Вдруг случилось нечто, чего Лаццаро не ожидал. Ужасная сцена приняла неожиданное направление. Мансур, отправившийся перед этим на охоту, вдруг услышал выстрел в стороне своего шалаша. Он остановился – ошибиться он не мог. Итак, вблизи было человеческое существо? Или, может быть, какие-нибудь охотники в первый раз забрались в эти места? Эта мысль заставила Мансура сейчас же возвратиться назад. Хотя эти люди могли быть неграми и, может быть, врагами всякого белого, но он так же мог надеяться благодаря им оставить ужасную пустыню.
Не колеблясь, он пошел по направлению выстрела и, приближаясь к шалашу, стал прокрадываться, как гиена, чтобы посмотреть, в чем дело. Он различил рычание льва – значит, битва происходила со львом, но он еще не видел людей. Наконец при свете луны Мансур увидел лежащего на земле льва, приготовившегося к прыжку, и человека, неподвижно стоящего в нескольких шагах перед ним. Мансур остановился, чтобы посмотреть, что будет дальше. Но странное дело. Человек не шевелился, а лев тоже продолжал лежать. Это было совершенно необъяснимо для Мансура, и он начал медленно и осторожно приближаться.
Вдруг он вздрогнул и остановился, побледнев, точно увидел привидение. Мансур узнал ненавистного грека. Не колеблясь ни минуты, Мансур поднял свое двуствольное ружье, сделал несколько шагов вперед и прицелился в Лаццаро. Раздался выстрел. Грек зашатался и схватился рукой за грудь. Пуля попала ему в сердце. Но лев не бросился на свою умирающую жертву, как этого ожидал Мансур. Выстрел привлек внимание животного и дал его ярости другое направление. С громким ревом кинулся он на Мансура, угадывая в нем нового врага. Последний быстро выстрелил из второго ствола, но пуля только ранила, а не убила зверя, который так громко заревел, что даже умирающий Лаццаро приподнялся, и дьявольская улыбка мелькнула на его лице. Он имел удовольствие видеть, как раненый лев бросился на Мансура и повалил его. Затем жизнь оставила Лаццаро, он не чувствовал, что рассвирепевший лев, убив Мансура, бросился и на него самого и растерзал его.
Насытившись мясом побежденных врагов, лев оставил останки хищным птицам и снова удалился в пустыню.
Доказательство любви Сары Страдфорд, данное Зора графу Варвику, было неоспоримо. Варвик вынужден был отказаться от своих слов.
– Вы блестящим образом победили меня, Зора, – сказал он, – и я вижу свою несправедливость. Но все, что я говорил, я говорил в ваших интересах. Только дружба заставляла меня поступать таким образом, и я охотно беру назад свои слова.
– Я надеюсь, что еще успею застать Сару в Лондоне, – отвечал Зора и после отъезда графа сейчас же отправился на Риджент-стрит. Но напрасно искал он Сару в ее доме. Она действительно продала его и уехала. Куда отправилась она? Неужели она уже оставила Лондон? Эти вопросы задавал себе Зора, не находя на них ответа. Он еще раз прочитал письмо Сары, но не мог вывести из него заключения, куда она отправилась.
Но вдруг Зора пришло в голову, что, вероятно, она отправилась в Кей-Гоуз, чтобы поселиться если не в самом замке, то хотя бы около тех мест, где она провела счастливое время своей молодости. Тогда Зора вспомнил, что Кей-Гоуз продается, и решил купить его. Он снова сел в карету и приказал кучеру везти себя в Кей-Гоуз, находившийся всего в двух милях от Лондона. Зора надеялся найти там Сару.
Приехав в Кей-Гоуз, Зора велел немедленно доложить о себе хозяину его, лорду Бруггаму. Лорд был уже стар и, будучи не совсем здоров, казалось, не особенно желал принимать чужого человека. Только когда камердинер сказал, что Зора приехал с намерением купить замок, лорд решил принять его. Зора был приведен в парк, где старый лорд принял его в богатом павильоне.
– Врачи говорят, что я могу еще долго прожить, переселившись в Неаполь, – сказал лорд едва слышным голосом, обращаясь к Зора. – Я решил последовать этому совету и как можно скорее переехать туда.
– И поэтому вы желаете продать Кей-Гоуз, – сказал Зора.
– Именно. Я купил это имение несколько лет тому назад и теперь хочу продать его за ту же цену.
– Я приехал сюда для того, чтобы осведомиться об этой цене.
– Я очень рад этому, – сказал лорд Бруггам, действительно, видимо, обрадованный. – Я надеюсь, что в Неаполе я совершенно поправлюсь. Вы знаете Кей-Гоуз, не так ли? Я желаю продать его со всей находящейся в нем движимостью, в том виде, в каком он теперь есть.
– На это я согласен. И когда могу я вступить во владение им?
– Через несколько дней, потому что я постараюсь кончить дела как можно скорее, – отвечал лорд.
В цене скоро сошлись, так как Зора не торговался, а лорд был очень рад найти такого покупателя. Деньги Зора лежали в английском банке, поэтому с немедленной оплатой не было никаких затруднений.
Покончив с покупкой, Зора захотел пройтись по своему новоприобретенному владению и, обойдя весь парк, поднялся на небольшую возвышенность, откуда открывался вид на все имение, как вдруг он заметил, что с другой стороны на возвышение поднимается какая-то дама в темном платье, по всей вероятности, тоже желая полюбоваться красивым видом. Дама, казалось, не замечала Зора и медленно шла, погруженная в задумчивость.
Зора взглянул на незнакомку и был радостно удивлен: предчувствие не обмануло его. Перед ним стояла Сара Страдфорд, захотевшая, прежде чем оставить Англию, посетить места, где прошло ее детство. Лицо ее было бледным и носило на себе следы сильного волнения. Слезы сверкали на глазах. Зора почувствовал сильное сострадание при виде горя любимой женщины, и он не в состоянии был оставить ее страдать долее. Он поспешно подошел к Саре. При виде человека, которого она менее всего ожидала здесь встретить, леди Страдфорд сильно испугалась, и ее первым порывом было желание бежать от него, но Зора загородил ей дорогу, протягивая руки.
– Я надеялся найти вас здесь, Сара, – сказал он. – Я для этого приехал сюда. Я должен просить у вас прощения – я виноват.
– Вы, Зора? Единственная ваша вина состоит в том, что вы нарушаете здесь мое спокойствие, когда я надеялась, что уже пережила все тяжелые часы.
– Выслушайте меня, – продолжал Зора, предлагая руку Саре. – Я виноват в том, что заставил вас думать, будто я беден. Можете ли вы простить меня, Сара? Вы хотели разделить со мной ваше состояние, позвольте же мне теперь сделать то же самое…
– Что это значит? Я вас не понимаю, Зора!
– Это значит, что я не так беден, как вы думаете, что я протягиваю вам руку и охотно разделю с вами все. Другими словами, я спрашиваю вас, Сара, хотите ли вы быть моею и делить со мной все?
Сара Страдфорд задрожала.