* НИКОГДА НЕ НАДО ОБЪЯСНЯТЬСЯ, ОПРАВДЫВАТЬСЯ, РАССКАЗЫВАТЬ, КАК БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ. Все равно дурацким слухам и нелепым фантазиям поверят больше.
Да и сам со временем начинаешь сомневаться: может, так и было, как судачат?
ЛЮБОЙ ПОСТУПОК, ЛЮБОЕ ДЕЙСТВИЕ ЛЮДИ НЕПРЕМЕННО ТОРОПЯТСЯ ОПОШЛИТЬ, НИЗВЕСТИ ДО УРОВНЯ БЫТОВОЙ СКЛОКИ ИЛИ БАНАЛЬНОГО СВЕДЕНИЯ СЧЕТОВ. ДО СВОЕГО УРОВНЯ.
Надо ли вам опускаться до такого уровня?
ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВ
— Бывает, — говорил он, — вляпаешься в неприятную историю, угодишь в нехорошую компанию или сделаешь что-то не то… Жизнь так повернулась… Занесло не в ту степь… И хоть деление на чистых и нечистых весьма условно, просто негодяи успели раньше других объявить себя честными и порядочными и гордо и кичливо несут знамя мнимой непорочности, а другие оказались в опале — все равно, пообщавшись хоть с теми, хоть с другими — не надо обеливаться.
ТЕСТ. Предположим, вы вляпались в коровий блин. Ваши действия:
а) броситься отмываться
б) привлечь к себе внимание возгласом досады
в) сделать вид, что ничего не произошло
г) замазать остальных
Оптимальным Маркофьев считал предпоследний и последний варианты: да, от тебя пованивает, все переглядываются — но ты-то держишь хорошую мину… Поэтому каждый (а кто без греха?) начнет приглядываться и принюхиваться к себе. Лишь единицы не знают за собой ничего порочащего, большинство помнят, что и у них рыльце в пуху.
— Этот способ поведения очень правилен, — заключал Маркофьев. — Стоит, к примеру, произнести: "Вот когда-нибудь КГБ откроет архивы…" И все бледнеют. Или: "Да, со временем станет ясно, кто и сколько украл, находясь на государственной службе или будучи приближен к первым лицам…" Все, все одинаковы и одним миром мазаны, — повторял он. — В кого ни ткни. Просто одни умеют держать форс, а другие расписываются в своей второсортности… Но якобы святые гораздо страшнее и циничнее замаранных.
Так он рассуждал. Так советовал рассуждать другим.
НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ
Он говорил: НАДО ВСЕГДА ВЕСТИ СЕБЯ КАК НИ В ЧЕМ НЕ БЫВАЛО!
Ты обделался — ничего не случилось
Тебя уличили — ну и что?
Ты по уши в экскрементах? А кто не по уши? Тот, кто накрыт ими с головой?
— "Как ни в чем не бывало" — именно это словосочетание приходит на ум, когда наблюдаешь за нашей политической элитой, видишь нехитрый набор ее ужимок и приемов общения с аудиторией, — говорил он. — "Как ни в чем не бывало…" Так правильнее всего охарактеризовать зрелище, которое эти каракатицы собой являют. Они, может быть, в самом деле думают, я забыл, что они говорили год, месяц, день назад? И поэтому считают возможным разглагольствовать, поучать, судить? Нет, я ничего не им не прощу!
МОРЖИ
И он ни на минуту не ослаблял усилий. С утроенной энергией продолжал обхаживать, умасливать и охмурять тех, кто был ему нужен. Не забывал о политической составляющей любого успеха.
Однажды, из-за чрезмерного усердия, мы — в довершение к сыпавшимся на нас неприятностям, чуть не погибли.
Маркофьев и я (за компанию) отправились моржевать с влиятельнейшим лицом. (Данные по понятным причинам не называю). Плавали с этим пышущим здоровьем крепышом в проруби. (Простые, без затей, люди проголосовали за коренастого почитателя зимних видов спорта именно потому, что его, в полынье и клубах пара, постоянно показывали по телевидению, а зрителю импонируют подобные аттракционы). Маркофьев и я (по его просьбе), перенимая опыт и желая продемонстрировать лояльность и уважение, задержались в ледяной воде чересчур долго. Политик и его свита ушли в дом на берегу греться водкой и чаем, а мы плавали. Прорубь сковало льдом. Нам, окоченевшим, было не выбраться самим на скользкий наст.
— Эй! — стал звать Маркофьев маячившего возле избушки охранника, — помоги!
Тот приблизился, но стоял, не шевелясь.
— Старичок, — взмолился Маркофьев — вызволи нас.
Охранник осатанел:
— Кто старичок? Я? Ты на себя посмотри! Мне тридцати не исполнилось…
Как мы все же выползли на ледяной панцирь — загадка. И скорей побежали в тепло.
— Что будешь делать с этой страной, — говорил, стуча зубами, Маркофьев. — Здесь все понимают буквально.
