Помещица охотно согласилась, приглашая с собой и Призванова, но он с улыбкой покачал головой:
– Нет, оранжерей я и в отцовском имении насмотрелся. С вашего позволения, я бы лучше пошел на речку прохладиться, сегодня жарко.
– Речки у нас нет, есть пруд – вон там, за рощей, – указала Домна Гавриловна.
Это было то, что требовалось Призванову, уже приметившему между деревьев стройную фигурку в палевом платье.
Лишь только Домна Гавриловна с Цинбаловым направились в сторону оранжереи, Призванов догнал Софью и попросил проводить его к пруду. Девушка кивнула и пошла чуть впереди, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Вы всегда так молчаливы, мадемуазель?
Его вопрос застал ее врасплох, но она ни за что не хотела показать своего смущения этому титулованному красавцу и ответила довольно дерзко:
– Нет, не всегда, а только тогда, когда мне не хочется говорить!
– Вы намекаете, что не хотите говорить со мной?
Повинуясь властному притяжению его взгляда, Софья невольно оглянулась и, не заметив кочки под ногами, потеряла равновесие и чуть не упала. Молодой человек поддержал ее, обняв за талию, да так крепко, что почти приподнял над землей. Она тут же отстранилась и быстро пошла вперед, указывая на блестевшую в просвете деревьев воду.
– Вон пруд, извольте прохлаждаться, а можете даже искупаться, я уйду. – Софья сама удивилась, как нервно и ненатурально звучит ее голос.
– Искупаться – пожалуй, но вместе с вами!
Он встал перед ней и подал ей обе руки, помогая спуститься к пруду, а затем и вовсе обнял, приблизив свое лицо к ее лицу.
– Что это значит, сударь?… – Софья уперлась руками ему в грудь. – Почему вы думаете, что со мной можно так бесцеремонно шутить? Наверное, наслушались сплетен обо мне?
– Какая гордая невинность! – усмехнулся он, разжимая объятия. – Но давайте не будем ломать эту комедию, ведь здесь нет вашего жениха.
– А при чем здесь мой жених? – вспыхнула Софья.
– Действительно, ни при чем. Вы нравитесь мне, я нравлюсь вам, а жених ваш совершенно ни при чем.
– Да что вы себе позволяете?! – топнула ногой Софья. – Думаете, если вы граф, а я…
– Мне все равно, кто вы! Будь вы даже дочерью герцогини, я вел бы себя нисколько не иначе. Поймите же: я человек военный, сегодня здесь, а завтра уже скачу в другие края и, может быть, – навстречу гибели. Разве у меня есть время для ухаживаний и церемоний? Поэтому я и говорю вам вот так, с ходу, что вы мне нравитесь. По-вашему, я поступаю дурно?
Его глаза неотрывно глядели ей в лицо. Сейчас, в тени прибрежной ивы, они казались темными, как глубокий омут. В них была и усмешка, и откровенный мужской интерес, и еще что-то, пугавшее ее.
– Знаете ли, сударь… я не верю, что вы точно так же говорили бы с любой другой девушкой! – вскинув голову и отводя взгляд в сторону, заявила Софья. – Нет, вы так себя ведете именно потому, что не считаете меня не только равной себе, но и сколько-нибудь достойной уважения. Конечно, после того, как ваши друзья вам наплели, что я незаконная дочь старого барина и холопки…
– А вы хотите сказать, что это не так? – вопрос прозвучал иронично.
– И так, и не так. К счастью, есть люди, для которых главное – не происхождение, а личные достоинства.
– А может, я тоже один из таких людей?
– Вы – нет, судя по вашему поведению. Хоть вы и образованный аристократ, но, видно, не усвоили новых идей.
– Да? – рассмеялся Призванов. – А кто вас этим новым идеям обучил?
– Они витают в воздухе! Дойдут и сюда! Тогда даже у самых простых людей будет право на уважение!
– Уж не наполеоновские ли законы вы имеете в виду? Наслушались, что он не смотрит на происхождение? Что у него капрал и муж прачки Лефевр стал маршалом, а сын трактирщика Мюрат – неаполитанским королем?
– Может, благодаря этим законам Наполеон и стал велик, – пробормотала Софья, опустив глаза.
– Велик? Какое величие вы имеете в виду? Хм, у нас многие готовы смотреть на него снизу вверх, хоть он и ростом мал. А велик и могуч он за счет своих солдат, которых толпами посылает проливать свою и чужую кровь за его величие. Однако я вовсе не хочу говорить с вами о политике, прелестная Софи. Я просто наслаждаюсь вашим обществом, пока это возможно, пока к вам не приехал жених, а меня не позвала в поход боевая труба.
Софья нахмурилась, не желая верить его двусмысленным комплиментам, и сухо ответила:
– Наверное, вы решили, что и я в восторге от вашего общества, а это не так.
– Да? А мне все-таки кажется, я тоже вам нравлюсь, но вы не хотите в этом признаться, потому что боитесь потерять своего жениха.
– Просто я люблю Юрия, а другие мужчины мне неинтересны! – с вызовом заявила Софья. – А вы, наверное, считаете себя настолько неотразимым, что никакая женщина перед вами не устоит?
– Нет, я понимаю, что моя персона совсем не в вашем вкусе. Вам нравятся юноши, цитирующие «Бедную Лизу» и «Новую Элоизу».
– Откуда вы знаете, что… – Софья тут же осеклась, не договорив, что именно эти книги любил приводить в пример Горецкий.
– Откуда я знаю характер вашего жениха? Да тут и знать не надо, достаточно иметь простой жизненный опыт и хоть немного разбираться в людях.
Смысл этих слов показался Софье в чем-то обидным: похоже, Призванов намекал, будто лишь чувствительно-восторженные юноши могут всерьез предложить свою руку и сердце таким, как она.
Девушка хотела было что-то возразить, но вдруг услышала неподалеку женский голос, затянувший песню, и тут же встрепенулась, узнав по этому голосу свою недоброжелательницу Варьку. Понимая, сколько всего может наболтать такая свидетельница, увидев барышню наедине с красивым гусаром, Софья скороговоркой пробормотала:
– Ну, мне уже некогда с вами беседовать. Пруд я вам показала, обратную дорогу вы и сами найдете.
И, подобрав юбки, Софья стремительно унеслась прочь, не оставляя Призванову возможности ее удержать. Впрочем, он и не делал такой попытки.
Через несколько шагов она чуть не наткнулась на Варьку, бродившую по роще с лукошком в руках.
– Ох, барышня, как вы меня испугали, так выскочили неожиданно, – нараспев произнесла служанка, уставившись на Софью любопытным взглядом.
Не удостаивая Варьку ответом, Софья пошла прочь. Возле дома она оказалась почти одновременно с Домной Гавриловной и Цинбаловым и услышала, как тетушка спрашивала молодого человека:
– А что же, этот ваш знакомец, Призванов, сегодня в город возвращается?
– Нет, он обещал денька два погостить в нашем имении.
Девушке показалось, что в вопросе Домны Гавриловны прозвучал не праздный интерес. Вполне возможно, почтенная дама сейчас колебалась: передать ли через Призванова ответное письмо сестре или продолжать свое упорное многолетнее молчание.
