Я был в клубе и разговаривал с его директором Григорием Аркадьевичем Мешочкиным. По мнению Григория Аркадьевича, городищенский клуб работает неплохо. Драматический кружок разучивает новую пьесу, в кино демонстрируются самые свежие фильмы, в читальне читаются лекции. Директор показывает план. Все правильно. В плане значится даже специальная лекция директора школы "О происхождении религии". Эта лекция состоялась месяц назад, но без видимого успеха. А почему? Да потому, что лектор прочитал ее по старым тезисам, по которым он выступал в прошлом и позапрошлом годах. А в этом году положение в Городищах изменилось, и директору школы нужно было выступать не по принципу "в общем и целом", а озаглавить свою лекцию прямо: "Ложь о «святом» колодце в Городищах". Но Григории Аркадьевич не устроил такой лекции по принципиальным соображениям. Он считал боевую, наступательную агитацию неуместной и отделывался тем, что устраивал раз в полгода в клубе одну общую антирелигиозную беседу.
Городищенский клуб принадлежит Бежицкому горсовету. Почему же никто из работников горсовета не помог директору Мешочкину организовать действенную антирелигиозную пропаганду среди населения?
— А наше население агитировать нечего, — сказал председатель горсовета. — У нас всем и каждому ясно: религия — дурман.
— Вы были у колодца?
— К колодцу ходят не наши, не бежицкие, и я за них не в ответе.
Хорошо, предположим даже так, что на пральню ходят "не наши, не бежицкие". А разве жителей соседних районов могут дурачить мракобесы? Если бы председатель хоть раз побывал у колодца, то он увидел бы там своих сограждан не только среди лечащихся, но и среди лечащих. Кстати, пресловутая Динатея живет в Бежице, на Советской улице, совсем рядом с горсоветом, под именем Евдокии Ивановны Лифановой. Той самой Лифановой, которая дважды судилась в этом городе за кражи. Как видите, из вора Динатея переквалифицировалась в святую. Разве это плохой штрих для конкретной агитации?
Пока председатель горсовета устанавливал, кто ходит к колодцу, "наши или не наши", среди жителей Бежины и Городищ в результате совместных купаний в корыте появились кожные заболевания, а так как больные самым беззастенчивым образом еще и обирались во время купаний, то начальник милиции, для того чтобы положить конец этим безобразиям, взял и разобрал злополучную пральню.
— Вы знаете, — сказал председатель горсовета, — теперь у колодца полный порядок. Корыто разбито, и около родника установлен милицейский пост.
И все же, несмотря на этот пост, у колодца по-прежнему читались акафисты. Только теперь больные окунались не в корыто, а прямо в лужу.
— Это у вас стригущий лишай, — говорил постовой милиционер дряхлой старухе. — Его надо лечить электризацией, а не молитвой.
Молоденький сержант милиции искренне старался разубедить заблуждающихся, но ему одному эта работа была не по силам. Сюда бы врачей из поликлиники, культработников из клуба!
К разбитому корыту идут не только люди невежественные и фанатичные. Кое-кто лезет в лужу просто по глупости. Александре Михайловне Чухлинцевой какая-то старуха сказала (не бабка ли Гапка?), что благодать из пральни распространяется как прямо, так и косвенно.
— Одна вдова хотела выдать свою дочь за директора кинотеатра, И что бы вы думали? Приняла она две ванны, и ее дочь стала директоршей.
Александра Михайловна сначала посмеялась над этим рассказом, а потом внезапно решила принять две ванны, и прямо в чем была — бух в лужу.
— Окунусь, авось, что и выйдет, — говорит она и бежит за угол надеть сухое платье: мокрое надо отдать дяде Проше, иначе не сбудется желание.
Плотник Мешков сказал:
— Лечат же на курортах ревматиков. Может, и у нас в Городищах целебный источник объявился? Старики ищут в пральне божьей благодати, а для меня это только лечебная процедура.
- В нашем источнике, говорят, такая же вода, что в Сочи, — заявил секретарь Бежицкого горкома комсомола.
— Кто говорит?
- Одна бабка из Городищ. Она носит нам на квартиру молоко.
— А вы бы взяли да проверили. Как знать, может быть, Городищи и в самом деле стали бы вторым Сочи.
Но никто в Городищах не дал злополучную воду на исследование, и Динатея спокойно продолжала морочить головы людям.
Центральный институт курортологии по нашей просьбе исследовал городищенский источник и установил, что ничего целебного в нем нет. Динатея «лечила» от всех болезней самой обыкновенной колодезной водой.
