– Ты убил его! – с ненавистью прошептала она, обернувшись к торговцу. Трейвик открыл и вновь захлопнул рот, так ничего и не сказав. – Ты застрелил Вейла! – повторила она громче.
Желтоватые глаза налились страхом. Впервые за много лет Мэри видела, как непоколебимая уверенность Маркуса Трейвика пошатнулась. Невозможно остаться безнаказанным, убив пэра Англии, – Трейвик знал это так же хорошо, как Мэри. Никто не поверит его объяснениям, какими бы правдоподобными они ни казались.
– Я не хотел... – начал было он, но осекся, вновь переведя взгляд на истекающего кровью герцога. – Мэри, умоляю, скажи им, что это вышло случайно. Пистолет выстрелил сам. Я даже не прикасался к нему!.. – отчаянно завизжал он.
– Тебя повесят, – отчетливо выговорила Мэри тоном проклятия. – А я приведу сына, чтобы он увидел эту казнь!
И, словно избавившись от чар ужаса, она повернулась к мужу. Необходимо было остановить кровь. Ник хрипел, с трудом втягивая воздух в легкие. Развязав его шейный платок, Мэри сложила его в несколько слоев и прижала к кровавой ране.
Ник по-прежнему не сводил глаз с ее лица. Казалось, он пытался что-то объяснить, но не находил слов. Он умирает, поняла Мэри, увидев, как веки медленно опускаются, закрывая серые глаза.
Целиком поглощенная умирающим мужем, Мэри и не замечала, что Маркуса Трейвика уже нет в комнате. Улучив минуту, он поспешно натянул рубашку и брюки, дрожащими руками схватил сапоги. «Тебя повесят», – сказала Мэри Уинтерс, и Трейвик знал, что она права. С самого начала он был уверен, что Вейл попытается прикончить его. Пистолет и вправду выстрелил сам собой: Трейвик бессознательно нажал пальцем курок. Паника не позволила ему рассуждать здраво. Но какой суд примет такое оправдание?
«Тебя повесят», – все звучал в ушах Трейвика голос Мэри. У него остался только один выход – покинуть Англию, где убийцу пэра наверняка приговорят к казни.
Быстро и бесшумно Маркус Трейвик прокрался по темному коридору, ведущему к задней двери. К тому времени, как в дом ворвался Пирс, в нем были лишь герцог Вейл и Мэри Уинтерс.
Деловито осматривая рану, Пирс быстро расспрашивал Мэри о случившемся. Он отправил нескольких слуг в погоню за Маркусом Трейвиком, а еще одного – к деревенскому врачу.
– Держитесь, полковник, – прошептал Пирс, когда в комнате не осталось никого, кроме него самого, Мэри и Вейла. После шумного вторжения тишина казалась гнетущей. Услышав знакомый голос, герцог медленно приподнял веки. – Держитесь, – повторил Пирс, – врач уже в пути.
Взгляд серых глаз остановился на лице Мэри. Вейл приподнял руку и коснулся темного пятна на ее щеке. В уголке рта Мэри запеклась темная кровь, резко контрастировавшая с бледностью кожи.
– Прости, Мэри, – прошептал Ник, – мне так жаль... Я подвел тебя...
Его голос звучал еле слышно, и Мэри захотелось, по примеру Пирса, ободрить Ника, убедить его не сдаваться. Она пожала пальцы Ника, приложила их к своей щеке, но его рука вдруг обмякла и повисла.
– Не надо! – воскликнула Мэри. – Ты ни в чем не виноват, Ник! Я пришла сюда потому, что надеялась спасти Ричарда. Но я ошиблась...
Все случилось из-за ее роковой ошибки! Да, она хотела спасти сына, но не ценой жизни Ника! Ей следовало предвидеть, что он найдет ее. Мэри вновь поступила вопреки внутреннему голосу, вопреки всему, чему учил ее отец. Предложив себя Трейвику, она преступила закон – и теперь должна была дорого заплатить за свой грех.
– А Ричард? – неслышно, одними губами, прошептал Ник, но Мэри поняла. В первый раз она услышала имя сына из уст Ника – и, возможно, в последний... Отогнав страшную мысль, Мэри улыбнулась.
– Его здесь нет. Трейвик куда-то отправил Ричарда, должно быть, спрятал. – Она ласково провела по щеке мужа большим пальцем.
– Как жаль... – выдохнул Вейл, и его веки вновь начали опускаться. Силы его иссякали.
– Полковник! – позвал Пирс, но лицо Ника осталось неподвижным. – Черт! – выругался он. – Полковник! – попробовал он еще раз, но ответа не дождался.
– Неужели он... – начала Мэри.
Оба знали, что происходит, но не решались сказать об этом вслух. Мэри содрогнулась: неужели после долгой разлуки она встретилась с Ником только затем, чтобы вскоре потерять его навсегда?..
– Поговорите с ним! – взмолился Пирс. – Расскажите о сыне, о чем угодно! Не отпускайте его, скажите, что он вам нужен...
– Ник... – прошептала Мэри, поглаживая мозолистые пальцы мужа. – Мы должны найти Ричарда, выяснить, куда Трейвик увез его. Без тебя я не справлюсь. Пожалуйста, не покидай нас! – Но ее мольбы остались безответными. – Дай мне слово, что ты найдешь нашего сына. Поклянись! Ты обязан сделать это ради меня и Ричарда... – Веки Ника вдруг дрогнули и приподнялись. Его взгляд был устремлен в никуда, глаза затуманились, но он услышал Мэри!
– Не молчите! – прошептал Пирс. – Рассказывайте про мальчика.
– Ричард так похож на тебя, – заговорила она. – Не только внешне... – Она осеклась, вновь ощутив горечь потери. – Иногда... мне было тяжело смотреть на него: он даже двигался, как ты – с той же уверенностью и грациозной небрежностью. В нем чувствуется твоя целеустремленность. Таким был ты, когда я впервые увидела тебя. И в тот день, на поляне... – У нее перехватило горло. – Бывало, воспоминания о тебе заставали меня врасплох – всегда, когда я подолгу смотрела на сына.
Взгляд Ника остановился на ее лице, губы шевельнулись: он все слышал и понимал! Мэри казалось, что она сидит рядом с ним целую вечность, прижимая к ране пропитанный кровью платок. Она не помнила, о чем говорила – кажется, упомянула о деревянном солдатике, даже о том, что мальчик мечтал сделать армейскую карьеру, описала все подробности обычного дня Ричарда, его маленькие беды и радости, припомнила, что Трейвик отказался учить его верховой езде. Пальцы Ника на миг сжались и вновь обмякли.
– Пирс... – вдруг прошептал он.
– Учить сына ездить верхом – обязанность отца, – объяснил Пирс, который понимал хозяина с полуслова. – Верховая езда – не только твердость рук и правильность посадки, это смелость и отвага. Первого коня для мальчика должен выбрать отец. Это ваш долг, полковник. Вас никто не заменит.
Обернувшись к старому солдату, Мэри увидела, что по его щеке катится слеза. Ник слабо кивнул, признавая правоту денщика. Ему ни за что не выжить, вдруг поняла Мэри: врача нет слишком долго...
– Ник, не смей! – воскликнула она, и ее голос прозвучал неестественно громко в тишине комнаты. – Не надо, не бросай нас!
– Вы же никогда не были трусом, полковник! – подхватил Пирс. – Нам и прежде приходилось тяжело. Но мы выстояли, полковник. Вы не трус. На этот раз нам есть за что бороться. Вы нужны сыну. Неужели вы отдадите его этому безумцу? Только вы сумеете спасти Ричарда, но если вы сдадитесь...
