– Ну, а мы-то здесь при чем?
Тамара Александровна, отдышавшись, все объяснила. Оказалось, что она застукала непонятного вида мужчину, больше похожего на бомжа, у собственной помойки, когда выносила мусорное ведро. Тамара Александровна принципиально не пользовалась пакетами для сбора отходов, экономила. Она искренне считала, что можно экономить на пакетах и спичках. Мужчина-бомж, пока она вытряхивала из ведра мусор, прятался за контейнером и ждал, когда она отойдет. Он не учел старческую дальнозоркость Капустиной и то, что она отлично его видела боковым зрением. Изобразив свой уход, Тамара Александровна бросилась назад, налетела на бомжа, вышедшего из своего укрытия, и оглушила его мусорным ведром. Испугавшись, что она убила человека, старушка кинулась за подмогой.
– И чем мы можем помочь? – рассуждала Ляля. – Раз вы его уже угробили. Добить контрольным ведром? Или вызвать «мусоров» на помойку для уборки трупа?
Но Капустина так настаивала, что пришлось идти за ней.
Они пошли тихо, практически на ощупь, еле ступая ногами по грязной земле. Среди контейнеров белел сгорбленный силуэт в чем-то белом. Силуэт достал из контейнера что-то съедобное и принялся жевать, стремительно поглощая пищу. Через минуту он облизал пальцы и нырнул в контейнер за очередной порцией.
– А! Жив, сволочь! – набросилась на бомжа Капустина. – Нашел ресторан по сниженным ценам!
Бомж обернулся, поглядел на женщину, покрутил у своего виска и нырнул в городскую канализацию. В тот вход, куда не так давно пыталась пролезть сначала Лялька, а после нее отважилась спуститься Лера.
– Вы видели?! Нет, вы это видели?! Вот, какая наглость у бомжей! А еще пальцами крутят, – сердилась Капустина, но за беглецом не полезла. – Жрут совершенно бесплатно!
Бомж вылез из щели, покопался в кармане и кинул в сторону женщин монету, после чего снова исчез. На этот раз надолго.
– Вы это видели?! – возмущалась Капустина, поднимая монету. – Наглость какая! Еще заплатил неизвестно какой валютой. Придется идти в обменник. С паршивой овцы хоть денег клок, – она покрутила в пальцах монету, – почти такая же, как сегодняшние у фонтана, только желтенькая…
– Ты видела?! – Лера стояла с круглыми от удивления глазами и хлопала ресницами.
– Видела, – пожала плечами Лялька. – Ничего особенного, человеку ужин испортили. Может быть, у него теперь и семья осталась голодная. Дети малые кушать просят…
– Нет, ты не то видела! Этот бомж как две капли воды похож на Симбирцева. Но разве такое возможно? Такой интеллигентный человек, специалист высокого класса, так хорошо и правильно рассуждал. Нет, такого не может быть. Этот бомж на него немного похож, такое случается. Особенно ночью, когда ничего толком разглядеть не удается. Ты его не разглядела?
– Шутишь?! – воскликнула Лялька. – С чего это мне чужих бомжей разглядывать? У меня свой имеется. В смысле мужчина.
– Его нужно поймать, – подступилась к подружкам Тамара Капустина, – перевернуть и вытрясти все монетки. Если вы подержите его за ноги, то я вытрясу.
– Вы его поймайте сначала, – посоветовала Лялька.
Капустина поглядела на монету, на вход, сощурилась, перекрестилась и нырнула.
– Ой! А если это был черт?! – поздно спохватилась Лялька.
– Это был не черт, – задумчиво произнесла Лера, – это был Симбирцев. И у него была монета.
Подруги повернулись, бросили через плечо прощальный взгляд на вход, в котором исчезли люди, и пошли к дому. Людям-кладоискателям они не смогли бы помочь ничем. Золотая лихорадка тяжело поддается лечению. Лера и Лялька были рады, что этой ужасной болезнью они вовремя переболели в очень легкой форме.
