Он заложил руки за спину.
– Леди, наверное, любят проводить время таким образом.
– Если хочешь знать, это смертельно скучно.
Слабая улыбка появилась на его губах.
– Ты уверена?
Уж лучше она станет помогать ему, чем часами класть стежок за стежком. Но это была не главная причина. Вне зависимости от того, что у него было в прошлой жизни, он заслуживал второго шанса. Одному господу известно, сколько она сама отдала бы за второй шанс, но это было невозможно.
– Спасибо.
Звучание его внезапно охрипшего голоса сказало ей больше, чем слова.
Хотя и не часто навещал родные пенаты, Колин отлично знал распорядок дня отца. Маркиз крепко держался старого правила: кто рано встает, тому Бог подает, – в то время как сам Колин крепко держался за перину и подушку до тех пор, пока солнце не повисало высоко в небе. Тем не менее он приказал своему камердинеру Горацию разбудить его в безбожную рань – в шесть утра. Гораций, который был не бóльшим жаворонком, чем его хозяин, недовольно ворча, прошаркал в комнату и распахнул занавеси на окнах.
– Раны Господни! – пробормотал он, когда солнечный свет залил спальню.
Колин застонал.
– Уйди, Гораций.
– Милорд, вы просили разбудить вас пораньше. У вас намечена встреча.
– Ты ошибаешься, – промямлил Колин, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой.
– Нет, милорд. Вы отдали очень ясный приказ, чтобы я не позволил вам снова заснуть.
– Я аннулирую приказ, – донеслось из-под подушки.
Гораций наклонился над ним.
– Милорд, вы говорили, что это обязательно. Вам нужно увидеть отца до начала церковной службы.
Сегодня же воскресенье – день Господень. Колин совсем забыл об этом, в чем не было ничего удивительного, учитывая, что его нога не ступала в храм со времени последнего визита домой на Пасху. Он понимал, что если не перехватит отца с утра пораньше, придется ждать до понедельника, а ему не хотелось откладывать дело в дальний ящик. Он должен доказать отцу, что намерения его серьезные и что ему можно доверить поместье.
Недовольно заворчав, Колин снизошел до того, что позволил камердинеру побрить его и одеть к занявшемуся дню, после чего отправился к родителю. Подойдя к дверям отцовского кабинета, он тихо постучал.
– Можешь уделить мне минутку?
Маркиз подмахнул какую-то бумагу и глянул на него поверх очков.
– Я не занимаюсь делами.
Колин захлопал глазами.
– Прости, не понял.
– Сегодняшний день посвящен Богу. Маргарет настаивает, чтобы вся семья по воскресеньям отдыхала.
– А, тогда понятно.
– Официально я не работаю.
– Ну конечно. Ты отдыхаешь за рабочим столом. Просто чудо какое-то, что при этом у тебя глаза открыты.
Маркиз прищурился, подписал еще одну бумагу и отложил перо.
– Произошло что-нибудь сверхважное?
Колин нахмурился, подозревая какой-то подвох.
– То есть?
– Ты на ногах, а до полудня еще далеко.
– Я собрался в церковь. – Вот так. Он это произнес, и тем не менее гром не раздался и молния не ударила.
Маркиз сломал печать на следующем письме.
– Что у тебя еще на уме, помимо Сомеролла?
– Мне нужно осмотреть особняк изнутри.
– Ты уже подыскал себе невесту?
Отец прекрасно знал, что нет, поэтому Колин проигнорировал вопрос.
– Я хочу составить реестр необходимых работ. Анджелина предложила мне помощь. У нее уже есть опыт в ремонте и строительстве.
Сам Колин был полным невеждой в подобных делах, и это все знали. Хорошо, что есть кому помочь.
– Что ж, весьма великодушно с ее стороны, – заметил маркиз. – Но я так и не понял, чего ты хочешь добиться такой скоропалительностью.
– Мне кажется, ты знаешь.
Маркиз сложил руки на столе.
– Нет, не знаю. Сделай одолжение – просвети.
– Мне хочется доказать тебе, что я действительно озабочен состоянием поместья и что собираюсь сам финансировать большинство восстановительных работ.
– Но тебе же неизвестно, во сколько это обойдется, – удивился маркиз. – Что, если денег не хватит?
– Если я обнаружу, что потребуется гораздо больше вложений, мы обсудим возможность предоставления мне ссуды.
– Мы?
– Только в том случае, если в этом возникнет необходимость, – заверил отца Колин, от отчаяния готовый согласиться на что угодно, лишь бы не жениться ради чужого каприза.
– Ты тратишь мое время! – отрезал маркиз.
– Отец, жениться означает дать священную клятву. Это не тот шаг, который мужчина делает легкомысленно.
– Счастлив услышать, что тебе понятна важность этого шага, но ты не предпринял ни единой попытки найти себе жену.
Колин стиснул зубы.
– Я позабочусь об этом и займусь поисками невесты на следующий год в Лондоне, во время весеннего сезона.
– Не собираюсь выслушивать обещания, которые ты то ли выполнишь, то ли нет. Мой ответ остается прежним – нет.
Из последних сил сохраняя спокойствие, Колин проговорил:
– Мне больше всего хочется переехать в Сомеролл до того, как женюсь, но в то же время нужно посмотреть, что там необходимо сделать. Ты же не станешь возражать?
– Обязательно стану, – упорствовал маркиз.
– Хорошо. Дай мне хотя бы три месяца на то, чтобы найти невесту, – сдался Колин. Ему не хотелось даже думать о том, что столь важное решение можно принять так быстро – единственный раз в жизни к тому же! – однако потерять Сомеролл он позволить себе не мог.
Маркиз побарабанил пальцами по столу.
– Ты уже попросил мачеху помочь тебе с невестой?
– Нет, но…
– Ты палец о палец не ударил для того, чтобы выполнить мое условие и получить собственность в свои руки. Мой ответ – совершенно определенное «нет».
Колин сдаваться не собирался.
– Хорошо, я поговорю с Маргарет.
Предложение отца обратиться к мачехе его заинтриговало – что же, можно попытаться.
Маркиз пристально посмотрел ему в глаза, и у Колина возникло непреодолимое желание спрятаться, отвести взгляд, но позволить отцу одержать верх он не мог.
Пробили часы, и маркиз встал.
– Время завтракать.
– Отец, если дашь мне еще пару минут, я расскажу о своих планах на будущее.
– Мне и так все ясно, и я не собираюсь тратить попусту время. – Маркиз обошел письменный стол. – Пора в столовую.
Колин представил, как могилу матери сровняют с землей, и ему стало нехорошо. В его памяти от нее ничего не осталось, кроме могилы, а она требовала к себе уважения. Все эти годы ему казалось естественным, что поместье и родовой склеп всегда будут в его распоряжении, как только он будет готов к встрече с ними, что впереди для этого у него целая вечность, но сейчас возникла опасность потерять то немногое, что осталось в память о матери.
