Он замолчал и припал к кубку, только полностью опустошив его, убрал ото рта.
— Недавно мы изгнали из Рима весьма достойную матрону, жену сенатора. Умбра, кажется, ее имя. Она избила до полусмерти свою рабыню. Как выяснилось, причина — незначительна провинность бедняжки. В процессе матрона нашла удовольствие — я и мои близкие такое порицаем. Луций, тебе придется оставить свой пост и Рим. Я распорядился назначить тебя казначеем при префекте Киликии. Там недавно освободилось место, — Адриан указал на арену.
— Но, мой господин, — запротестовал Луций, взгляд императора заставил его замолчать.
— Мы учли твои заслуги — считаем весьма прибыльной эту должность. Ты же знаешь, как богата Киликия.
— Благодарю за щедрость, августейший. Там есть очень знаковое место.
После этой реплики, Адриан резко и гневно посмотрел на него. Убедившись, что Луций не продолжает говорить на эту тему, отвернулся от него к соседу справа.
Интересно, чем таким названное мужем место было знаковым, что заставило гневаться и нервничать самого могущественного человека в мире. Атилия слышала, что где-то там умер император Траян. Адриан, будучи его помощником, присутствовал при этом. Потом ходили слухи, что якобы жена предыдущего императора буквально заставила своего мужа усыновить Адриана. Муж Серселии, бывший сенатор, о чем-то намекал по этому поводу. Может, в этом есть какая-то связь…
Тем временем с арены выгнали всех львов, и унесли растерзанные тела. Служители засыпали свежим песком лужи крови. Зрители вновь утратили интерес к происходящему внизу. Продолжили пить, есть, и общаться с соседями. Создавалось впечатление, как будто и не было всех этих кошмарных смертей еще несколько минут назад.
— Скажи, милая, — жена императора так неожиданно к ней обратилась, что Атилия невольно дернулась и вздохнула, — Кто тебе подсказал нацепить на себя столько безделушек? Или ты сама так решила?
Слова августы звучали безразлично, Атилии стало ясно — ответ ее не интересовал. Она просто спросила ради самого вопроса. Что бы как-то поставить в неловкое положение того кого спрашивала. Но Атилии требовалось ответить. Нельзя оставлять жену императора без внимания. Такое могло расцениваться как знак неуважения.
— Я хотела надеть лишь это ожерелье с изумрудами, — она прикоснулась пальцами к украшению, — Еще серьги и простую диадему. Но мой муж настоял.
— Вот как? — она бросила уничижительный взгляд на Луция, — Скажи ему в следующий раз, что августа не одобряет такое. Это же безвкусица полная.
Она украдкой изучила саму жену Адриана. Та была в однотонном лиловом платье с золотым шитьем. Широкая диадема с аметистом по центру придерживала прическу. Волосы прикрывала прозрачная с орнаментом из золотых нитей ткань. На шее ожерелье с одним крупным алмазом. Висячие длинные серьги были также украшены алмазами небольших размеров. Весь ансамбль августы выглядел очень дорого, но не навязчиво.
Фактически сейчас рядом с Атилией сидела полубогиня. Сенат недавно провозгласил ее августой. Вероятно, сам император настоял на этом. Еще раньше ее мать была объявлена таковой. В центре даже построили небольшой храм в ее честь. Ей самой и ее мужу императору стали воздвигать статуи. Граждан обязывали поклоняться этим статуям, возносить молитвы и приносить дары. Со временем, после их смерти, все забудут о них. От пышности и почитания не останется и следа. Сколько их — этих статуй ушедшим полубогам покрывается мхом в парках и садах города — ни счесть. Но сейчас они на вершине власти самой могущественной страны, когда-либо существовавшей.
— Кстати, Луций, — Адриан резко повернулся в их сторону, — На счет нашего спора: предлагаю усилить ставки. Ты все еще веришь в удачу своих бойцов?
— Да, августейший, я убежден в их победе.
— Замечательно! — император аж причмокнул от удовольствия, — Ставлю свою личную колесницу с четверкой лучших скакунов из моих конюшен. Чем сможешь парировать такое?
— Очень щедро! Размах достойный Цезаря.
