Похоже на скипидар. Он в недоумении повертел головой. Определенно скипидар, но вот откуда доносится это «благоухание»?
Догадка пришла как озарение. Скипидаром разило от нее!
Да нет же, сказал он себе. Этого не может быть. И чтобы убедить себя в необоснованности такого предположения, он наклонился к ней, когда она в очередной раз танцующей походкой обошла вокруг него, и глубоко втянул ноздрями воздух.
От нее исходил отчетливый запах скипидара. Похоже, она пользовалась им вместо духов. Серенити, оживленно болтая, не обратила внимания на его движение.
Приподняв бровь от изумления, он внимательно оглядел эту необычную девушку, которая как ни в чем не бывало продолжала посвящать его в детали своих дружеских, взаимоотношений с неким Дугласом, чья изобретательность вызывала у нее восхищение.
Странная она была девушка, эта Серенити Джеймс. Если не сказать больше. Никогда еще ему не доводилось встречать особу женского пола, которая побрызгала бы на себя скипидаром, будто это французские духи, и при этом вела себя столь непринужденно с незнакомым мужчиной, который не мог не уловить этот премерзкий запах.
Ее густые каштановые волосы были стянуты в тугой узел на самом затылке, а не спускались роскошными локонами на плечи, как у других девиц. И вместо того чтобы надеть светлое или яркое платье, которое выгодно оттенило бы благородную бледность ее кожи, она предпочла облачиться в черное, придававшее ей унылый и слишком деловой вид. Впечатление это лишь немного рассеивал маленький белый шейный платок, заколотый изящной брошью с крупным рубином в обрамлении нескольких бриллиантов. Лишь по этой детали можно было догадаться, что Серенити Джеймс носит не траур, а будничную рабочую одежду. Ну и ну!
— Бедняжка Дуглас! — продолжала щебетать Сере-нити. — Понимаю теперь, почему он так не хотел ехать нынче на остров Сент-Саймон, чтобы взять интервью у того несчастного, чей дом спалила его свирепая жена. Ему хотелось остаться и увидеть, какое у меня будет лицо, когда вы сюда заявитесь. Но я-то, я-то как рада, что его здесь не оказалось! Он бы вволю посмеялся надо мной. И продолжал бы отпускать шуточки по этому поводу до скончания века!
В который уже раз пристально разглядывая ее с головы до ног, он вдруг поймал себя на том, что представляет ее ладную фигуру облаченной в нарядное темно-синее бальное платье. Ей были бы так к лицу распущенные волосы, мягкими локонами обрамляющие лоб и спускающиеся до самых плеч каштановой волной.
А за стеклами очков лучатся огромные, синие, как море, глаза. Чувственные губы, кажется, созданы для того, чтобы их целовали, а матово-бледная нежная кожа…
Морган зажмурился и тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли.
Уж не заразно ли ее сумасшествие? Не спятил ли и он тоже?
«Не-а, вы только чуток повредились в уме, капитан». Он внутренне напрягся, живо представив себе Барни, голос которого колоколом прозвучал в его душе. И тотчас же вернулся с неба на землю. Следовало довершить дело, ради которого он пришел сюда.
— Мисс Джеймс, я не имею ни малейшего…
— О, благодарю. — Сияя улыбкой, она взяла его за руку и повлекла к двери. — Я бесконечно признательна вам за все. Но на сегодня, право же, будет с меня приключений. Работы просто уйма, а с минуты на минуту сюда прибудет моя сестра, чтобы отвезти меня домой. Вечером мы ждем гостей, и я должна заняться приготовлениями к приему. Поблагодарите от меня Дуг…
Она умолкла на полуслове и широко распахнутыми глазами смотрела в окно.
Проследив за ее взглядом, Морган оцепенел. У окна типографии топтались два члена его команды. Барни и Кит с простодушной непринужденностью заглядывали в помещение.
Только этого ему не хватало в довершение ко всем неприятностям, какие принес нынешний день! А ведь им было строго приказано дожидаться его в доках. Но вместо этого оба, как верные псы, припустили по его следам. Хороши, нечего сказать!
Они стояли на тротуаре, широко расставив ноги, и беззастенчиво пялились на Моргана и юную леди. Барни, чтобы лучше видеть, даже приставил ладони воронкой к бровям и скулам, потому что уличный свет бил ему в глаза. Заметив, что капитан обратил на них внимание, рулевой широко осклабился и приветственно помахал ему рукой.
«Идиоты несчастные! — пронеслось в голове у Моргана. — Пусть же дождь хорошенько вымочит ваши дубленые шкуры!»
Но с ними он разберется позже. Теперь же ему надлежало разрешить наконец эту загадку: откуда Серенити Джеймс о нем узнала? А еще необходимо выяснить, с кем она успела поделиться полученными сведениями.
Главное же, о чем он мучительно размышлял во все время пребывания в типографии, — какие меры он должен предпринять, чтобы эта информация не распространилась дальше.
Он собрался было возобновить расспросы, но в этот миг у входа в типографию остановилась коричневая с золотом карета.
Барни и Кит встревоженно оглянулись. С запяток спрыгнул лакей, облаченный в зеленую ливрею. Он поспешил открыть дверцу кареты.
Изнутри появился огромный черный зонт. Чья-то рука расправила его и наклонила. Еще мгновение, и зонт вознесся вверх, прикрыв куполом голову пожилой леди, чей наряд нисколько не уступал подчеркнутой скромностью одеянию Серенити Джеймс. Дама смерила Барни и Кита презрительным взглядом и повернулась к карете, откуда тотчас же выпорхнула юная светловолосая девица с ангельским личиком.
Укрывшись под зонтом, молодая особа и ее пожилая спутница засеменили к двери типографии.
— А вот и я, сестра. — Девушка вошла в помещение и приветливо улыбнулась Серенити. — Но что за странные ухажеры топчутся у твоего окошка? — И она со смешком кивнула на Барни и Кита, которые продолжали наблюдения.
— День добрый, Онор. Здравствуйте, миссис О’Грейди, — улыбнулась Серенити. — Познакомьтесь, это один из друзей Дугласа. Он сюда пришел, чтобы меня разыграть. Это Дуглас приготовил мне такой сюрприз надень рождения. Но я уже объяснила джентльмену, что у меня сегодня нет времени развлекаться.
— Ах, да о чем же вы только думали, милая, когда его сюда впускали? — укорила ее миссис О’Грейди . — Ведь вы тут совсем одна. Разве для молодой леди это прилично? Мало ли что он мог себе позволить? — Эра О’Грейди была строгой блюстительницей общественной морали. Ее злоязычие стало причиной многих трагедий. Эта вдохновенная сплетница погубила не одну репутацию, чем чрезвычайно гордилась. Серенити было очень досадно, что старухе удалось застать ее в столь двусмысленной ситуации.
Но к сестре Серенити Онор миссис О’Грейди относилась с почти материнской нежностью, видя в ней преемницу. Старуха отчего-то не сомневалась, что, случись с ней что-либо, и Онор займет ее место первой кумушки в Саванне и блюстительницы нравственных традиций.
