– Ну как? – спросил поэт.
– Отвратительно! Никуда не годится! – откровенно ответил приятель.
Поэт, взбешенный такой несправедливой оценкой, набросился на приятеля со страшной бранью.
– Ого-го! – воскликнул приятель. – Проза-то твоя будет получше стихов!
В суде жена жаловалась:
– Мой муж за семнадцать дней не сказал мне ни слова!
– Она только сейчас заметила! – возмутился муж. – Тогда как вот уже семнадцать лет не дает мне вымолвить хотя бы словечко.
Один человек отправил сына продать ворованную рубашку.
На базаре у сына рубашку украли, и он вернулся домой ни с чем.
– За сколько продал? – спросил его отец.
– Ровно за столько, за сколько ты ее купил.
Собою кичиться – уважения лишиться
Один человек получил назначение на высокий пост, и его друг пришел поздравить его. Но первый, приняв чрезвычайно важный вид, спросил небрежно:
– Ты кто такой?
Друг несколько смутился, но все же ответил:
– Неужто не узнаешь мой голос, приятель! Я ведь твой старый друг! Вот прослышал, что ты совсем ослеп, и пришел навестить тебя.
Один человек, измученный бесконечными неудачами, поклялся, что если несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст все деньги, которые получит за него, нищим.
Через некоторое время он вспомнил о своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег, и тогда он придумал выход из положения.
Он объявил, что продает свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он просил одну серебряную монету, а за кошку – десять тысяч.
Вскоре пришел покупатель и купил дом и кошку. Одну монету, полученную за дом, человек отдал бедным, а десять тысяч, вырученные за кошку, оставил себе.
Время от времени грешников помещали в адский огонь на разные сроки, в зависимости от тяжести греха. Однажды, три узника ада, когда их короткие перерывы совпали, встретились и завязали разговор.
– Когда я был на земле, – сказал один, – я был евреем, но моей слабостью была ветчина со свининой. И вот видите, попал в адский огонь.
– Нам можно было есть свинину, – сказал другой, – потому что я был католиком. К несчастью, я был слишком волен с дамами. Прелюбодеяние было моим главным грехом, поэтому я здесь.
Третий сохранял молчание, и два других повернулись к нему:
– А вы, – спросили они, – почему вы в пекле?
И третий ответил сухо!
– Я – профессор. Это не пекло и я не здесь.
Пожелаешь лишнего – потеряешь нужное
Однажды некий торговец ловил рыбу в озере, и вдруг он вытащил рыбу, которую никогда раньше не видел. У нее были золотистые плавники и переливающаяся от яркого солнечного света серебристая чешуя. Неожиданно рыба заговорила:
– Господин хороший, брось меня обратно в озеро, и я выполню три твоих желания.
Торговец внимательно обдумал предложение и ответил:
– Давай пять желаний, тогда по рукам.
– Я могу только три, – вымолвила рыба.
– Четыре с половиной, – предложил торговец.
– Три, – сказала рыбка едва слышно.
– Хорошо, хорошо, – сказал торговец, – остановимся на четырех. Согласна?
Но на этот раз рыба ничего не ответила. Она лежала мертвой на дне лодки.
Один человек вернулся домой с футбольного матча. Жена, отложив газету, сказала ему:
– Послушай, Фред. В этой газете написано о человеке, который отдал свою жену в обмен на сезонный абонемент, дающий право посещать все футбольные матчи. Но ты бы не сделал этого, дорогой?
– Конечно нет, – ответил Фред, – это глупо и преступно, ведь сезон наполовину окончен.
Два скупца жили в тесной дружбе, но никогда ничего не могли вырвать друг у друга.
Первый, собравшись путешествовать, пришел ко второму прощаться и сказал:
– Друг! Подари мне на память хотя бы свой перстень, я надену его на палец и в дни разлуки взгляну на него, буду вспоминать тебя и в том находить утешение.
И друг ему ответил:
– Ты смотри на свой палец и вспоминай меня тем, что я не дал тебе перстень, и да утешишься в нашей разлуке.
Однажды атеист, прогуливавшийся вдоль обрыва, поскользнулся и упал вниз. Пока он падал, ему удалось схватиться за ветку маленького дерева, росшего из расщелины в скале. Вися на ветке, раскачиваясь на холодном ветру, он понял всю безнадежность своего положения, поскольку способа подняться наверх не было. Его руки, державшиеся за ветку, ослабевали.
– Ну, – подумал он, – только Бог может спасти меня. Я никогда не был верующим, но, может быть, стоит попробовать. Что я теряю?
– Бог! Если ты существуешь, спаси меня и я буду в тебя верить!
Ответа не было.
– Пожалуйста, Бог. Я обязательно стану верующим, только спаси меня.
Вдруг великий глас раздался с облаков:
– Э, нет, ты не станешь! Я знаю таких, как ты!
– Пожалуйста, Бог! Ты ошибаешься! Я буду верить!
– Ну хорошо, я спасу тебя… Отпусти ветку.
– Отпустить ветку?! – воскликнул человек. – Не думаешь ли ты, что я сумасшедший?
Три тысячи прославленных эпикурейцев были приглашены на праздник в халифский дворе в Багдаде. По какой-то ошибке среди них оказался и Насреддин.
Главной достопримечательностью праздника всегда было какое-нибудь блюдо, которое своей пышностью и изысканностью превосходило прошлогоднее. Ибо репутация великого халифа должна была поддерживаться и укрепляться.
И вот, после долгого ожидания, предварительных церемоний, пения и плясок, внесли, наконец, невероятное количество серебряных подносов с кушаниями. На каждом пятом подносе лежал целый зажаренный павлин с оперением из сахарных украшений, отделанный также съедобными коготками и клювом.
Все задохнулись от восторга, рассматривая это непревзойденное произведение кулинарного искусства. Казалось, никто и не помышлял приступать к еде.
Но Насреддин умирал от голода. Неожиданно он вскочил и заорал:
– Ну что ж, я тоже допускаю, что он выглядит странно. Но берегитесь: прежде чем вы съедите его, он съест вас!
И с этими словами мулла набросился на павлина.
Ходжа Насреддин питал непростительную слабость к пиву. Он решил бросить пить, поэтому, выйдя на улицу, гордо прошел мимо пивной.
Оглянувшись назад, он сказал себе:
– Ходжа, ты всемогущ! Все тебе по плечу! Сейчас я хочу угостить тебя. Пойдем!
И в это утро он выпил пива втрое больше обычного.
Я тоже хочу быть счастливым
Некий католический священник возглавил общество по борьбе с пьянством.
– Вчера, когда я встретил вас на площади, счастье охватило меня, потому что вы были трезвы, – сказал он закоренелому пропойце. – А сегодня несчастье: я снова вижу вас пьяным.
– Извините, святой отец, – сказал пьяница, – сегодня моя очередь быть счастливым.
Чжан Хань прославился разными чудачествами, Однажды кто-то сказал ему:
– Вместо того чтобы делать разные глупости, подумал бы лучше, как оставить о себе добрую память!
– Все посмертная слава не стоит того доброго расположения духа, с которым я делаю разные глупости.
Учитель Лин Чи никому не отказывал в помощи. Как-то раз его посетил трясущийся от горя человек.
– Пожалуйста, помогите мне найти мою истинную природу, – умоляюще просил он.
– Вам было бы интересно узнать, что шелковые ткани снова в цене, – ответил Лин Чи. – Ваша лавка спасена от разорения.
– Благодарю вас, – сказал человек и с облегчением ушел.
– Прошу вас, учитель, помогите мне. Мои страдания невыносимы, – повторял этот же человек спустя три месяца.
– Успокойтесь, ваша жена вернулась домой и ждет вас, – сказал Чи.
– Все в порядке! До свидания! – радостно прокричал человек и исчез.
– Сколько же раз это будет повторяться? – спросили Лин Чи его ученики.
– Пока не проснется, – ответил учитель.
Где нет любви, там нет удачи
Поспорили как-то карлик с великаном, кто из них удачливее.
– Что тут спорить! – сказал великан. – Ты – само убожество. Любой может превратить тебя в ничто. Ветер подует – ты уже на земле, случится землетрясение – ты уже под землей, а как быть смерчу – тебя и вовсе сметет в порошок.
– Подумаешь, какие страсти! – ответил смелый карлик. – В наших краях и землетрясений-то не было уже лет сто. Зато жизнь состоит из множества забот, которые я легко обхожу.
Тебе вот, например, на один только ужин требуется два барана да три пуда пшеницы, а я съем несколько зернышек и сыт.
И долго еще спорили карлик с великаном, кто из них удачливее. Но вдруг они увидели, как через степь на арабском скакуне несется какой-то всадник, а впереди себя держит красивую девушку в белых развевающихся одеждах…
