Он подошел ближе, прижав ее к краю стола.
— Может, я могу предложить более осязаемый предмет?
Ее гордость взбунтовалась против его высокомерия. Как он смеет обращаться с ней таким неджентльменским образом! Однако пламя, которое возгорелось, когда она ласкала в своем воображении его образ, вспыхнуло с новой силой от того, что он был так близко. Он возвышался над ней, а его нога оказалась у нее между ног, и фантазии, которыми она наслаждалась всего несколько минут назад, обрели жизнь.
Ухмылка и вправду исчезла с его лица. Он опустил голову и внимательно посмотрел на нее из-под густых бровей. Его рука вдруг скользнула вверх к ее шее. Атина затаила дыхание, когда его большой палец провел сначала по подбородку, а потом по ее полуоткрытым губам.
Ее тело разом воспламенилось от этого нежного прикосновения к столь чувствительному месту. Искры побежали по всему телу, напомнив вспыхнувшие один за другим фонари в Воксхолле. От шеи его пальцы медленно переместились на плечо. Прикосновение было одновременно нежным и горячим, успокаивающим и возбуждающим, вызывая в ней безумное желание. Фантазии столкнулись с реальностью, почти лишив ее разума. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее и положил конец ее любопытству. Но когда его пальцы коснулись чувствительной ямочки над ключицей, она опомнилась.
— Что вы делаете? — выдохнула она.
— Совершенствую свои умения, — сказал он, одновременно лаская пальцами бугорки ее груди над вырезом платья.
Она опустила взгляд на его блуждающую по ее телу руку. Интересно, думала она, доберется он до сосков, которые уже торчали в ожидании? Ее сердце так громко билось, что она почти слышала его стук. Но в ушах вдруг появился другой стук… кто-то стучал в дверь.
Она оттолкнула его и побежала в противоположную от стола сторону.
— Войдите.
Служанка открыла дверь. На руках у нее лежала аккуратно сложенная стопка одежды Маршалла.
— Одежда джентльмена, мисс.
— Спасибо, Герт. Мистер Маршалл может одеться здесь. Передай ему, что когда он закончит, пусть придет в гостиную.
Даже не взглянув на него, она опрометью бросилась вон из комнаты. Ей надо было срочно оказаться одной и в полной безопасности.
Бегство Атины вызвало у Маршалла победоносную усмешку. В том, кто из них оказался победителем в этой схватке, не было сомнения, и он решил насладиться каждым моментом своей победы.
Качая головой, он натянул брюки и застегнул их с некоторым трудом. От нее можно было сойти с ума в полном смысле этого слова. Если она не слишком раздражает его своим острым, как бритва, язычком, то своей невинностью, сумела разжечь в нем нешуточное желание.
Он продолжал думать о ней, надевая чулки. У этой девушки острые ноготки и зубки, и горе тому мужчине, который вознамерится загнать ее в угол только с помощью своего ума. Но он нашел способ, как помешать ей обнажать свое оружие, а когда понял, как она уязвима, она стала для него реальной женщиной.
Привычное тепло рубашки было приятным. Непонятно, почему эта уверенная в себе женщина терпит неудачу, когда дело доходит до отношений между мужчиной и женщиной. Трудно себе представить, что в этом возрасте она ничего не знала о прикосновениях мужчины. Но когда оказалась в его объятиях, он почувствовал ее неопытность и понял, что она оказалась в незнакомой ей ситуации.
Завязывая галстук, он пришел к мысли, что цели ее пансиона были гораздо шире, чем он предполагал. Атина Макаллистер не просто пыталась научить своих учениц понимать взаимоотношения полов. Она сама пыталась их понять.
Наставница Жюстины так же наивна, как и его сестра. Тем не менее Атина Макаллистер открыла ему глаза на то, о чем он никогда даже не задумывался. У него были женщины, у которых были мужчины до него. Они наслаждались интимными ласками также, как он. Но для такой чувствительной, девушки, как его сестра, жаркие объятия с мужчиной, который ей не нравится, были отвратительны и унизительны. И Атина показала ему, насколько глубокими могут быть страдания его сестры.
Закончив одеваться, он спустился вниз и нашел дверь, которая вела в гостиную. Пригладив волосы, он постучал.
— Войдите.
Строгая команда вызвала у него улыбку. Она уже была на своей территории, и к ней вернулась отстраненность. Он открыл дверь и вошел.
Вечером ее радующая глаз светлыми тонами гостиная выглядела мрачной. Обозначились затемненные углы, а заинтриговавшие его картины были в тени. Тем не менее их сюжеты остались в его памяти, и комната по-прежнему вызывала у него какой-то тайный трепет. Это здесь он понял, что его прикосновение способно вырвать штурвал из рук мисс Макаллистер и заставить ее, как говорят на флоте, сесть на мель.
Однако за письменным столом никого не было. Он обвел взглядом комнату, и оказалось, что здесь две женщины, которые сидят на оттоманке возле камина. Около Атины он увидел очень привлекательную молодую женщину лет на пять старше, темноволосую и черноглазую.
— Добрый вечер. Простите, что вторгаюсь, но мисс Макаллистер просила меня прийти… как только я… закончу свои дела.
Атина выпрямилась.
— Вы хотите сказать «получить расчет». Нет нужды быть загадочным, мистер Маршалл. Эстер знает, что вы служащий.
— Атина, не будь такой невежливой. Мистер Маршалл, я — Эстер, леди Уиллетт.
Маршалл поднес ее руку к губам.
— Весьма польщен знакомством с вами, миледи. Рад отметить, что хорошие манеры не отменены в этом заведении.
Маршалл проигнорировал выражение досады, если не раздражения, на лице Атины.
Эстер любезно улыбнулась ему:
— Спасибо, что позировали для наших учениц сегодня вечером. Я только что вернулась от них — они наверху в своих комнатах — и должна признаться, что вы единственный предмет их разговоров.
— Надеюсь, что я их не шокировал.
— Вовсе нет. Могу поручиться, что чаще всего они употребляли эпитет «красивый».
— В таком случае я польщен. Спасибо вам на добром слове.
— Не хотите ли бокал вина?
Атина поднялась:
— Нет, Эстер. Мне бы не хотелось отвлекать мистера Маршалла от других встреч. — Она протянула небольшой кошелек. — Вот ваш гонорар, мистер Маршалл. Не разрешайте нам задерживать вас.
— Что вы, мисс Макаллистер. Мне очень нравится наша беседа, во всяком случае, с одной из вас.
Атина поджала губы и медленно опустилась на оттоманку.
Эстер протянула ему бокал вина.
— Могу я полюбопытствовать, что привело вас к нам? Помимо объявления Атины?
— Вы хотите знать, почему такой джентльмен, как я, опустился до того, что стал служащим?
