— Я вижу, вы любите танцевать, — заметил лорд Картрайт.
— Это правда. Для меня танец — возможность побыть кем-то другим.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Никогда не смотрел на это с такой точки зрения.
— Вы никогда не были мною, милорд.
Они взялись за руки, оказавшись друг напротив друга, и двинулись обратно к своим местам.
— Что же означает быть Кристианой Меррисон, мисс?
— Тианой Меррисон, милорд. Я терпеть не могу свое полное имя.
— Почему же?
— В нем слишком много церковного, а в моей жизни этого и так достаточно.
Они отпустили руки, сделали по четыре шага за спинами второй пары, обошли их, сдвинувшись таким образом к концу колонны, и снова остановились.
— Но вы не ответили на вопрос, — сказал лорд Картрайт, вместе с Тианой четырежды хлопая в ладоши.
— На него не ответишь в двух словах.
Эдвард взял девушку за руку и поменялся с Тианой местами.
— Тогда, похоже, мне придется украсть вас, чтобы выяснить это.
— Вряд ли вам будет интересно, милорд.
Разговор оборвался: пары взялись за руки и пропрыгали целый круг — какие уж тут беседы. Но Тиана все время ощущала направленный на нее взгляд Эдварда, и это сбивало с толку. Она даже ошиблась в одном шаге, но быстро выправилась.
Танец закончился, партнеры поклонились друг другу. Эдвард вновь подал Тиане руку.
— Значит, вы считаете, что мне будет неинтересно слушать о вас. — Память у него была исключительно цепкая. — Но все же, может быть, расскажете?
— Это не объяснишь в двух словах. А контрданс закончился.
— И что?
— Вы должны отвести меня обратно к отцу.
— Иначе у меня будут неприятности?
— Иначе неприятности будут у меня.
Эдвард недоверчиво на нее уставился.
— Прошу прощения, мисс Меррисон, я, наверное, что-то не так понял. Несколько минут разговора со мною на виду у всего зала (заметим, ничего непристойного!), и вас ждет наказание?
— К сожалению, именно так. Мне стыдно в этом сознаваться, но так и есть.
Тиана вздохнула. Она не знала, насколько можно доверять лорду Картрайту. Насколько у него вообще добрые намерения. Злым он не выглядел; да и сколько она наблюдала за ним раньше — он не казался закоренелым грешником. Вряд ли он причинит ей вред. Внимание отца — словно броня вокруг Тианы, даже если удастся украсть несколько минут беседы, лорд Картраит никак не повредит ее репутации и самой Тиане. Но вот доверие… Отец всегда учил ее не болтать о делах семьи с незнакомыми людьми. И со знакомыми тоже. Дела семьи Меррисон касаются только семьи Меррисон.
И тем не менее Тиана не удержалась:
— Если он сочтет, что я вела себя неприлично, то не возьмет меня на следующий бал.
— Такое уже случалось?
— Неоднократно.
— Хорошо. Идемте к вашему отцу. Только медленно.
К счастью, они находились в противоположном от «гнезда Меррисонов» конце зала; это позволяло растянуть разговор еще на пару минут. Эдвард пошел очень неспешно.
— Сделаем вид, что вы устали, — сказал он. — Видите вон то кресло у стены? Споткнитесь поблизости, притворитесь, что у вас развязалась лента на туфельке.
— Зачем вы так делаете, лорд Картраит? — решилась спросить Тиана.
— Потому что мне хочется с вами поговорить, а я обычно делаю, что хочу. Ну, споткнитесь же.
Она послушалась; Эдвард тут же усадил Тиану в кресло и опустился на одно колено перед нею.
— Давайте вашу ножку, — шепнул он. — Ваш отец нас не видит, но для остальных спектакль нужно доиграть.
Тиана вытянула правую ногу, и Эдвард чуть приподняв ей юбку, обхватил пальцами ее лодыжку, обтянутую тонким чулком. Неслыханная дерзость! Тиана задохнулась от непривычного и приятного ощущения; а лорд Картрайт, поглаживая ее ногу одной рукой, другой ловко развязал ленточку на туфле. Затем, к счастью, отпустил Тиану и принялся завязывать.
— Ну так кто же вы? Принцесса, прячущаяся за обликом скромницы?
— Почему вы так решили?
— Потому что в вас есть нечто непостижимое, мисс Меррисон. И я не понимаю, отчего вы терпите такое обращение отца с вами.
— Это долгая история, лорд Картрайт. Не уверена, что имею право ее рассказывать.
— Ну вот! — огорченно воскликнул он, поднимая глаза; Тиана не отрываясь смотрела в его лицо, оказавшееся так близко. — Вы обещали, что расскажете, а теперь идете на попятную. Впрочем, вы правы, сейчас слишком мало времени для беседы. Когда я смогу вновь увидеть вас?
Представляя в мечтах, как Эдвард задает ей такой вопрос, Тиана таяла от счастья; в реальности же пришла в ужас.
— Только издалека, милорд. Мой отец не позволит, чтобы я общалась с вами.
— Что же, вы не выезжаете?
— Лишь на те приемы, что одобрит отец, и раз в неделю — в Гайд-парк.
— Туда он тоже ездит с вами?
— Нет.
— Тогда почему бы не встретиться там?
— Потому что я все равно не смогу с вами говорить. Мы гуляем под присмотром тети Джоанны и отцовского слуги Клемента. Они не дадут нам и на шаг отойти.
— А если я просто прогуляюсь с вами?
— Тетя Джоанна вынуждена будет вам в этом отказать. — Тиана горько улыбнулась. — Вы слишком неблагонадежны для нашей семьи, милорд.
— А для вас?
— Что — для меня?
— Для вас я достаточно благонадежен?
— О да, — вырвалось у Тианы, — для меня — да.
— Тогда я не вижу препятствий.
— А я вижу. Будь вы набожным молодым человеком с безупречной репутацией, вам позволили бы пройтись с нами несколько минут. Но так тетя вам откажет. А если вы попробуете воспротивиться ее просьбе нас покинуть, Клемент все донесет отцу.
— Вот как. — Он встал и помог Тиане подняться. — Что ж, я учту.
К сожалению, обратный путь оказался очень коротким, Тиана успела перекинуться с Эдвардом едва ли парой фраз. Лорд Картрайт усадил девушку на место под пристальным взглядом сэра Абрахама, бросил пару комплиментов напоследок и откланялся. Тиана проводила взглядом его прямую спину.
— Отец в ярости, — шепнула Альма.
Клара, которая не была свидетельницей приглашения лордом Картрайтом сестры на танец, смотрела на Тиану вопросительно.
— Позже, — произнесла та одними губами.
Сэр Абрахам заговорил о чем-то с тетей Джоанной, и Клара, быстро наклонившись вперед, зашептала:
— Нам обязательно нужно поговорить. Нынче же ночью!
— Сегодня все долго не заснут, — возразила Альма.
— Это срочно! — решительно отрезала Клара, что было совсем не в ее манере, и тут же выпрямилась и нацепила робкую улыбку на лицо.
Тиана привычно спрятала чувства под маской; бал продолжался, но скоро пробьет одиннадцать, и нужно будет уезжать. Вечер принес гораздо больше, чем она ожидала. И оказался гораздо печальнее, чем думалось.
