В этом письме все, от первого до последнего слова, было ложью. Дракин не был ни ранен, ни контужен, его никогда не награждали, ибо он никогда не был участником войны. Дракин врал не только о себе, но и о своих родителях. Так, например, о матери он написал, что она слепая, хотя у нее было отличное зрение, а об отце, — что он погиб в воздушном бою, в котором никогда не участвовал. Секретарь горкома Рухлянцев легко поверил всем этим басням и, не посоветовавшись с членами бюро, решил заступиться за Дракина. Однако Президиум Верховного Совета СССР, несмотря на ходатайство Рухлянцева, не стал делать поблажек прохвосту и оставил приговор суда в силе. Прошло еще полгода, и в горком пришло второе письмо — уже от "дважды орденоносца, трижды раненного и четырежды контуженного П. З. Дракина". Если бы Рухлянцев взял за труд сличить оба заявления, то облик Пети предстал бы перед ним во всей своей неприглядной красе. Но Рухлянцев и на этот раз действовал с непонятной легкомысленностью. В результате в Президиум Верховного Совета было направлено еще одно отношение из горкома комсомола. Президиум не внял и вторичному ходатайству. Петя Дракин вышел на свободу только после того, как отсидел положенный срок. Вышел — и сразу направил свои стопы в горком.
— Помогите устроиться на работу.
— А вы кто?
— Я Петя Дракин, трижды орденоносец, четырежды раненный…
И хотя Рухлянцев в это время работал уже на железной дороге помощником начальника политотдела по комсомолу, в горкоме, по-видимому, и без него оставалось немало ротозеев. Кто-то из секретарей (кто именно, нам, к сожалению, установить не удалось) немедленно соединился по телефону с управляющим стройтреста тов. Курчявым.
— Возьмите к себе в трест Петю Дракина, человек он заслуженный…
И управляющий взял. Заведующий отделом кадров треста Авдеев дал Пете анкету, и Петя написал в ней: комсомолец, депутат райсовета, четырежды орденоносец. Обман сошел и на этот раз, ибо никто не проверил у Пети документов — ни секретарь горкома, ни управляющий трестом, ни заведующий отделом кадров. Авдеев только спросил, что Петя делал последние четыре года, так как соответствующая графа оказалась незаполненной. Петя, не сморгнув, ответил:
- Лечился после пятой контузии у дяди на даче.
Авдеева такой ответ удовлетворил, и он назначил П. Дракина инспектором отдела кадров. Этот инспектор проработал полтора года в системе «Стройтреста», не имея паспорта, воинского билета, трудовой книжки. В личном деле Дракина скопилось четыре анкеты, и все они разные. В одной он пишет: образование низшее, в другой — среднее, в третьей — незаконченное высшее, а в четвертой — окончил юридический институт. Точно так же из анкеты в анкету менялось и воинское звание Дракина: рядовой, сержант, младший лейтенант, капитан; увеличивалось количество орденов: четыре, пять, а в последней анкете Дракин написал: "Имею восемь правительственных наград". Дракину в тресте не только верили, но и ставили его в пример другим.
Чем же этот авантюрист завоевал любовь руководителей "Стройтреста"?
— У Пети был очень красивый почерк, — говорит Авдеев. — Четкий, крупный.
Четкий почерк ослепил не только Авдеева, но и секретаря Дзержинского райкома комсомола, который, не спросив комсомольского билета у Дракина, утвердил его внештатным инструктором райкома и снабдил даже специальным удостоверением "на право проверки и ревизии организаций ВЛКСМ".
Прошел год, и управляющий трестом Курчявый решил выдвинуть Дракина на самостоятельную работу и назначил его заведующим отделом кадров райконторы. Почти тут же обком союза работников коммунально-жилищного строительства рекомендовал Петю председателем постройкома, а райком комсомола — секретарем организации влксм.
— Как секретарем? Дракин же не комсомолец!
— Комсомолец, — отвечает секретарь райкома. — Я сам видел у него справку за подписью Чехловой.
Четыре года назад райком комсомола Железнодорожного района исключил Дракина из комсомола за взяточничество и понуждение подчиненных к сожительству. И вдруг теперь тот же самый райком выдал Дракину справку о том, что он снят с учета для перехода из одного райкома в другой. Как же это могло случиться?
— Сама не знаю! — признается Чехлова. — Пришел ко мне парень, поплакался, сказал, что у него в поезде вытащили документы, а я поверила ему.
