Девушки слушали внимательно. Рассматривая нас, как зоолог рассматривает редкую жабу.
Я углубился в дегустацию. Аркаша все понял и сменил тему.
Рассказал о том, как мужик мучился животом и, ожидая «скорую», вступил в интимную близость с сострадательной супругой — вдруг поможет. Про молодоженов, потерявших презерватив в самом интересном месте. Про инженера, который получил премию за какое-то рацпредложение, купил коньячка, шампусика и отметил с супругой событие. Потом потянуло на интим… В самый интересный момент супруга потеряла сознание. Инженер перетрухал, вызвал «скорую». Оказалось — первый за двадцать лет совместной жизни оргазм.
Вспомнились Боткинские гинекологи, выезжавшие в подшефный колхоз, рассказывали про доярку, которая в ответ на вопрос о применяемых ею методах контрацепции гордо ответила: «Я не кончаю».
Девушки переглянулись и закурили. Я представил, каково людям, не знакомым с нашей спецификой, слушать эту скабрезную ахинею.
А двух бутылок как не бывало. И ресторан закрывается.
Решили продолжить веселье в Коньково, где без отеческого присмотра (родители в загранкомандировке) проживает Ида.
Аркаша засунул в портфель початую бутылку «Белого аиста» и отчитал официанта за никудышное обслуживание. Распорядился оставить его без чаевых. Потом, пошатываясь, подошел к своей «ладе» и погладил пыльный капот.
Аркаша — мастер спорта по ралли. Однажды, когда они с друзьями квасили на даче, прибежал сосед: «Помогите, с женой плохо!» Оказалась нарушенная внематочная беременность с большой внутренней кровопотерей. Пока Аркаша и частично парализованный страхом муж тащили потерпевшую в машину, друзья откинули спинку правого сиденья и соорудили из одеял довольно удобное ложе с приподнятым ножным концом. Раллист хлопнул дверью и как был — датый — помчал в Москву на максимальной скорости.
Местонахождение и котировку большинства столичных лечебных учреждений, равно как и наикратчайшую дорогу к ним, Аркаша знает наизусть. По дороге увязались менты. Петляя переулками и дворами, Аркаша оторвался от погони и сдал больную вместе с ее бледно-зеленым мужем с рук на руки.
Когда вернулся из приемника, у «Лады» уже выставили дозор. «Ваша?» — «В первый раз вижу», а сам к метро. Потом на дом прислали какую-то бумажку. Но машину не тронули.
О своем подвиге Аркаша поведал девушкам в такси.
На кухне мы нашли полбуханки черного хлеба и полпалки копченой колбасы.
Лена и Ида сменили парадную форму на домашние (но также очень соблазнительные) халатики.
Через полчаса кто-то зевнул. Лена ушла стелиться в гостиную.
Памятуя о безобразной выходке Марьяны у Старгородского (ох уж эта женская солидарность!), я подождал минут пять и бесшумно выскользнул из кухни.
Лена не спала. Она потеснилась и ответила поцелуем на поцелуй. Чем все и ограничилось.
Туалет ее состоял из микроскопических трусиков, которые показались мне преградой посерьезней линии Мажино. Самые интимные ласки, самые нежные слова не привели меня к желаемому, вехополагающему и наивысшему с точки зрения самца, результату. Sine qua non[28] любви.
— Олег, ну пожалуйста! Давай поспим хотя бы несколько часов.
И тебе, и мне завтра… нет, уже сегодня на работу.
— Но почему?
Она приподнялась на локте и провела рукой по моим волосам.
— Ты что, обиделся? Какой ты смешной! Мы знакомы всего несколько часов. В общей сложности. Куда спешить?
— Тогда надо было положить меня вместе с Аркашей.
— Я не привыкла вмешиваться в личную жизнь своих подруг. К тому же я не хочу спать с Идой.
— А с кем ты хочешь спать?
— С тобой. Но только спать. Когда захочу чего-нибудь еще, ты первый об этом узнаешь.
Утром пары собрались на кухне. Я несчастный, Аркаша злой — тоже пролетел, Ида с похмела. Лена слегка подкрасилась и выглядела свеженькой, как огурчик.
Остаток дня я ходил, как контуженный. Конечно, много принял накануне, спал часа четыре… Но раньше такие комбинации были мне по плечу. По плечу или по какому другому месту, дело не в этом. Все дело в Лене. Как много нужно женщине, чтобы привлечь к себе внимание, и как мало ей нужно, чтобы приковать его намертво.
* * *
«Золотая» молодежь скучковалась в сторонке и шумно делилась впечатлениями.
— Да все то же. Начал с физиологии, фармакологии.
