Как Элен и ожидала, узкая тропа вынудила всадников плестись медленно и поодиночке. Сзади ее охранник был занят усмирением своего коня, не отваживающегося ступать на скользкую, неверную под копытами почву.
Упершись в круп лошади связанными руками, она спрыгнула на землю и встала, выпрямившись, на краю обрыва. А болван-англичанин и его глупый конь даже не почувствовали избавления от ноши, не поняли, что пленница сбежала.
Горячая кровь, ударившая в виски, подгоняла Элен. Прежде чем решить, что ей дороже — иллюзия жизни в тюрьме или свобода после смерти, она приостановилась, жадно глотая прохладный воздух, напоенный сырым туманом.
Шум воды, низвергающейся вниз, был таким манящим. Только вперед, никаких колебаний. Она закрыла глаза и полетела…
Когда тропа снова расширилась, Ричард подал своего могучего Саладина на обочину, чтобы проследить, как будет просачиваться через узкую горловину его войско. Выпуклая, морщинистая поверхность утеса-великана напоминала ему лицо врага, затаившегося в засаде, а шум воды, струившейся по этому каменному застывшему лику, внушал тревогу.
Но сколько бы ненависти ни скопилось в душе англичанина к этой дикой уэльской земле, Ричард не мог не оценить4 ее красоту.
Он оглянулся и увидел, что его пленница шагнула к краю обрыва. Ричард залюбовался стройностью ее фигурки. Она показалась ему лесной волшебницей, одной из тех, кто живет в этих горах и заманивает в пропасть доверчивых странников.
И вдруг словно трещина расколола прекрасную картину, и фея исчезла, спрыгнув со скалы, и голос его замер, и рук не успела подняться, и не смог он остановить ее ни криком ни жестом.
Нет! Боже милостивый, нет! Ричард развернул громадного Саладина на тесном пространстве — как это ему уда лось, одному богу известно, — и поскакал, сметая свое воинство, назад… к месту, где фея освободилась от земны оков.
Он выхватил меч из ножен — зачем, он и сам не отдавал себе отчета. Может быть, чтобы с опозданием разрезать ее путы. Даже если девчонка умеет плавать, со связанными руками ей не удастся спастись.
Соскочив с коня, Ричард тотчас стал стягивать с себя кольчужную рубаху. Затем избавился от туники. Склонившись над обрывом, он выискивал взглядом, не показалась ли на водной поверхности девичья головка. У него самого сердце колотилось бешено, а грудь вздымалась и опадала, как кузнечный мех, словно ему тоже не хватало воздуха. Он скинул тяжелые сапоги.
Сэр Уильям опустил руку ему на плечо.
— Не будь глупцом! — донеслись до Ричарда сквозь рев водопада его слова. — Ты разобьешься насмерть!
Ричард резким движением оттолкнул Уильяма.
— Думай лучше о своей обязанности охранять пленников. Кажется, в твоей ограде обнаружились прорехи.
Он скалил зубы, как настоящий волк, почти рычал на своего друга. Сам он не отдавал себе отчета, почему столь дорожит этой пленницей. Ему привиделось, что над водой, мелькнула ее головка.
— Вот она! — Его мощный голос перекрыл грохот водопада.
Ричард скользнул по сырым камням вниз, тотчас потерял опору и тогда отдал себя на милость Господа и полетел в пропасть в отчаянном, безнадежном прыжке. Вниз… вниз…
Удар и погружение в ледяную воду ошеломили его. Он превратился в существо, обуреваемое страхом смерти. Какой-то таинственный гигант сдавил его горло и грудь железными пальцами, руки и ноги перестали подчиняться ему. Ричард барахтался в глубине, как беспомощный, парализованный ужасом ягненок.
«Тону… я тону… и виновата в этом уэльская ведьма…»
Но воля к жизни превозмогла отчаяние. Тело его устремилось вверх, и вот уже над головой забрезжил свет.
Ричард прорвал окутывающий его ледяной саван и вдохнул живительный воздух. Его горящие, как костер, легкие сперва отказывались принимать эту щедрую подачку. Он выплевывал попавшую туда воду, давился, корчился в муках.
Намокшие длинные волосы лишили его зрения. Он убрал их с лица и огляделся.
Нигде не было видно ни головы Элен на водной поверхности, ни пузырьков, нарушающих гладь. Она, вероятно, нашла вечный покой на дне. Черт побери эту уэльскую девчонку! В дьявольскую дыру она потянула его за собой. За фальшивую монету он чуть не расплатился полновесным серебром.
Но внезапно… Или опять это дьявольское наваждение?
В шести-семи ярдах от него, на отмели, скрытой ивняком, худенькое существо кашляло и корчилось, извергая из своего нутра обильные потоки воды.
Ричард подплыл к ней — ему для этого достаточно было нескольких сильных взмахов, — навис над ней и принялся бить ее ладонью по спине.
Она попыталась увернуться, но он уже успел заключить в кольцо своих рук скользкое, мокрое тело беглянки.
Но она задыхалась у него на глазах. Кашель душил ее.
Ричард стянул с нее пропитанную водой шерстяную тунику. Он гладил ее мертвенно-серую, как у русалки, кожу, не испытывая плотского желания, а лишь величайшую жалость к погибающему на его глазах божьему созданию.
Сколько времени он провел на дне пропасти, отчаянно пытаясь воскресить уэльскую дьяволицу, Ричард не отдавал себе отчета. Когда он выпрямился, взглянул вверх и увидел головы своих людей, опасливо склонившиеся над обрывом, то понял, какова была сила колдовских чар, овладевших им.
Он перекрестился, пытаясь избавиться от них, и ему будто бы легче стало дышать. Он не стеснялся теперь в проклятиях, оживляя дьявольское отродье. Бог рассудит и простит, если он не прав.
Его помутненное сознание прояснилось после обжигающего глотка крепчайшего эля. Он понял, что над ним возвели в спешке походный шатер и друзья стараются привести его в чувство. Симон растирал оледеневшее тело своего господина, несколько согретых у огня одеял были наброшены на него.
Ему что-то докладывали, но Ричард никак не мог постигнуть смысла слов.
— А где она? — задал он вопрос непослушными губами.
Ричард с трудом поднял голову и увидел неподалеку тело, прикрытое грубой конской попоной.
— Она жива, не тревожьтесь за нее, милорд, — сказал Жиль.
— Согрейте ее и высушите платье. Глупо, если она умрет от простуды. Она досталась нам слишком дорогой ценой.
— Она не стоила того, чтобы вы, милорд, рисковали… — начал Симон.
— Заткнись! Не тебе судить о моих поступках! — вскричал Ричард. Эти доморощенные лекари — Жиль и Симон — раздражали его. — Убирайтесь вон!
Они мгновенно удалились.
Ричард подошел к неподвижно лежащей пленнице, взялся за край промокшей туники Элен, потянул и снял ее через голову. Под туникой была жалкая поношенная сорочка, прилипшая к телу. В ней бы девушка совершенно закоченела, и ему пришлось раздеть ее полностью.
Нагое девичье тело предстало перед его изучающим взглядом. Ее худоба была лишь следствием долгой голодной зимы — беспокоиться тут было нечего. Девица была вполне здорова и сложена как положено женщине. Маленькие девичьи груди вызывающе торчали вверх, плоский живот, еще не знавший беременности, был нежен, бедра женственно широки. Ноги пленницы — сильные, стройные, с соблазнительно округлыми коленями, изящно очерченными икрами и крохотными ступнями с маленькими пальчиками, которые хотелось согреть поцелуями, надолго привлекли внимание Ричарда.