Луций не сдерживал эмоций и не скупился на сладкие похвалы. Адриан же сидел с довольной улыбкой. Было не понятно, толи он подался, и лесть Луция оказалось ему приятна. То ли наоборот он был доволен, как быстро жертва проглотила наживку. Атилии показалось, что игра набирала новый оборот.
— У меня есть вилла на севере Лации. Она досталось мне от отца. Там доживает свою старость моя достойная мать.
— Ну, зачем забирать у нее то, чего она ждала большую часть жизни? — император перестал улыбаться и нахмурил брови. — У тебя есть не менее ценное сокровище — твоя прекрасная супруга.
— Публий! — Сабина, жена императора, от возмущения назвала его коротким семейным именем. На людях такого не позволял протокол. Вспомнив об этом, она не стала продолжать, а лишь с негодованием смотрела на него.
Атилия ощутила холод вверху живота.
Адриан не стал обострять ситуацию. Он показал в сторону супруги ладонь, успокаивающий жест.
— Не переживай, августа, мы все сделаем, как велит буква закона. Луций, в случае проигрыша, разведется с Атилией. И простит ее отцу выплаченную за нее сумму. Тем более, мы недавно выяснили, он заплатил фактически из моей казны. Ну, как, Луций, принимаешь ставку?
От неожиданности у нее перехватило дыхание, и под грудью все еще чувствовался холодок. Муж, видимо, не предвидел такого и лишь кивнул несколько раз головой, в знак согласия.
— Нет, мой бывший казначей, такой ответ я не принимаю. Ты вслух скажи, при свидетелях, что согласен.
Император, все еще не улыбаясь, серьезно смотрел ему в глаза. Тот собрался с духом и ответил:
— Я поддерживаю ставку. Моя жена Атилия получит развод в случае проигрыша моих бойцов. Деньги, уплаченные за нее, я не потребую с ее отца, патриция Тита Атилия.
— Замечательно, — Адриан остался доволен, — Хочу кое-что уточнить. Свой проигрыш я приму, только если будет убит главный боец моей команды — рударий Германус.
— Но, августейший, — запротестовал Луций, — Есть же правила, и судьи. Разве мы все не сможем понять, какая команда победила?
— Ты либо принимаешь мои условия, либо убираешься.
Теперь Адриан не сдерживал свои эмоции. Его глаза блестели не дружелюбно. Луций стушевавшись, опустил голову и кивнул в знак согласия.
Тем временем уборка арены закончилась. На обновленный песок стали выходить гладиаторы. Глашатаи, громкими выкрикиваниями объявляли их имена-прозвища. Так же кто из них, чем отличился ранее. Сначала, с правой стороны вышли два огромных, темнокожих бойца. В руках они несли по трезубцу и сети. Доспехов на них вовсе не было. Выяснилось, что прибыли они из Ливии, и уже отличились в боях на арене Капуи. Здесь считались новичками. Еще четыре гладиатора из их команды следовали за ними. Эти оказались уже известны римской публике. Зрители радостными криками стали их приветствовать.
— Я не смею больше перечить, мой господин, — Луций приободрился, увидев команду, на которую поставил.
— Атилия, дорогая, эта ситуация тебя тревожит?
Слова императора выражали заботу. Возможно, при других обстоятельствах она была бы и рада такому повороту. Избавиться от мужа и забыть его — то, о чем она сейчас мечтала. Но став предметом пари, как какая-нибудь рабыня, была поставлена на кон против упряжки лошадей. Пускай даже и лучших лошадей во всей империи. Сейчас ей очень захотелось повторить слова Германуса: «Какого хрена!?». Но воспитание в строгой патрицианской семье, где глава являлся для них господином, не позволили. Почтение перед мужем и правителем — священный закон.
Поэтому она сдержала себя. Хоть далось это очень не просто. Сейчас она должна показать свое воспитание, но защитить честь рода.
— Августейший, меня смущает неизвестность моего статуса в дальнейшем. Если ваша команда выиграет.
— Да, я так и подумал. — Адриан протянул руку вправо от себя и продолжил, — Антиной, мой любимый друг. Он грек и в этом году он достигает зрелого возраста. По традициям его родины он обязан взять себе женщину в дом. Я хочу, чтобы ты стала его компаньонкой и жила с ним. Со своей стороны я обещаю покровительство, полный патронаж.