ЕЖИ
А еще он выписал из Шри-Ланки дикобразов, выпустил их в лес (тот самый, где водились двухголовые вепри) и хвастал перед гостями:
— Да, занимаюсь селекцией… Вывел новую породу ежей…
ЗАЯЦ НА ДЕРЕВЕ
С видным членом политсовета Партии Гражданских Тревог мы отправились на охоту в заповедник. Напоили беднягу так, что он еле мог поднять ружье. Идти в подобном состоянии в чащобу было выше его сил. Но пострелять этот пьяница хотел всенепременно! И Маркофьев придумал хитрость: велел натянуть на кошку заячью шкуру, после чего мурлыку (я возражал, она напоминала мне Долли) выпустили во двор. Члена политсовета подвели к окну. Сунули в руки двустволку. Он вскинул ее и принялся палить. Кошка от испуга вспрыгнула на дерево. Политик от изумления — еще бы, скачущий по деревьям заяц! — мигом протрезвел.
ЛИСЬЯ ОХОТА
Для жен депутатов областной Думы Маркофьев организовал лисью охоту на лошадях. Для чего выпросил у дрессировщицы ручную лису. Рыжей кумушке надо было бежать в лес, а она устремилась навстречу людям и собакам, она их не боялась, поскольку выступала с легавыми на сцене. Псы порвали бедняжку в клочья.
Мне было жаль ее до слез. Но, Маркофьев меня отругал и пристыдил, напомнив: поставленная цель стоит любых жертв.
Вывод. Не будьте ручным!
ПО МОРЮ ЯКО ПО СУХУ
Именно ко времени участия Маркофьева в возрожденном им экологическом движении относится его знаменитая переправа через речку с поэтичным названием Черногрязка. Именно тогда произошел знаменитый случай, о котором впоследствии сообщили все без исключения средства массовой информации. Сильно выпивший Маркофьев поспорил с каким-то дачником, что перейдет близтекущую речку, не замочив ног. Дачник, зная: брода в этой быстрой речке нет, потирал руки и предвкушал близкий выигрыш. Маркофьев же приблизился к загоравшим на берегу отдыхающим и объявил:
— Пусть каждый бросит в эту речку пустую бутылку…
И отдыхавшие бросили в речку каждый по бутылке, но быстрые воды унесли большую часть тары. И тогда Маркофьев сказал:
— Пусть теперь каждый бросит в эту речку по коробке с отходами…
И люди послушали и бросили по коробке, место которой было на помойке. И большая часть мусора осталась на дне, но все равно ее воды стремили течение дальше, хоть уже не столь бурно. И тогда Маркофьев сказал:
— А теперь все, у кого есть старые и негодные автомобили, пусть въедут на своих авто в эту речку…
И люди послушали его и сделали, как он сказал. И запрудили речку старыми машинами. Маркофьев же, ступая по ржавым крышам, легко перебрался на противоположный берег. За что и получил с проигравшего дачника проспоренную бутылку коньяку.
Загоравшие же не могли долее оставаться на берегу зловонной лужи и пошли искать другое место для отдыха…
Примечание. Грязь из образовавшегося на месте речки болота по сю пору считается целебной…
Контрольные вопросы. Почему, вы думаете, люди, загорающие на пляже, разбивают стеклянные бутылки прямо у себя под ногами, а острые осколки еще и бросают в воду, где их труднее различить и легче на них напороться? Вы полагаете, они это делают из злобы, из желания досадить окружающим?
Ответ. Они не в состоянии представить, что уже через минуту (день, год) пойдут купаться и наступят на острый край. Причина и следствие в их головах ни коим образом не связаны.
СЛОНЫ И АМБИЦИИ
И он ни на секунду себе не изменял, оставался верен своим склонностям, и вот уж не думал корректировать образ жизни — в угоду общественному мнению или из страха, что будет Грозным ославлен и заклеймен. Откровенничал:
— Ребята из экологического движения охотиться позвали. Они финансируют это движение, чтобы на исчезающих тиграх и кашалотах въехать в Думу. И я въеду — вместе с ними. Мы прошлым летом классно постреляли с ними жирафов…
Грозный же не упускал случая разразиться статьей о том, что за кулисами благородного движения в защиту зеленых насаждений и животных стоят красноярские братки.
Маркофьев в ответ рассказывал, какими чучелами оснащены дачи журналиста-перевертыша, каких животных пасквилянт собственноручно приканчивал в джунглях и саваннах, но он-то, в отличие от запасливого ренегата, разоблачительными фотографиями не располагал.
Обнимаясь с дрессировщицей, которая переметнулась на его сторону, Грозный во всеуслышанье заявлял:
— Я, в отличие от Маркофьева, действительно оберегаю природу! Получен факс. Для меня отловили пятнадцать слонов. Для живого уголка в центре столицы. Надо срочно начать их переброску из Африки…
