Чтобы чем-то занять себя и справиться с волнением, Пруденс с Сарой готовили сандвичи.
– Все спят, – произнесла Сара. – Даже Мартин, хотя до этого мне пришлось подмешать в его горячий шоколад настойку опия. Утром он меня будет проклинать.
Пруденс улыбнулась, видя, как она обескуражена.
– Я не думаю, что полковник будет тебя проклинать. – И, не обращая внимания на смущение своей собеседницы, добавила: – А почему бы и тебе не отправиться спать? Я со всем теперь справлюсь сама.
Сара выпрямилась и потерла спину.
– Вы так думаете? Мне не хочется оставлять вас одну.
После утомительного дня и полного волнений вечера Пруденс очень хотелось спать, и она уже облачилась в халат, но пока Брок и другие продолжали тушить пожар, она не могла позволить себе расслабиться.
– Скоро мы все отдохнем. Несколько минут назад Уилл сказал мне, что огонь почти погас. А ты должна подумать о своем малыше. Все-таки у тебя был тяжелый день, и тебе необходим сон.
– А как же вы? Вы совсем не думаете о себе. Накладывая сандвичи на тарелку, Пруденс ответила:
– А что мне о себе думать? Я не беременна, так что могу долго обходиться без сна.
– Я говорю не только о сне. Вы совсем не уделяете себе времени.
– Но у меня сегодня был прекрасный вечер. Я замечательно отдохнула.
– В самом деле? По-моему, вы в основном заботились о нас. Даже когда танцевали, то смотрели на Моуди и Брока.
Не стоит уточнять, почему ее глаза постоянно искали Брока. Она бы с удовольствием позволила ему пригласить себя еще на один танец, но Джекоб не отпускал ее весь вечер, и в конце концов она потеряла Брока в толпе.
Пруденс поспешила уйти от этой темы и перевела разговор на погоду. Но Саре этот вопрос показался неинтересным, и вскоре, извинившись, она оставила Пруденс в одиночестве.
Не прошло и нескольких минут после ее ухода, как дверь распахнулась и в помещение ворвался свежий ветер. В комнату вошли Брок и Шорти, покрытые сажей с ног до головы. Лицо Брока было искажено болью.
– Брок ранен, мисс Пру! – выкрикнул Шорти.
Целый год ухода сиделки не стоит и дня заботы любящего человека.
Сдержав крик, Пруденс кинулась к Броку и усадила его на стул, несмотря на все протесты и заверения, что с ним все в порядке.
– Я переночую в домике Джо, – сообщил ей Шорти. – Он сказал, что работники могут спать на полу. Но я думаю, что Броку лучше остаться здесь, под вашим присмотром.
Мысль о том, что Брок останется в доме вместе с ней, ошеломила Пруденс.
– Но куда я его положу? Полковник Карстерс уже спит, к тому же в его комнате всего одна кровать.
– Не волнуйся, – начал подниматься Брок. По лицу Пруденс было ясно видно, что его присутствие здесь нежеланно. – Я могу переночевать в конюшне.
Конюшня! Но там, должно быть, холодно. И Пруденс вдруг устыдилась, что ставит свои страхи выше нужд раненого человека.
Шорти опустил тяжелую руку на плечо Брока, заставляя его сесть.
– А кабинет вашего отца? – сурово посмотрел он на Пруденс.
Пруденс почувствовала ужас. Кабинет отца был рядом с ее комнатой, и их разделяла тонкая дверь. Однако, судя по тяжелому взгляду Шорти, выбора у нее не было.
– Да, конечно, как я могла забыть, – поспешно кивнула она. – Вы можете идти, мистер Дженкинс. Я сама позабочусь о мистере Питерсе.
– Вам не требуется моя помощь? – удивился Шорти. Но когда он заметил тарелку с сандвичами, то мигом забыл, о чем говорил секунду назад. – Вы не возражаете, если я возьму это с собой?
– Возьмите. И не беспокойтесь о мистере Питерсе. Он попал в хорошие руки.
Брок подмигнул Шорти, и тот понял, что наступило время откланяться.
– Всего доброго.
– Ты уверена, что я не буду обузой, Рыжая? – пробормотал Брок, когда Пруденс помогла ему подняться со стула. – Похоже, тебе эта идея совсем не понравилась.
Она отрицательно покачала головой, разглядывая подпалины на его рубашке и куртке. Насколько серьезны его ожоги?
– Просто это было так неожиданно. Я вовсе не против твоего присутствия. – И она обняла его за талию, чтобы провести из кухни в коридор.
– Дьявол, – выдавил Брок. По его лицу было заметно, что ожоги причиняют ему сильную боль. – Я знал, что нежеланный гость здесь, с того самого дня, как появился в этом доме в первый раз.
«У него есть все основания так думать», – почувствовала угрызения совести Пруденс.
– Держись за перила, – отрывисто бросила она и поспешно добавила: – Пожалуйста.
Чувство вины за свою негостеприимность охватывало ее все сильнее. Еще со времен отца любой человек мог рассчитывать на хороший прием в этом доме.
– Может, я была не очень приветлива, – как бы извиняясь, признала Пруденс, когда они добрались до кабинета.
Брок лишь молча кивнул.
– Сядь на диван, – распорядилась Пруденс. Когда он повиновался, она помогла ему освободиться от куртки и принялась расстегивать пуговицы рубашки. – Мне нужно обработать твои раны. В ожоги очень легко попадает инфекция.
Рубашка полетела на стул, и Пруденс увидела мускулистое тело – сильное, крепкое, от вида которого у нее внезапно пересохло во рту, что немало ее смутило. Видела ли она когда-либо торс мужчины так близко, подумалось ей. Нет, ответила она себе. Пруденс Даниелс была чистой и незапятнанной, как первый осенний снег.
Она вздохнула и осмотрела раны. Благодарение Богу, все оказалось не так страшно, как она думала. Пруденс принесла таз с водой, осторожно стерла с лица Брока сажу.
– У тебя очень мягкие прикосновения, Рыжая. А я было подумал, что в тебе вообще нет ничего мягкого.
Не ответив на это замечание, она смочила тряпку еще раз и закончила умывание.
– Никто меня не мыл с тех пор, как я ходил под стол пешком, – продолжил Брок, стараясь отвлечься от мысли, что грудь Пруденс находится почти у его лица. Запах сирени дурманил голову, и ему внезапно захотелось прижаться губами к белой коже ее шеи.
На мгновение зеленые глаза встретились с карими, некоторое время Пруденс и Брок смотрели друг на друга. Затем она отвела взгляд.
– Я... должна сходить за мазью, – поспешно сказала она, думая о том, что ей надо сохранять дистанцию. – Это займет одну минуту.
Она почти выбежала из комнаты. Брок проводил ее взглядом и разочарованно выдохнул. Черт побери, как дурманит голову ее близость! Он с силой тряхнул головой, чтобы отогнать волнующие мысли.
Подняв голову, он увидел на стене портрет, на котором была изображена женщина, очень похожая на Пруденс. Только волосы у нее были не рыжими, а каштановыми. На другой стене, напротив камина, мирно покоился винчестер, словно ожидая скорого возвращения Коуди Дэниелса.
