. Мячи закладываю основательно, чтобы не приходилось переделывать. Кто два раза картошку окучивал, тот знает. Обрабатываю я, значит, каждый мяч как родной. Муж уже весь в синяках.
Тренер Катя орет:
– Маша, элегантнее, элегантнее!
Видно, что жалко ей мужа. Почти новый еще. Можно будет подновить и носить. Он у меня так-то еще даже не штопанный ни разу.
А я чо, я с Урала. Элегантно умею только водочки пригубить. Томно, пальчик оттопыримши. И выдохнуть пренепременно: «Ух, гадость-то какая. Как вы ее пьете-то, окаянные?» Но стараюсь и тут не в корт лицом.
Мужа – его беречь надо. Особенно если он деньги в дом приносит. И бабулечка всегда говорит: «Хрен на хрен менять – только время терять».
Ну ничего, приноровилась. Порхаю, значит, по корту, оттопырив все четыре мизинца. Ну как порхаю – ПОРХАЮ. Чисто принцесса Диана, короче. Портки из-под юбки сверкают. Смотрю, у мужа губа на триста восемьдесят градусов съехала. Подача упала на полшестого. И в мячах не та энергия.
Говорю Кате:
– Ладно, Катя, неча сиси мять. Побаловались мы тут с вами, и будя. Посторонись-ка.
И как давай закладывать. И все – чистая страсть. Муж в синяках. Все счастливы.
Вот кошке Фросе тоже нелегко. Она же у меня шамаханская. Соседи приходят, говорят:
– Что это у нас за лохнесское чудовище? Мы вон донского сфинкса взяли.
Ну, мы сходили, посмотрели. Так-то ужас. Красота – страшное дело. А мы с Фросей – сплошной срам и несоответствие. Никакой утонченности. На фоне нынешних вкусов – порно восьмидесятых. После обеда у Фроси весь мех во рту.
И Фрося лежит: четыре килограмма горя на веранде, а один – на улице. И я ей говорю:
– Фрося Атосовна, колбаса ты моя юбилейная. Все циклично, кот ты мой дорогой. А колбаски? А рюмочку? Худеть негоже.
А муж приходит и говорит восхищенно:
– Какие ж вы у меня… эти самые, ну…
Кошка Фрося и другие животные
Каждое утро я слышу возню за стенкой и говорю мужу:
– Мы с тобой как Питт и Джоли.
Он говорит:
– Почему это?
Я говорю:
– Ну у них как? Джоли с Питтом идут, видят ребенка, Джоли говорит: «Смотри, какой хорошенький, давай возьмем?» Так и у нас с котами.
В общей сложности у нас сейчас семь котов на ПМЖ и два приходящих. Плюс один шпиц. И каждое утро четверо из них ломятся в стену, трое в двери, а один сидит на подоконнике с другой стороны и, беззвучно открывая рот, отчаянно вращает глазами.
Это значит, что мы выбиваемся из расписания. Как электричка в метро. И все стоят нервные, уже опаздывают в пятый раз и говорят: «Власти совсем обнаглели».
Кошка Фрося, занимаясь макияжем прямо в давке, ворчит: «Черт-те что, понаедут из деревень, сказано же: стойте справа, проходите слева». «Не говорите, – придушенно пыхтит ей шпиц в шубе из волка, – а то мне ваш мех в рот попадает». Фрося продолжает: «Ах, вы не представляете, я каждый день в таком шоке, выхожу из метро клята, мята, ругана. Как будто замужем побывала. И не дуйте на меня этим вашим, выхлоп у вас так себе».
Кошка Чуча с тремя котятами, портфелями и сменкой осуществляет операцию по посадке в вагон. Котята в костюмах Бэтмена и черепашек-нинзя, омерзительно вереща, увлеченно пачкают ботинками остальных пассажиров. Поскольку дети Чучи сплошь будущие дипломаты, она приучает их понимать по-английски и вопит на весь вагон: «Блядь, мама сказала ноу – значит, ноу!»
Кот Толян опаздывает на важный деловой ланч, основная цель которого – показать, кто есть доминантный самэц. Толян стоит в пробке, у него барахлит датчик холостого хода и одновременно заклинивает стартер. Толянова «Лада» постоянно глохнет, и ему приходится часто выходить из машины с молотком, чтобы как следует долбануть по стартеру. Толян почти всегда в пробке, даже когда проспал на работу и у любовницы. За что властям также отдельное спасибо.
Мы вылезаем из кровати. Вся толпа, как по команде, перемещается на свои рабочие места – к мискам. А Толян, как водится, стоит в пробке. Так начинается новый день нашей обычной чудесной жизни.
На днях к кошке Еве пришли свататься. Ей уже давно перевалило за восемь, и она не ждала милости от природы, однако эта гадина все еще над ней всячески издевалась. Под окнами с одинокой гармонью третьи сутки бродил кот Антон и сосредоточенно мыл в луже ботинки. Статный и молодой, с рыжим чубом и зелеными глазами.
«Иди, – подталкивала подругу Фрося, – выйди к нему, может, чо надо. А то ходит тут, майка длинна, хрен короткий, все лужи нам осушил. Сходи…»
Ева смотрела в окно из-за занавески задумчивым взглядом и не выходила.
«Ой, девки, знали бы вы, как замужем плохо, – горестно делилась Чуча на вечерних посиделках за рюмочкой и, молниеносно сменив тональность, рявкала за занавеску: – Блядь, я кому сказала спать?! Вон, оболтусы, – подытоживала она, – сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду, как говорится… я одна…» – И промокала шарфиком из «Аксессарайз» уголки глаз.
Фрося знала. Его звали Шерхан Бархатные Лапки. Под звонком их квартиры так и было написано – «Бархатные Лапки – Небесные Глазки». Поначалу он любил возить ее по ресторанам и, потягивая «Гиннесс», любил наблюдать, как она играет на бильярде в мини-юбке. Затем они как-то незаметно перелезли в халаты и перешли на шахматы, а потом он с головой, лысиной, пузом и двенадцатью подбородками ушел в просмотр утренних, дневных, вечерних и ночных телепрограмм, а Фросенька утешилась фейсбуком.
«Нет, ты скажи, – приставала Фро к Еве, – он тебя хотя бы лайкнул?»
«Ну как, – отвечала Ева, – приглашал в кино сниматься. Завтра ночью пробы».
«А ты чо?» – интересовалась Фрося.
«А я чо, я ничо!»
«А он чо?» – не унималась Фро.
«Ох, – вздыхала Ева, – и он ничо!»
«Ну чо?» – ежеминутно интересовался шпиц.
Ева огрызалась:
«Чо, чо? Да ничо! Отвянь, собака-обоссака! Все вы, мужики, козлы!»
«Дура баба. Чо завелась?» – пожимал шубой шпиц и убегал развивать головной регистр почти двукратного диапазона.
В округе он был единственным контртенором и часто выступал на корпоративах у сантехников.
Вообще, Фрося не только специалист по психологии кошек. Она также часто и много работает с людьми. Вы считаете, это просто? Нет. Для этого нужно быть профессионалом. Управлять – это вам не шаньги по пять раз на дню трескать. Фрося же никогда не торопится и при этом везде успевает. Она знает, когда нужно скрыться, а когда появиться. И, как настоящий профессионал, Фрося может взять и совершенно пропасть.
И мы все бегаем по дому и спрашиваем друг друга: «Где Фрося? Ты Фросю не видел?» Муж звонит на охрану и в полицию, я обзваниваю больницы, морги и соседей. Фрося в этот момент с тихим наслаждением наблюдает за происходящим из-за шторы на подоконнике. Я говорю мужу:
