- Возьмите и меня в компанию...
- Пожалуй, - нерешительно сказал Кабакевич.
- Да зачем же, ведь дело не такое, чтобы требовало многих людей, возразил Прягин. - Я думаю, и вдвоем управимся.
- Почему же вам меня не взять? Я тоже буду работать... Отчего вам не дать и мне заработочек?
- Нет, - покачал головой Прягин. - Это что ж тогда выйдет. Налезет десять человек, и каждому придется по копейке получить. Нет, не надо.
- Прягин!
Я схватил его за руку и умоляюще закричал:
- Прягин! Примите меня! Мы всегда были с вами в хороших отношениях, считались друзьями. Мой отец спас однажды вашему жизнь. Возьмите меня!
- Мне даже странно, - криво улыбнулся Прягин. - Вы так странно просите... Нет! Это неудобно.
Я забегал по кабинету, хватаясь за голову и бормоча что-то.
- Прягин! - сказал я, глядя на него воспаленными глазами. - Если так продайте мне ваше право участия в деле. Хотите десять тысяч?
Он презрительно пожал плечами.
- Десять тысяч! Вы не дурак, я вижу.
- Прягин! Я отдам вам свои двадцать тысяч - все, что у меня есть. Подумайте, Прягин: завтра утром мы едем с вами в банк, и я отдаю вам чистенькие, аккуратно сложенные двадцать тысяч рублей. Подумайте, Прягин: когда вы входили сюда, вы продали бы это дело за три рубля! А теперь, - что изменилось в мире? Я предлагаю вам капитал - и вы отказываетесь! Бог его знает, как у вас еще выйдет это дело с тротуарами!.. Городская дума может отказать...
- Не может быть!! - бешено закричал Прягин. - Не смеет!! Ей это выгодно!!
- Торговые фирмы могут найти такой способ рекламы не достигающим цели...
- Идиотство!! Глупо! Это лучшая в мире реклама! Всякий смотрит себе под ноги и всякий читает ее...
- Прягин! У меня есть богатая тетка... Я возьму у нее еще двадцать тысяч и дам вам сорок... Уступите мне дело!!
- Перестанем говорить об этом, - сухо сказал Прягин. - Довольно!! Кабакевич... я завтра утром у тебя; условимся о подробностях, напишем проект договора...
- А, так... - злобно закричал я. - Так вот же вам: сегодня же пойду в одно место, расскажу все и составлю свою компанию... Я у вас из-под носа выдерну это дело!
Я вскочил и побежал к дверям, а Прягин одним прыжком догнал меня, повалил на ковер, уцепившись за горло, и стал душить.
- Нет, ты не уйдешь, негодяй... Каба... кевич... Помо... ги мне!..
Нечаянно, в пылу этой дурацкой борьбы, мои глаза встретились с глазами Прягина, и я прочел в них определенное, страшное, напряженное выражение...
Кабакевич был удивительный человек.
- Прочли, - догадался он, освобождая меня из-под Прягина. - Ну, довольно. У вас разорван галстук... Не находите ли вы, что кислоты слишком подействовали на лакмусовую бумажку?
- Вот не ожидал я от него этого, - тяжело дыша, проворчал я.
- Ага! - засмеялся старый Кабакевич. - Ага? Прочли? Глаза-то, глаза видели? Ха! Такую вещь приходится читать не каждый день!..
Люди четырех измерений
I
- Удивительно они забавные - сказала она, улыбаясь мечтательно и рассеянно.
Не зная, хвалит ли женщина в подобных случаях или порицает, я ответил, стараясь быть неопределенным:
- Совершенно верно. - Это частенько можно утверждать, не рискуя впасть в ошибку.
- Иногда они смешат меня.
- Это мило с их стороны, - осторожно заметил я, усиливаясь ее понять.
- Вы знаете, он - настоящий Отелло.
Так как до сих пор мы говорили о старике-докторе, их домашнем враче, то я, удивленный этим странным его свойством, возразил:
- Никогда этого нельзя было подумать!
Она вздохнула.
- Да. И ужасно сознавать, что ты в полной власти такого человека. Иногда я жалею, что вышла за него замуж. Я уверена, что у него голова расшиблена до сих пор.
- Ах, вы говорите о муже! Но ведь он...
Она удивленно посмотрела на меня.
- Голова расшиблена не у мужа. Он ее сам расшиб.
- Упал, что ли?
- Да нет. Он ее расшиб этому молодому человеку.
Так как последний раз разговор о молодых людях был у нас недели три тому назад, то "этот молодой человек", если она не называла так доктора, был, очевидно, для меня личностью совершенно неизвестной.
Я беспомощно взглянул на нее и сказал:
- До тех пор, пока вы не разъясните причины несчастья с "молодым человеком", судьба этого незнакомца будет чужда моему сердцу.