В этот вечер в аду мучалась и их начальница, Нина Альбертовна, а девушки даже не догадывались об этом. Твердо решив сесть на самую что ни на есть жесткую диету, Сережкина отказалась ужинать. Жалобно скуля, она топталась у кастрюльки с супом и уговаривала свой организм потерпеть пару месяцев без еды. Но тот не соглашался и выражал свое мнение бурной шумной реакцией. Сережкина приподняла крышку, понюхала, передернулась от вожделения и закрыла кастрюльку. Наградив себя за упорство парой булек сока, она отправилась в постель. Сон не шел, Нина Альбертовна ворочалась и считала розовых слонов. Когда цветное стадо заполнило всю комнату, она окончательно поняла, что уснуть больше не сможет, нечего мучить организм, к тому же еще и голодный. Сережкина встала, оделась, села на подоконник и взяла в руки томик с любимыми сонетами Шекспира. Если раньше они помогали ей засыпать, то сегодня только будоражили воображение. Влад Кудрин – вот мужчина из ее сновидений. Тот, ради кого она была готова голодать, худеть и испытывать всяческие неудобства. Раз он падок на молодые, стройные тела, она сделает свое таким же молодым и стройным. Откажется от еды и станет стройной, как лань. Сережкина вздохнула, закрыла томик Шекспира и озарила себя правдой. Она не станет ланью. Исхудавшая корова будет выглядеть не ланью, а исхудавшей коровой. Кудрин не достоин ее жертв, он полностью растекся перед несносной Морозовой, которая не стоит его мизинца! Он, Влад Кудрин, не достоин ее, великой женщины с огромным, полным любви сердцем и душой, витающей в несбыточных надеждах. Он, это Кудрин, – Сережкина поняла, что плачет, когда горячая слеза обожгла ее щеку. А она его так любила… Нина Альбертовна вернулась в постель и попыталась пересчитать розовых слонов заново. Процесс пошел легко, но сна все равно не было. Как только Сережкина собралась в очередной раз читать Шекспира, раздался телефонный звонок.
– Да, – произнесла она усталым голосом приболевшей дамы. – Это вы?! Ты?! Думала ли я о тебе? Как ты можешь в этом сомневаться?! Конечно, думала. – Голос окреп, в нем появились нотки кокетства. – Ты меня приглашаешь? Прямо сейчас? Под луной? Захватить с собой лом и лопату? Ты думаешь, они скрасят наше свидание? Хорошо, я тоже так думаю. Иду прямо сейчас. Бегу, уже выбегаю!
Глава 11
С годами шансы на любовь до гробовой доски возрастают
Солнце подобострастно улыбалось мэру в это чудесное весеннее утро. Натянуто лыбился у дверей казенной иномарки и его помощник по связям с общественностью.
– Ну, – поинтересовался мэр, вытирая платком остатки завтрака с полных губ, – как там мой народ?
– Копает, – с энтузиазмом сообщил помощник.
– Очень хорошо, – мэр довольно улыбнулся, – пусть копает. Чем бы народ ни тешился, лишь бы не мешал работать. Много перекопали?
– К утру выкопали все основные канавы, следуя подброшенной мной фиктивной карте, на которой якобы указаны места расположения кладов. Все центральные городские коммуникационные развязки раскопаны…
– Очень хорошо, звони жилищникам, пусть начинают перекладку труб. А то они мне: «Техники не хватает, техники не хватает». Голову нужно использовать, когда чего-то не хватает. Теперь жилищники мне по гроб будут должны!
– Как вы правы, как дальновидны, – защебетал помощник, захлопывая дверцу автомобиля за мэром. – Только есть одна неувязочка с жилищниками, – продолжил он, усаживаясь вслед за мэром в автомобиль. – Обсуждение тарифов на коммунальные услуги откладывается.
– По причине?! – Мэр сердито сдвинул брови.
– Наталья Васильевна Морозова опять взбаламутила депутатов городского собрания. Они отказываются утверждать увеличение тарифов.
– Опять эта Морозова! Вот вредная баба, чего она хочет добиться?!
– Говорит, что правды. Интересуется, на что тратят нашу квартплату, она и так огромная… Страшная женщина. У нее, говорят, есть дочь. И кто-то ведь будет ее зятем.
– Нет, ну что мне с ней делать?! Другие депутаты, как депутаты, а эта прямо боярыня Морозова! Упек бы бунтарку в ссылку, да у нас сегодня демократия. Завидую тому царю, у которого это получилось. Как его там звали?
– Алексеем Михайловичем, – тут же подсказал помощник. – Он ее сослал, лишил средств, уморил голодом.
– Вот, деловой мужик был этот Михалыч. А ее, нашу Морозову, никуда сослать не получится? В дальнюю командировку?
– Она из одной только что вернулась.
– Ты покопайся там, в исторических фактах, найди что-то похожее применительно к нашему напряженному моменту. Неужели придется с ней договариваться?!
Лера поняла, что мама вернулась из командировки, когда ее мобильный телефон издал бравурный марш – только с мелодиями марша у дочери ассоциировалась собственная мать, боевая, дотошная, принципиальная женщина, мало интересующаяся проблемами близких и погруженная в общественную жизнь. На этот раз она решила вынырнуть из пучины общественной жизни и поговорить с дочерью об ее успехах на личном фронте. Наталья Морозова не питала иллюзий по поводу собственного чада, заранее зная, что ничего хорошего из ее дочери не получится. Высшее образование она ей дала, на работу устроила, теперь мужа ей бы найти, и пусть сидит дома, рожает детей и варит борщ. Ее Лера не создана для общества, а общество не станет подстраиваться под нее. Тем более мужское.