Легко получив справку, Дракин решил получить и паспорт. С этой целью он написал отношение начальнику областной милиции на бланке управляющего трестом (благо тов. Курчявый доверил ему не только чистые бланки, по и круглую гербовую печать):
"4 июня у заведующего отделом кадров и спецчасти П. З. Дракина в поезде были похищены личные документы: паспорт, военный и комсомольский билеты и 600 рублей деньгами…"
И начальник паспортного отдела областного управления милиции наложил резолюцию: "Учитывая выдающиеся заслуги Дракина и ходатайство треста, выдать паспорт без применения штрафа".
Трудно сказать, что работники областной милиции подразумевали под "выдающимися заслугами". Всю свою жизнь Петя Дракин занимался одной уголовщиной. В «Стройтресте» он не только брал взятки, как когда-то к трамвайном парке, но и совершал растраты. Деятельность Дракина нанесла большой ущерб тресту, и не только ему. Дракин украл много тысяч профсоюзных и комсомольских денег. И он, может быть, продолжал бы красть с помощью ротозеев и до сих пор, да спасибо работникам райвоенкомата. Не так давно Дракин обратился к ним с просьбой выдать ему новый военный билет:
— Старый у меня украли в поезде.
Дракин представил в подтверждение какую-то справку не то из милиции, не то из комсомола, но работники военкомата взяли эту справку под сомнение, произвели проверку и установили, что перед ними преступник. Дракин был арестован и снова оказался на скамье подсудимых. В первый день суда Дракин сидел и мычал.
— Вы что, не желаете отвечать? — спросил прокурор.
— Не желаю.
- Почему?
— Мы психи, — сказал Дракин и, поймав муху, проглотил ее.
Из всех видов душевных болезней Петя Дракин симулировал самую противную. Его тошнило, но он, тем не менее, продолжал ловить и глотать мух. В ходе судебного разбирательства пришлось сделать перерыв и вызвать врачей. Врачи осмотрели Дракина и сказали:
- Подсудимый здоров.
— Значит, меня можно судить?
— Можно.
— Зачем же я тогда глотал эту дрянь? — цинично спросил Дракин.
Я смотрю на Дракина, слушаю его показания и не понимаю: как мог этот человек так долго оставаться неразоблаченным? Кто его оберегал, выводил из-под удара? Проходимцу покровительствовала самая обыкновенная беспечность, которой страдали некоторые комсомольские и советские работники города. Это и было самым страшным в деле Дракина. К сожалению, в зале суда ротозеи не присутствовали ни в качестве обвиняемых, ни даже в качестве свидетелей. А жаль…
1952 г.
Вечером Валериан забежал к Сергею Петровичу.
— Дядя Сережа, поздравь, я женюсь!
— На ком? Не на Маше ли?
— Вспомнил вчерашний день! С Машей я уже две недели не разговариваю. Я женюсь на Вере. Да ты ее не знаешь, не гадай. Меня самого познакомили с Верой только в четверг.
Сергей Петрович удивленно посмотрел на племянника.
— В четверг познакомились, а во вторник ты уже жениться собрался? Странно. А ты сказал отцу про свою женитьбу?
— Распишусь, тогда и скажу.
— Зря ты обижаешь отца. Пойди посоветуйся, а вдруг он будет против?
— Старик будет против, так я напущу на него старуху. Мы вдвоем всегда его окрутим.
Дня через два за вечерним чаем, потянувшись через стол к банке с вареньем, Валериан так, между прочим сказал родителям:
— А я решил жениться.
— Это что, серьезно?
— Да, у меня все уже обдумано до мелочей. Завтра утром я созваниваюсь с Верой по автомату и жду ее по дороге в институт, в загсе. А вечером мать жарит гуся и устраивает нам небольшую свадьбу, так кувертов на двенадцать, чтобы пригласить самых близких.
Отец Валериана отодвинул от себя недопитый стакан чаю и сказал:
— По автомату приглашают девушек на каток или на танцы, а не в загс. Так, с бухты-барахты, свадьбы не устраивают. Вы еще походите с Верой, узнайте друг друга.
— Сколько же прикажешь нам ходить? Неделю, месяц, полгода?
— А хоть бы и весь год. Времени на дружбу не жалеют, Люди женятся не на день, а на всю жизнь.
— Год? — переспросил Валериан и расхохотался. — А ну, мать, объясни-ка старику, что любовь с первого взгляда крепче всякой другой любви!
Но мать на этот раз заняла сторону отца. И как сын ни спорил, сколько ни возмущался, мать, так же как и отец, была против скороспелой женитьбы.
— Ну и не надо, обойдусь без вас! — отрезал сын. — Я человек взрослый и могу жениться на ком хочу и когда хочу.
