Второй раз дело произошло в Юме. Три пьяных ковбоя начали стрелять в него. Джонни не хотел никого убивать, он просто решил предупредить их. К сожалению, парни не отказались от своей забавы, за что все трое и поплатились жизнью. На следующий день Джонни узнал, что эти ковбои были самыми безжалостными и грязными убийцами в штате, хотя внешне ничем не выделялись среди прочей публики. Кто же мог знать, что под заурядной наружностью скрывались порок и бессмысленная жестокость.
Джонни считал свое умение метко стрелять подарком Бога. Жаль, что в данной ситуации он никак не может ему пригодиться. На этот раз Джонни сам превратил себя в мишень.
Сосредоточившись на своем дыхании, не глядя на вооруженных мексиканцев, молодой человек лениво прошествовал через двор и вышел на улицу. Тиа со своим любовником, наверное, смотрят на него и ждут, что он бросится на колени, не выдержав напряжения такой небольшой прогулочки. Он был круглым дураком, позволив себе увлечься женщиной, которая не отвечала ему взаимностью.
Его не утешало даже то, что Тиа побледнела, когда он поцеловал ей руку, а в ее глазах была неприкрытая боль. Несмотря ни на что, она не могла в тот момент скрыть, как ей тяжело. Вот он и сделал ей приятное и еще раз доказал, что у него самого совершенно отсутствует здравый смысл.
Теперь она увидит, как он умрет… Если, конечно, они уже не отправились в постель. Джонни ужасно захотелось оглянуться и посмотреть на окно. Но он твердо решил, что не доставит им этого удовольствия.
Смерть, в конце концов, не так уж и страшна, во всяком случае, та, которая ждет его. Когда Черный Кот даст сигнал, у него будет только секунда, чтобы осознать, что это конец… Потом вспышка и… темнота, ничто. Он стал представлять себе, как испугается звука выстрела, потом подумал, что может умереть от разрыва сердца и уже не почувствует, как в него вонзятся пули…
Джонни весь напрягся, его тело, казалось, уже приготовилось к смерти. «Нет, так не годится, надо расслабиться, постараться не думать об этом, сосредоточиться, черт возьми, на чем-нибудь другом… Скоро все будет кончено…» Он шел медленно, прищурив глаза и иронично улыбаясь. Джонни гнал прочь страшные мысли, но они снова и снова возвращались к нему. Отчаяние начало захлестывать его. Ему надо было точно знать, умрет он или нет, а идти вот так и ждать… Это было выше его сил.
Однако он уже прошел полпути. Чего же, черт побери, ждут эти проклятые бандиты? Должно быть, наслаждаются, если они похожи на своего главаря. А может быть, действительно ждут, когда этот негодяй с ледяными глазами там, наверху, подаст сигнал? Черный Кот, наверное, будет тянуть до последнего…
Ладно, пусть те двое продолжают свою дьявольскую игру. До лошади оставалось несколько сотен шагов, когда Джонни остановился и скрутил сигарету. Пот ручьями струился у него по лбу и заливал глаза. Он поднял руку и рукавом вытер лоб. Закурил сигарету, помахал рукой, гася спичку, а потом не выдержал и оглянулся на окно комнаты, в которой притаился Черный Кот.
Рядом с грубым смуглым лицом любовника лицо Тиа казалось маленьким белым пятном в обрамлении золотых волос. Она была слишком далеко, чтобы он мог разглядеть выражение ее лица, но Джонни почему-то решил, что оно бледно и печально. Ему невольно захотелось, чтобы Тиа перестала грустить.
Чувствуя, что он противен самому себе, Джонни смачно сплюнул в пыль. Его и Тиа разделяли не менее пятисот ярдов. Почему он решил, что сможет разглядеть выражение ее лица? Ругая себя за то, что опять свалял дурака, Джонни бросил сигарету на дорогу и со злостью втоптал ее в пыль.
* * *
Матео Лорка тихо рассмеялся.
— А он очень мужественный, твой любовник. Смотри, как он выжидает. Парень похож на тигра, которого посадили в клетку, но ведет он себя вполне достойно. Браго — хороший человек, правда, немного заносчивый, но я не собираюсь его за это осуждать. Он был бы для тебя великолепным мужем.
Тиа закрыла глаза. Джонни теперь ее ненавидит. Всю жизнь будет ненавидеть, вернее, память о ней. Он не сможет без содрогания слышать ее имя.
Внезапно, словно угадав ее мрачные мысли и соглашаясь с ними, Джонни повернулся к ним спиной и снова медленно побрел по дороге. Теперь он казался успокоенным, расслабленным и ленивым, таким, каким она всегда привыкла его видеть.
* * *
В десяти шагах от лошади Джонни остановился и обернулся. Он обвел спокойным насмешливым взглядом людей с ружьями, которые остались позади. Он смотрел на них, но по-прежнему было тихо. Лица мексиканцев оставались по-прежнему бесстрастными. Джонни пришел в ярость. Он с ненавистью бросил взор на это проклятое окно, но опять ничего не произошло.
Сейчас, когда Джонни миновал этот адов строй, ему захотелось крикнуть, что он не игрушка и незачем было испытывать его. Пусть Кот поищет себе другую мышку.
В конце концов он подошел к коню и вскочил в седло. Несколько секунд Джонни постоял на месте, повернувшись к врагам лицом. Потом пришпорил Матадора и поскакал прочь от поселка. Выстрелов он так и не услышал.
Пыльная, каменистая дорога делала поворот. Теперь Черный Кот не сможет наслаждаться спектаклем одного актера. Да и Тиа не увидит, как его убьют. Может быть, Черный Кот решил таким образом избавить свою любовницу от лишних страданий?
Джонни вместо благодарности к бандиту за столь великодушное милосердие, почувствовал обиду. Его охватило мальчишеское желание погибнуть на глазах у Тиа, чтобы она поняла, что он умирает из-за нее. Хотя это было и не так… Медленно, словно в чем-то сомневаясь, Джонни заехал за поворот.
По крайней мере два десятка мексиканцев со склоненными к ружьям головами расположились на склонах ущелья по обеим сторонам дороги. Дула зловеще поблескивали в лучах заходящего солнца.
Только теперь Джонни все понял. Игра, в которую они собирались с ним поиграть, только начиналась…
Очнувшись, Стив понял, что лежит на самодельных носилках, укрепленных на спине лошади и подскакивающих в такт ее шагам. Подобие крыши над головой прикрывало его от палящих лучей солнца. Жарко. Голова болела, как будто у него в мозгу засели расплавленные куски олова; перекатываясь, они вызывали новую вспышку боли. Даже с закрытыми глазами он ощущал, как в его сознание проникает свет — черный, давящий, причиняющий невыносимые мучения… Рот был приоткрыт, солнце иссушило его. Стив медленно приподнял веки.
— Он очнулся! Остановитесь! Пожалуйста!
Похоже, это голос Андреа, но почему она здесь?
Ужасная тряска прекратилась, и Стив почувствовал облегчение. Прохладная ладонь легла ему на лоб. Кто это? Андреа?!
