– Во дворец? – не веря своим ушам, повторил Ани. – Но зачем?
— Я уже сказал вам, что мы лишь выполняем приказ. Мне не позволено требовать от своего начальника уточнений. Помалкивай лучше.
– Но, господин, мы же обычные люди!
– Если была допущена ошибка, это выяснится, когда мы туда придем. А сейчас прикуси язык.
Путь оказался неблизким: через городские ворота со стороны озера Мареотис, вверх по улице Сома, мимо гробниц Птолемеев и мавзолея основателя города Александра Великого, мимо прославленного Мусейона и знаменитой Александрийской библиотеки. Постепенно улицы становились все шире, а здания по обеим сторонам – все величественнее. Веревки натерли Ани руки, а плечи начали болеть от долгой ходьбы со связанными за спиной руками. Однако Ани заметил, что боль не доставляет ему особого беспокойства: слишком он был оглушен необъяснимым страхом, наполнившим его душу. Казалось, к нему пришло какое-то ужасное и жизненно важное откровение, но непостижимым образом он забыл его. Возможно, часть его самого, уловившая столь неожиданное откровение, была слишком напугана, чтобы выдержать это. Наконец они дошли до какой-то стены и ворот, которые охранялись людьми в такой же униформе, в какую были одеты арестовавшие их солдаты. Римляне остановились, чинно шаркнув ногами, а пленники, споткнувшись, застыли на месте.
– Это и есть дворец, – тоненьким голоском сообщил Серапион и, несмотря на то что на него тут же испуганно зашикали, продолжил: – Мы вчера пытались попасть внутрь, чтобы посмотреть на зверинец, но нас не пустили.
Офицер развернулся и посмотрел на мальчика с мрачной улыбкой.
– Сегодня, дитя, тебя впустят. А если вам повезет, то, возможно, и выпустят. – Он направился к воротам, поговорил с охраной, и огромные, окованные железом двери открылись.
Царский дворец представлял собой не одно здание, а целый комплекс строений. От ворот им было видно множество куполов и портиков, разбросанных среди щедрого изобилия зеленых садов. Это была волшебная картина, фантазия из мрамора и пальм, позолоты и винограда – воздушная, просторная, прекрасная и радующая глаз. Однако охрана повернула направо, во двор, где располагались казармы и конюшни. Там пленники остановились и ждали на солнце, пока командир ходил докладывать начальству.
Это заняло много времени. Пленникам было жарко, они устали и хотели пить после долгого пути. Изидор начал плакать. Тиатрес опустилась на колени прямо на пыльную землю и, обняв малыша, взяла его на руки. Нянька, бедная испуганная женщина, понуро сидела, обхватив руками голову. Мелантэ пристроилась рядом с ней и держала за руку Серапиона.
Поначалу римляне, окружавшие их кольцом, стояли, вытянувшись и держа наготове копья, но спустя некоторое время они позволили пленникам-мужчинам сесть там, где те стояли, и половина охранников отошла, чтобы расположиться в тени у западной стены казармы.
Наконец командир вернулся. С ним был человек в коротком красном плаще и позолоченных доспехах. «Какой-то начальник», – подумал Ани, хотя и не был осведомлен о римлянах настолько, чтобы сказать, каково его звание. Охранники, устроившиеся в тени, поднялись, а те, кто присматривал за пленниками, стали тыкать в них копьями, чтобы они встали. Начальник с отвращением смотрел на египтян.
– Кто у вас старший? – спросил он. Ани распрямил ноющие плечи.
– Я, господин, – откликнулся он. – Мое имя Ани, сын Петесуха. Господин, я думаю, что произошла какая-то ошибка. Я купец, господин, я...
– Ты из Коптоса? – не слушая его, спросил человек в позолоченных доспехах.
– Да, господин. Я доверенное лицо своего партнера Клеона, кап...
– У тебя есть дочь, которой около шестнадцати лет? – снова перебил его римлянин.
– Это я, – сказала Мелантэ, прикрывая краем пеплоса лицо. Человек в позолоченных доспехах, прищурившись, посмотрел на нее, а затем кивнул. Обернувшись, он бросил что-то на латыни римлянину, который арестовал их, и тот ответил ему. Затем начальник изложил приказ, и командир отряда отдал честь.
– Вы с девушкой пойдете с нами, – сказал он, обращаясь к Ани. – Все остальные останутся здесь.
Серапион заплакал. Тиатрес пыталась его успокоить. Пока солдаты развязывали веревку у него на шее, чтобы разделить их с Аполлонием, Ани с тоской смотрел на свою жену и сыновей. Затем он снова взглянул на командира.
– Господин, – смиренно попросил он, – пожалуйста, нельзя ли дать моей семье немного воды?
Римлянин на мгновение заколебался, а затем щелкнул пальцами и отдал приказ на латыни.
– Сейчас мои люди принесут воду, – сказал он.
– Спасибо, – прошептал Ани.
Римлянин кивнул и махнул рукой в сторону главных ворот. Ани склонил голову и пошел, подчиняясь приказу.
– Не туда! – крикнул человек в позолоченных доспехах. Командир выглядел испуганным и смущенным. Его начальник фыркнул, а затем указал рукой в противоположном направлении – через казарменную площадь к конюшням. Командир еще больше смутился. Тогда начальник сам пошел в указанном им направлении, а тот уже повел за ним Ани и Мелантэ.
Они зашли в конюшню, где среди стойл для лошадей увидели запертую дверь. Начальник вытащил из-за пояса ключ и открыл ее. Вниз, в непроглядную тьму, уходили ступеньки. После слепящего солнца на площади этот вход казался черным, как врата Аида. Начальник в позолоченных доспехах отступил в сторону, пропуская их вперед и приготовившись запереть дверь изнутри, как только они войдут. Он что-то быстро сказал своему подчиненному – похоже, это был какой-то приказ или предостережение.
Ани видел, как охранника охватил страх, и, похолодев от ужаса, почувствовал, что у него самого по телу побежали мурашки. Римлянин в смятении взглянул на Ани и Мелантэ, а затем кивнул и пошел вниз по ступенькам. Его шаги гулко отдавались в тишине.
Мелантэ задержалась наверху, дрожа и вглядываясь в темноту.
– Что это? – испуганно спросила она, не замечая, что перешла на шепот. – Что вы будете с нами делать?
– Это еще один вход во дворец, – нетерпеливо пояснил начальник. – Тайный. Вам предстоит встреча с императором.
Голова девушки дернулась, и она в ужасе уставилась на командира.
– Императором? Зачем? М-мы ничего не с-сделали!
Ани почувствовал, что начинает терять самообладание. Снаружи, во дворе казармы, сидит его жена с сыновьями; в гавани стоит конфискованная римлянами лодка, а ему с дочерью остается только одно – путешествие в этот подземный мир, откуда им вряд ли удастся вернуться. Но у него не было выбора. В сердце своем он положился на Изиду и Сераписа – лишь они были сильнее Судьбы.
– Мы очень скоро узнаем, зачем понадобились императору, – сказал он Мелантэ. – Ступай, пташка, я иду следом за тобой.
