— Ну, знаешь, если бы ты не таскался за мной повсюду, как несмышленыш за своей мамочкой…
— Ладно уж, капитан, — улыбнулся отходчивый Барни и водрузил шляпу на голову. — Ступайте улаживать это дельце, а мы с Китом побредем на «Тритон», проследим, чтоб он был готов поднять паруса, как только вы возвратитесь.
«Интересно, дадут ли мне сегодня досказать до конца хоть одну фразу? И неужто мне наконец удалось переупрямить старого болтуна?» С этими мыслями Морган оставил Кита и Барни и направился к ближайшей коновязи за лошадью.
Подъехав к старику и юноше, которые так и не сдвинулись с места, он отпустил поводья и строго приказал Киту:
— Веди его на корабль. И побыстрей!
— Слушаюсь, капитан Дрейк!
Бросив на обоих грозный взгляд, он пришпорил лошадь и направил ее вслед за каретой мисс Джеймс.
Несколькими часами позже Серенити, одетая в самое нарядное платье, стояла посреди бального зала в доме отца и принужденно улыбалась.
Открытый зал по всему периметру украшали греческие колонны, задрапированные розовым атласом и увитые плющом. Тысячи восковых свечей ярко горели в люстрах и в массивных канделябрах, заливая все вокруг теплым ровным светом. На балконе в правом углу помещения оркестр исполнял танцевальные мелодии, и несколько пар кружились посреди зала. Остальные гости разбились на кучки и вполголоса обсуждали политические новости, делились друг с другом кулинарными рецептами и самозабвенно сплетничали.
Серенити сбилась со счета, сколько почтенных матрон с начала праздника отзывали ее в сторонку, чтобы спросить, не получала ли она известий от сбежавшей сестры, Чатти. Впрочем, нашлись среди гостей и такие, кто сердечно поздравил ее с днем рождения.
Она с трудом находила слова для ответов тем и другим — по правде говоря, ей было совсем не до дня рождения и тем более не до гостей с их докучливыми разговорами. Голову ее будоражили мысли о таинственном незнакомце.
Ведь не каждый же день герой ее фантазий во плоти появляется в отцовской типографии! О, до чего же он красив и мужествен! Если бы только ей удалось узнать его имя! И как бы ей перестать о нем думать!
В зале собралось две с лишним сотни гостей, в числе которых были приходский священник с семейством, а также Чарли Симмс, так любивший давать волю рукам. Он уже неоднократно пытался завлечь ее в сад.
Серенити скользнула равнодушным взглядом по лицам приглашенных. Все эти люди живут повседневными заботами, дни их так похожи один на другой, она же, единственная из всех, собравшихся в огромном зале, пережила сегодня нечто поистине необыкновенное, волнующее, пугающее. Такое, чего ей не забыть до конца дней.
«Будет тебе, Серенити! Лучше любуйся танцующими. Или взгляни на матрон, которые так трогательно опекают молоденьких дочек и племянниц. И вслушайся наконец в слова пастора Якобса!»
Священник уже в третий раз повторил какую-то фразу, смысл которой неизменно ускользал от нее. И даже обратив на него взгляд и стараясь не пропустить ни слова, она была не вполне уверена, о ком это он говорил: об Иове многострадальном? Или речь шла об Ионе?
«О, какая скука! Тоска смертная!»
Приветливо кивая пастору Якобсу и время от времени отзываясь на его речи уместными междометиями, она обвела глазами зал в надежде увидеть Дугласа Адамса. Вот кто ответит на все ее вопросы о таинственном незнакомце.
Но тут вдруг справа от нее возникло какое-то движение. Повернув голову, она обнаружила рядом с собой запыхавшуюся сестру. Щеки у Онор раскраснелись, глаза сверкали воодушевлением.
— Пожалуйста, простите нас, пастор Якобc, — выпалила она, хватая Серенити за руку и увлекая ее к отворенному французскому окну.
Серенити недовольно нахмурилась.
— Что такое должно было случиться, чтобы…
— Он здесь.
— Мистер Маккарти?
— Да нет же, не мой воздыхатель, Серенити. А твой! Серенити только и оставалось, что развести руками.
О ком это она? Кого Онор имеет в виду? Чарли, вечно норовящего потискать ее? Нет, ее сестра не настолько глупа.
— Мой воздыхатель?
Онор молча обхватила ее за талию и развернула лицом к гостям.
Серенити рассеянно оглядела зал. Золото и мрамор, колонны, увитые плющом. Несколько десятков пар танцуют менуэт. Сверкание драгоценностей, яркие наряды женщин. Некоторые из мужчин надели по случаю праздника старомодные парики, что придало им довольно комичный вид. Множество знакомых лиц, но среди всех этих людей явно не было того, к кому можно отнести слова Онор.
Внезапно по залу пронесся гул голосов. Он становился все отчетливее, пока не перекрыл звуки музыки. Оркестр смолк. Танцоры сперва замерли как вкопанные, так и не завершив очередного па, а после растерянно разошлись.
— Праведное небо! — вскричала Серенити. Это был он. И все, кто ее окружал, судя по их виду, были потрясены его появлением не меньше, чем она сама.
И если в первую их встречу незнакомец показался ей красивым, то теперь она вынуждена была признать, что заблуждалась. Он был ослепителен — воплощение всего самого прекрасного, что может являть собой человеческое существо, мужчина, герой…
Дыхание замерло у нее в груди, по всему телу пробежал озноб.
Одежда его, черная, как и в первую их встречу, была изящного покроя и выгодно облегала высокую мускулистую фигуру. К тому же она оказалась совершенно сухой, а не промокшей под дождем, как тогда, днем. И в зал он не ворвался, точно вихрь, а вошел степенной и грациозной походкой — поступью человека, привыкшего вращаться в большом свете. Осанку же его она нашла поистине королевской.
Иное дело — глаза. Вглядевшись в них повнимательнее, всякий понял бы, что его невозмутимость лишь маска, под которой скрывается человек больших страстей, искатель приключений, привыкший повелевать и рисковать и ничего на свете не боящийся. Словно редкостный хищный зверь, он цепким взглядом, который вобрал в себя все до мельчайших деталей, оглядел просторный зал. В любом из мужчин он наверняка видел потенциального соперника, в каждой женщине — желанную добычу.
Те женщины, по лицам которых скользил его пламенный взгляд, смущенно прикрывали лица веерами или опускали глаза долу. Серенити не составило труда догадаться, что он появился здесь не случайно. Это ее он разыскивал среди гостей. Сердце ее отчаянно забилось от испуга и волнения. От предвкушения…
— О-о-о, скажу я вам! — со вздохом промолвила Хитер Смит, стоявшая неподалеку от Серенити. Хитер, чья добродетель у многих вызывала сомнения, большую часть вечера провела за беседой с Фелисити Джейкобс, дочерью пастора. Именно ей и было адресовано это восклицание. — Послушай, Фелисити, — продолжала она, — доводилось ли тебе хоть раз встретить такого роскошного мужчину?