У разбитого корыта толпится народ: старики, старухи, дети. Вот стайка учеников из бежицких и городищенских школ. Ученики уже несколько дней не ходят на учебу. Мальчишки ждут, когда наконец Динатея вытащит на свет божий хоть одного беса. Интересно все-таки посмотреть, как же он выглядит.
— У колодца полный порядок, — говорит председатель горсовета. — Там установлен милицейский пост.
Я еду в обком комсомола узнать, может быть, здесь возьмутся помочь милицейскому посту. Но секретарь обкома оказывается самым неосведомленным человеком в городе. Он только вчера услышал о существовании колодца.
— Там случилось что-нибудь? Что вы говорите?! Ай-ай, как в нашем обкоме плохо поставлена информация! Два месяца у нас под боком безобразничают шарлатаны, а мы даже не знали, — сердито бросает секретарь в сторону работников обкома и добавляет: — Сегодня же надо сесть и составить подробные мероприятия по массово-разъяснительной работе. У колодца в Городищах должен быть наведен порядок!
Хочется думать, что секретарь сдержит свое слово и обком комсомола, хотя и с опозданием, возьмется наконец за разоблачение мракобесов.
1951 г.
Первая книжка стихов — событие в жизни поэта. И пусть в тоненькой книжечке Николая Пояркова не было и сотни страниц, тем не менее каждый, кто знал молодого автора, радовался за него и спешил поздравить его с литературным первенцем.
Друзья и товарищи жали Пояркову руку и желали ему в предстоящем плавании по бурным волнам поэтического моря "доброго пути" и "попутного ветра".
Так в поздравлениях прошла целая неделя, и только когда количество дружеских рукопожатий заметно пошло на убыль, молодой автор вспомнил, что не он один повинен в успехе книжки, и автору стало неловко за свою забывчивость, за то, что он до сих пор не побывал у своего редактора Николая Ивановича и не поблагодарил за помощь, которую тот оказал молодому автору в работе над книжкой.
А помощь была немаленькой. Скажем прямо, стихи Н. Пояркова в первоначальном виде были не бог весть какойсилы. Даже в лучших из них было много ученических строк. Плохие строчки усугублялись неприятным характером автора, который не желал менять в стихах ни одной запятой, ни одного многоточия. Несмотря на сопротивление, редактору все же удалось вымести из стихов поэтический мусор, и тоненькая книжица вышла в свет. Поярков остался доволен книжицей. Он даже сменил гнев на милость и посулил в разговоре с директором издательства поставить своему редактору прижизненный памятник за его мученическую работу с неразумным автором.
— Ну вот и хорошо, — решил директор издательства. — Неразумный автор начинает, кажется, умнеть.
Но — увы! — эти предположения не оправдались. И для того, чтобы работники издательства не строили на сей счет никаких иллюзий, автор сразу же после разговора с директором отправился в типографию и заказал именной блокнот такого содержания:
"Николай Варфоломеевич Поярков.
Поэт".
Именной блокнот предназначался Николаем Варфоломеевичем для переписки с поклонницами. Но так как поклонницы пока не беспокоили молодого автора, свою первую записку он адресовал управдому:
"Плата за воду и свет завышена на 73 коп. Прошу пересчитать. Ответ посылайте: "Главный почтамт, до востребования".
— Почему "до востребования", — удивлялся управдом, — если Н. В. Поярков живет со всеми нами в одном доме?
Но Поярков не хотел жить со всеми.
"Поэты, как и боги, должны быть прописаны только на Олимпе", — думалось Пояркову, и он давал для солидности всем и каждому в качестве своего обратного адреса координаты Главного почтамта: "До востребования, поэту Пояркову".
И дважды на день поэт приходил на почтамт за письмами, и дважды в день ему любезно говорили там:
— Писем на ваше имя еще не поступало.
Поярков ждал не только писем, но и почестей. Ему казалось, что сразу же после выхода в свет его стихов во всех смоленских школах и вузах будут устроены творческие вечера Пояркова. А этих вечеров не было.
Не дождавшись признания своего таланта в областном центре, молодой поэт решил попытать счастья в районном. И вот в местной газете появилась целая страница, посвященная творчеству Пояркова. На этой странице было все, чего только могла пожелать душа поэта: его портрет, биография, хвалебная статья, — все… кроме голоса читателей. Читателям просто-напросто не хватило на этой странице места, ибо все хвалебные статьи по адресу поэта Пояркова были написаны… самим поэтом Поярковым. Что же касается портрета, то и клише с портрета было заказано поэтом еще в областном центре и доставлено лично им в районный на предмет его опубликования.
