– Мы очень скоро узнаем, зачем понадобились императору, – сказал он Мелантэ. – Ступай, пташка, я иду следом за тобой.
Мелантэ затаила дыхание, а затем медленно двинулась навстречу темноте. Ани последовал за ней. Римлянин в позолоченных доспехах, который задержался, чтобы закрыть дверь, шел последним.
И все-таки таинственный коридор освещался. Через отверстия, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, внутрь просачивался слабый свет, который немного рассеивал темноту и освещал пол, выложенный каменными плитами. Стены были гладкие, оштукатуренные и побеленные, а сверху доносились разные звуки. Сначала они слышали стук лошадиных копыт, а затем человеческие голоса; также можно было различить шум льющейся воды – вероятно, кто-то копал землю в саду и поливал растения, – но люди находились слишком далеко, чтобы можно было понять, о чем они говорят. Сами они шли в тишине, в которой эхом отдавались лишь звуки их шагов – щелкающий стук подбитых гвоздями сандалий двух римлян, более мягкое шарканье Ани и легкий шорох Мелантэ. Спустя некоторое время они увидели еще один лестничный пролет – на этот раз ступеньки вели вверх. Когда они поднялись, проход стал больше похож на коридор; пол в нем был обшит досками. Он изгибался и заворачивал, будто пробираясь внутрь здания. Иногда вместо световых люков встречались окна, но все они находились слишком высоко, и можно было лишь мельком увидеть верхушку дерева или кусочек неба. Один раз перед ними появилась дверь, и римлянин, возглавлявший шествие, остановился и вопросительно посмотрел на человека в позолоченных доспехах, но тот покачал головой.
Как раз в тот момент, когда Ани начал думать, что коридор будет тянуться вечно, они завернули за угол и наткнулись на людей. Это были солдаты, одетые в уже знакомую униформу. Они стояли с копьями в руках, а на полу между ними сидел человек. Прислонившись спиной к стене и опустив голову к коленям, он, казалось, ничего вокруг не замечал.
– Арион! – воскликнула Мелантэ, каким-то образом узнав его в тускло освещенном коридоре.
Человек на полу поднял голову. О боги! Это и в самом деле был Арион, закованный в кандалы, которые звякнули на его лодыжках и запястьях, когда он шевельнулся. В тусклом свете его хитон отливал золотом. Лицо юноши было бледным и осунувшимся.
Ближний из двух стражей встал между ними и угрожающе направил копье на новоприбывших.
– Consistete[48], – приказал он.
Начальник в позолоченных доспехах что-то выкрикнул, затем протиснулся между пленниками и заговорил с охранником, который снова поднял копье.
Арион встал, звеня оковами и опираясь на стену. Все римляне туг же встревожен но посмотрели на него.
– Мелантэ, – хрипло произнес он, – Ани... – Он глубоко вздохнул. – Мне очень жаль...
– Тасе![49] – крикнул ему стражник.
– Тебе нужно было оставить меня еще там, возле Кабалси, – сказал Арион, не обращая внимания на стражника. – Жаль, что ты этого не сделал.
Ани подумал, что стражники начнут бить его и угрозами заставят замолчать, но они этого не сделали. Казалось, они сами побаивались его. Вместо этого один из них жестом приказал пленникам пройти дальше. Шедший впереди командир торопливо повиновался, а начальник в позолоченных доспехах схватил Мелантэ за руку и потащил было ее за собой. Она уперлась.
– Прости меня! – прошептала девушка, обернувшись к Ариону. – Если бы не я, ты был бы уже на пути к Кипру.
Арион слабо улыбнулся и покачал головой. Человек в доспехах грубо поволок Мелантэ за собой мимо юноши. Ани шел последним. Он чувствовал, что нужно что-то сказать, но растерялся. Кроме того, ему казалось, что, вымолви он хоть слово, стражники тут же ударят его, и поэтому прошел молча. Коридор был узким, и его плечо почти коснулось груди Ариона. Молодой человек не сводил с него взгляда, в котором читались отчаянное напряжение, боль и стыд. Ани хотел остановиться, взять мальчика за руку и успокоить его, сказав, что не все еще потеряно. Но он не мог этого сделать – его руки были связаны.
Ани, не оборачиваясь, проследовал вперед. Позади него Арион, звеня оковами, сполз на пол и закрыл лицо руками.
В конце коридора была небольшая дверь. Человек в позолоченных доспехах постучал, и она открылась.
Помещение за дверью напоминало просторную гостиную. На стене, напротив двери, в которую они только что вошли, висела огромная картина с изображенным на ней человеком, стоявшим на берегу темной реки. Он с мольбой протягивал руку другому человеку, а тот от него отворачивался. Вокруг застыли бесплотные духи, а друзья склонили головы в знак скорби. После того, что произошло в коридоре, эта картина так потрясла Ани, что ему показалось, будто его сердце пронзили иглой, и первые несколько мгновений он мог лишь стоять и молча смотреть на нее.
– Это и есть та самая девушка, – произнес кто-то, и Ани отвел взгляд от картины.
В комнате было трое мужчин: один из них – невысокий, в алом плаще – заговорил первым, другой – рослый, смуглый, в простой одежде – прислонился к стене у двери, а третий – худощавый, бледный, в белой тунике с пурпурной каймой – сидел на скамье из слоновой кости.
– Это Арей, – пояснила Мелантэ, придвигаясь ближе к отцу и глядя на человека в алом плаще.
– Ну что ж, – удовлетворенно произнес мужчина в белой тунике, – кажется, вы узнали друг друга. А ты, приятель, отец этой девушки?
– Да, – чуть слышно ответил Ани. Во рту у него пересохло. – Я Ани, сын Петесуха. Прости меня, не хочу показаться дерзким, но я нездешний, и мне мало известно о могущественных людях. Вы император?
– Да, – спокойно, с достоинством ответил мужчина. – Я император. – Он слегка улыбнулся. – Со временем Египет научится меня узнавать.
Ани неловко опустился на колени. Он знал, что перед царем нужно падать ниц, но понятия не имел, как это делается.
– Нет, падать ниц необязательно, – сказал Октавиан, жестом показывая, чтобы он поднялся. – Это восточный обычай, который мы, римляне, презираем.
Не прибегая к помощи рук, Ани с трудом выпрямился.
– Ты знаешь, почему я приказал привести тебя сюда?
Мелантэ глубоко вдохнула.
– Это из-за Ариона, – храбро заявила девушка, несмотря на то что вся дрожала. Дочь стояла достаточно близко к Ани, и он видел, как она побледнела от волнения. – Этот человек, Арей, наврал тебе о своем троюродном брате Арионе.
– Что еще за брат по имени Арион? – удивленно спросил император. – Кого ты имеешь в виду?
Ани пожалел о том, что император не дал ему преклонить колени; они у него подкашивались, и ему хотелось провалиться сквозь землю. Ему наконец-то открылась ужасная правда.