Институтская программа, примитив. Как будто здесь школьники собрались…
Что верно, то верно. Не школьники. В массе своей детки пошли по стопам родителей. «Крутили» науку в элитных заведениях типа ВНЦХ, Института трансплантации и Онкоцентра. Большинство уже защитились.
— Но глубоко копает! Естественно, я перевел разговор, — на аудиторию посыпались «фракции выброса», «индексы работы правого желудочка»[29] и тому подобные малоприменимые к советской действительности термины, — Кажется, произвело впечатление.
Костя тронул меня за рукав.
— Моя очередь.
Настала очередь простых тружеников клинка. Я хлопнул его по плечу.
— Ни пуха, ни хера!
* * *
Я бредил Леной. Несколько раз встречал с работы, выгуливал по Фрунзенской набережной, провожал до ее безобразного общежития, куда посторонних не пускают. Мы целомудренно чмокали друг друга в щечку и расходились. На предложения заехать ко мне на рюмку чая девушка отказывалась, ссылаясь на занятость.
В один весенний теплый вечер Лена позвонила мне домой.
— Чем занимаешься?
— Скучаю. Жду встречи. Скажи честно, когда у тебя найдется для меня время?
— Возможно сегодня.
— Правда? Здорово! Я встречу тебя на «Щелковской».
— Я не знаю, во сколько освобожусь. Сейчас на свадьбе у подруги. Ничего, сама доберусь. Объясни, как проехать.
— Где гуляете?
Она назвала неизвестное мне кафе на окраине Москвы.
— Как ты поедешь одна в такую позднеть? Перезвони перед выходом, мне собираться пять минут.
— Не переживай, тут целая компания в твою сторону. Проводят.
— Ну пожалуйста!
Долгая пауза.
— Ладно. Перезвоню.
Я пропылесосил ковер и мягкую мебель, протер свежевставленные стекла, вымыл пол, прогладил брюки и свежую рубашку. В холодильнике негусто, но для перфекционизма не осталось больше сил. Цитируя Пашу: «Что-нибудь да будет, как-нибудь да будет. Никогда так не было, чтоб никак не было». Наверное, Паша сам кого-нибудь цитирует, причем неточно.
Терпеть не могу ждать и догонять. Через дорогу от моей двенадцатиэтажки находится премилый винный магазин, где всегда в наличии вполне съедобный портвейн.
Тикали настенные часы. Черствел хлеб. Зеленела вареная колбаса. Бычки уже не умещались в пепельнице. Один за другим от сердца отрывались куски и падали на бумагу.
С двенадцатым ударом я отложил ручку и поставил четвертую пустую бутылку под стол. На пол скользнул исчерканный листок.
Лена позвонила на следующее утро.
— Алик, извини, но я не могла тебе позвонить.
— Я ждал.
— Знаю. Милый, хороший, я ничего не могу сейчас тебе объяснить.
— Понятно.
— Ничего тебе непонятно. Но я обещаю. Подожди немного…
Суббота. Таким утром было бы приятно понежится в объятьях Лены. Но, видимо, я не создан для блаженства. В сумку легли средства для поддержания беседы, томик Монтеня, чистый халат и операционная форма.
Прощальным взглядом я окинул вылизанную квартиру и уже в прихожей задержался у телефона.
— Паша, привет.
— Ты что, офуел в такую рань?
— Кто рано встает, тому Бог подает.
— У кого рано встает. А что, ты сегодня выступаешь в роли Господа?
— Есть немного.
— Тогда приезжай. Ну ладно, до встречи. Посплю еще.
Поравнявшись с остановкой, откуда автобус обычно уносит меня к Венере и где он высаживает ее в дни ответных визитов, я пережил минуту душевной слабости. Нет, на сегодня женских штучек мне достаточно!
* * *
Костю обрабатывали больше получаса.
Его не встречали фанфарами и овациями, да он в этом и не нуждался — сразу приступил к «предполетному инструктажу». Андрей засыпал Костю вопросами.
* * *
День выдался жарким. Я ввалился к Паше, поставил дипломат на кухне и отправился в душ.
— Жрать хочется, — донеслось сквозь шум воды.
— Открой «дипломат», там колбаса, сыр и банка варенья, — время от времени и мои предки радовали сына домашними заготовками, — Код три «шестерки».
— Антихрист фуев.
— Сам такой. Хлеб-то у тебя есть?
— Помоешься, сходишь.
— Не хами гостю.
— Ща у меня гость получит… «четвертной» на две бутылки коньяка.
Неужели осталось от аванса?
— Все свое ношу с собой.
Паша щелкнул замками и присвистнул.
