– Нигде с нами так не обращались! – возмущалась Мадлен. – Будь проклят барон Эпиналь вместе со своим замком!
– Леон, мальчик мой… – скулил Жосс. – Ведь он мне, как сын… Я подобрал его умирающим на обочине дороги… Выходил его… Ох…
– Что теперь с ним будет?.. – вопрошала Колетта.
К ней приблизился Жан с охапкой хвороста, дабы развести костёр и хоть как-то согреться.
– Не задавай глупых вопросов… Видимо, барон питает слабость к мальчикам… А наш Леон такой женственный.
Жосс всхлипнул, ибо был действительно привязан к юноше и питал к нему отцовские чувства. Он, стеная и охая, забрался в повозку.
– Ложитесь спать… – сказал он, выглядывая из повозки. – Кругом лес, идти некуда. Вряд ли здешние сервы приютят нас…
Актёры расселись у костра, дабы согреться. Женщины выглядели печальными и уставшими.
– Скажи мне: кто лучше в постели баронесса или Колетта? – съёрничал Жан, обращаясь к Ригору.
Колетта с укоризной посмотрела на бывшего любовника.
– Уймись, Жан… Разве это имеет сейчас значение?..
– Но всё же? – не унимался Жан.
Ригор молчал, словно воды в рот набрал.
– Ну что ты пристал к нему? – возмутилась Мадлен. – Любовь знатной дамы и бездомной актрисы – разные вещи!
– Отчего же? – язвительно поинтересовался Жан.
– Ты хочешь задеть меня? Не старайся… – спокойно сказал Ригор. – Графиням и баронессам я нужен для развлечения. Для них я – игрушка. А Колетта любит меня просто так… За то, каков я есть.
Колетта с благодарностью взглянула на Ригора и подвинулась к нему поближе.
– Идём спать… – сказала она. – Леон вернётся лишь утром…
«Если вообще вернётся…» – пронеслось в голове у Ригора.
* * *
Актёры немного согрелись у костра, затем расположились на ночлег в повозках, накрывшись старыми шерстяными одеялами и, наконец, уснули.
Из леса вышла девушка в старом потрёпанном плаще и уверенно направилась к актёрским повозкам. Они откинула полог одной из них и заглянула внутрь – её обитатели спали мертвецким сном.
– Эй, кто-нибудь… Проснитесь… – сказала она, стуча зубами от холода.
Жосс открыл глаза.
– Ты кто такая?
– Меня зовут Мария, я из здешнего селения…
– Ты что заблудилась? – участливо поинтересовался Жосс и тут же предложил: – Ну, забирайся к нам в повозку, а то замёрзнешь…
Жосс протянул руку девушке, и та воспользовалась приглашением.
– Спасибо, тебе, – сказала она шёпотом, чтобы не разбудить Колетту и Ригора. – Только я не нуждаюсь в ночлеге. Я пришла помочь вам…
Жосс встрепенулся.
– Помочь? Каким образом? Что ты знаешь?
– Я знаю, что ваш актёр Леон красив и нежен, словно девица… – начала Мария издалека.
– И что?
– Да то, что я сегодня намеренно следила за замком… И видела, как из ворот выехали два всадника и направились в лес. На лошади одного из них явно везли связанного человека.
Жосс округлил глаза.
– Неужели Леона? Куда они его повезли? И зачем? – удивился он, а затем недоверчиво воззрился на ночную гостью: – Признаться, я удивлён, что ты следила за замком…
Девушка тяжело вздохнула, лицо её стало печальным.
– Ничего странного… У меня был брат Кристиан, очень походил на вашего Леона, такой же юный, красивый… Удивительно, что сервом родился. Он пропал полгода назад. Мать умерла от горя, отца убили люди барона за то, что говорил дерзкие речи.
– И какие же? – поинтересовался Жосс.
– Он говорил, что барон любит мальчиков и смазливых юношей, вот и похищает их для плотских утех. Мать не теряла надежды, что Кристиан вернётся, но он так и не вернулся… – поведала Мария свою печальную историю и всхлипнула. – Два дня назад в нашем селении умер священник. Он как мог помогал крестьянам и взывал к совести барона, покуда тот не приказал своим людям избить его до полусмерти. Я ухаживала за ним… – явно волнуясь, продолжила она. – На смертном одре священник поведал мне, что у барона есть тайное убежище, именно там он предаётся плотским утехам с юными пленниками. Но он точно не знает, где оно находится…
Жосса сковал страх за жизнь Леона, он обхватил голову руками, едва сдерживаясь от рыданий, подступивших к горлу.
– Почему ты не предупредила нас об опасности, грозящей Леону?
Мария пожала плечами.
– Я не могла… Не была уверена… – пролепетала она.
Жосс подозрительно воззрился на Марию.
– Ты что-то не договариваешь… Признавайся: почему ты была уверена, что барон переправит Леона в своё тайное убежище?
Мария насупилась.
– Ни в чём я не была уверена. Я видела, как мажордом пригласил вас в замок… До этого я смотрела ваше представление и потом украдкой подсматривала за Леоном, когда тот переодевался…
– И с этого момента ты решила, что барон не обойдёт Леона своим вниманием? – выпалил Жосс, задыхаясь от злобы и собственного бессилия.
Ригор и Колетта заворочались под одеялом.
– Кто там, Жосс? – спросонья поинтересовалась Колетта. – С кем ты разговариваешь?..
– Спи! Ни с кем… – недовольно буркнул Жосс. – И ты намеренно стала следить за замком… – закончил он свою мысль, сверля свирепым взглядом девушку.
– Не надо так на меня смотреть! – не выдержала она. – Не я похитила вашего актёра! Я пришла помочь вам! Я хочу отомстить барону за свою семью!
– Как ты намерена это сделать? – вяло поинтересовался Жосс.
– Я шла за всадниками, они ехали медленно, и проследила их путь. В лье отсюда в Гнилой лощине есть охотничий домик… Это и есть тайное убежище барона. Я отведу вас туда…
Жосс пристально воззрился на девушку.
– Как ты сказала: в Гнилой лощине?
– Да. Так называется это место, все обходят его стороной. Считается, что там живут злые духи. Они убивают людей… Теперь-то я знаю, что никаких злых духов там нет. Люди барона убивали крестьян, забредших в лощину.
– Матерь божья! – воскликнул Жосс. – И угораздило нас сюда отправиться! Надо будить друзей…
* * *
Когда актёры выслушали рассказ Жосса о Гнилой лощине и возможной участи Леона, они оцепенели от ужаса.
Колетта осенила себя крестным знамением.
– Господи Всемогущий… Что будет с Леоном?..
Мадлен расплакалась.
– Бедный мальчик… Барон замучает его до смерти…
– Если мы не поторопимся спасти его, то так оно и будет. Сначала барон удовлетворит с Леоном свою похоть, а затем растерзает его на части и насладиться видом крови. Недаром сервы прозвали барона вампиром… – сказала Мария и обвела взглядом окруживших её актёров.
Женщины побледнели и были близки к обмороку.