- Ах, я и забыла, что вы не знаете этого случая! Недели три тому назад мы шли с ним из гостей, знаете, через сквер. А он сидел на скамейке, пока мы не попали на полосу электрического света. Бледный такой, черноволосый. Эти мужчины иногда бывают удивительно безрассудны. На мне тогда была большая черная шляпа, которая мне так к лицу, и от ходьбы я очень разрумянилась. Этот сумасброд внимательно посмотрел на меня и вдруг, вставши со скамьи, подходит к нам. Вы понимаете - я с мужем. Это сумасшествие. Молоденький такой. А муж, как я вам уже говорила, - настоящий Отелло. Подходит, берет мужа за рукав. "Позвольте, - говорит, - закурить". Александр выдергивает у него руку, быстрее молнии наклоняется к земле и каким-то кирпичом его по голове - трах! И молодой человек, как этот самый... сноп, - падает. Ужас!
- Неужели, он его приревновал ни с того ни с сего?!
Она пожала плечами.
- Я же вам говорю, - они удивительно забавные!
II
Простившись с ней, я вышел из дому и на углу улицы столкнулся с мужем.
- Ба! Вот неожиданная встреча! Что это вы и глаз не кажете!
- И не покажусь, - пошутил я. - Говорят, вы кирпичами ломаете головы, как каленые орехи.
Он захохотал.
- Жена рассказала? Хорошо, что мне под руку кирпич подвернулся. А то, подумайте, - у меня было тысячи полторы денег при себе, на жене бриллиантовые серьги...
Я отшатнулся от него.
- Но... причем здесь серьги?
- Ведь он их с мясом мог. Сквер пустой и глушь отчаянная.
- Вы думаете, что это грабитель?
- Нет, атташе французского посольства! Подходит в глухом месте человек, просит закурить и хватает за руку - ясно, кажется.
Он обиженно замолчал.
- Так вы его... кирпичом?
- По голове. Не пискнул даже... Мы тоже эти дела понимаем.
Недоумевая, я простился и пошел дальше.
III
- За вами не поспеешь! - раздался сзади меня голос.
Я оглянулся и увидел своего приятеля, которого не видел недели три.
Вглядевшись в него, я всплеснул руками и не удержался от крика.
- Боже! Что с вами сделалось?!
- Сегодня только из больницы вышел; слаб еще.
- Но... ради бога! Чем вы были больны?
Он слабо улыбнулся и спросил в свою очередь:
- Скажите, вы не слышали: в последние три недели в нашем городе не было побегов из дома умалишенных?
- Не знаю. А что?
- Ну... не было случаев нападения бежавшего сумасшедшего на мирных прохожих?
- Охота вам таким вздором интересоваться!.. Расскажите лучше о себе.
- Да что! Был я три недели между жизнью и смертью. До сих пор шрам.
Я схватил его за руку и с неожиданным интересом воскликнул:
- Вы говорите - шрам? Три недели назад? Не сидели ли вы тогда в сквере?
- Ну, да. Вы, вероятно, прочли в газете? Это самый нелепый случай моей жизни... Сижу я как-то теплым, тихим вечером в сквере. Лень, истома. Хочу закурить папиросу, - черт возьми! Нет спичек... Ну, думаю, будет проходить добрая душа, - попрошу. Как раз минут через десять проходит господин с дамой. Ее я не рассмотрел: - рожа, кажется. Но он курил. Подхожу, трогаю его самым вежливым образом за рукав: "Позвольте закурить". И - что же вы думаете! Этот бесноватый наклоняется к земле, поднимает что-то - и я, с разбитой головой, без памяти, лечу на землю. Подумать только, что эта несчастная беззащитная женщина шла с ним, даже не подозревая, вероятно, что это за птица.
Я посмотрел ему в глаза и строго спросил:
- Вы... действительно думаете, что имели дело с сумасшедшим?
- Я в этом уверен.
IV
Через полтора часа я лихорадочно рылся в старых номерах местной газеты и, наконец, нашел, что мне требовалось. Это была небольшая заметка в хронике происшествий:
"Под парами алкоголя. - Вчера утром сторожами, убиравшими сквер, был замечен неизвестный молодой человек, оказавшийся по паспорту дворянином, который, будучи в сильном опьянении, упал на дорожке сквера так неудачно, что разбил себе о лежавший неподалеку кирпич голову. Горе несчастных родителей этого заблудшего молодого человека не поддается описанию..."
* * *
Я сейчас стою на соборной колокольне, смотрю на движущиеся по улице кучки серых людей, напоминающих муравьев, которые сходятся, расходятся, сталкиваются и опять без всякой цели и плана расползаются во все стороны...
И смеюсь, смеюсь.
Неизлечимые
"Спрос на порнографическую
литературу упал. Публика
начинает интересоваться
сочинениями по истории и
естествознанию".
(Книжн. известия)
Писатель Кукушкин вошел, веселый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.
- В чем дело?
- Вещь!
- Которая?
- Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса - так и быть, отдам!
