В эту секунду Лорейн показалось, что они с Рэйлом знают друг друга много лет. Дрожащей рукой она взяла медальон и тихо поблагодарила:
– Спасибо.
Наклонившись, он хотел надеть медальон ей на шею, но она неожиданно отпрянула.
– Что, волосы попали в застежку? – удивленно спросил Рэйл.
– Да нет.
Лорейн не сомневалась, что сейчас он попытается ее поцеловать, и решила ни в коем случае не допустить этого. Желая отвлечь Рэйла, она торопливо спросила:
– А для чего вам эта штучка?
– Какая? А, эта…
Проследив направление ее взгляда, шотландец поднял с пола корень причудливой формы, твердый как камень и полупрозрачный.
– Это женьшень. Ты когда-нибудь видела такое? – Рэйл поднес женьшень к носу и с удовольствием понюхал. – Очень ароматный. Никак не могу придумать, что с ним делать.
– Как можно скорее избавиться от него! – с неожиданной силой выкрикнула Лорейн.
Рэйл удивленно поднял темные брови.
– Для рыб это слишком роскошное лакомство. А почему ты хочешь его выбросить, девочка?
Непрошеные воспоминания нахлынули на Лорейн. Она не могла произнести ни слова, боясь, что разрыдается прямо при Рэйле. Дело в том, что корень женьшеня ассоциировался у нее со смертью матери…
Незадолго до своей кончины Араминта Лондон неожиданно получила небольшую сумму денег – наследство дальнего родственника из Англии. Вручив деньги Джонасу, она со вздохом сказала:
– Возьми. Теперь мы сможем уплатить все долги.
Не говоря ни слова, он взял деньги и ушел. Вернулся Джонас несколько часов спустя, очень возбужденный. Араминта оторвалась от рукоделия и, увидев выражение лица мужа, даже выронила наперсток.
– В чем дело, Джонас?
– Судя по твоему виду, папочка, наши кредиторы остались довольны, – предположила Лорейн, надеясь, что остатка денег хватит на новое платье.
– Ну, не совсем так, – уклончиво ответил Джонас. – Им придется еще немного подождать. Не мог же я упустить такой случай!
– Что ты имеешь в виду? – встревожилась Араминта.
Джонас гордо выпятил грудь.
– Я вложил деньги в одно рискованное, но выгодное предприятие, – сообщил он с сияющим видом, и тут Араминта догадалась, что муж еще и выпил на радостях. – Отослал в Китай солидную партию женьшеня на продажу! Бенджамин Николлс пообещал лично присмотреть за товаром. Он уверен, что затраты окупятся сторицей!
– О Боже! – выдохнула Араминта и закрыла лицо руками.
После этого случая здоровье ее резко ухудшилось – как видно, слабое женское сердце уже не могло противостоять многочисленным ударам судьбы. Джонас стал все реже бывать дома. Большую часть времени он теперь проводил в таверне, и даже в ту ночь, когда умерла Араминта, с ней была одна Лорейн. Девочка на всю жизнь запомнила последние слова матери.
– Передай отцу… – Голос умирающей был еле слышен. – Передай, что я по-прежнему люблю его… как в ту ночь, когда мы видели… Зеленую Вспышку.
– Я обязательно скажу ему, – пообещала Лорейн сквозь слезы.
Она все еще плакала, когда в дом спотыкающейся походкой возвратился Джонас. Предсмертные слова жены, похоже, не произвели на него особого впечатления. Выслушав дочь, он опять отправился в таверну и пропадал там три дня, даже не явился на похороны. Гроб с телом Араминты провожали на кладбище лишь безутешная Лорейн да кучка соседей. Церемония, и без того грустная, не стала веселее от того, что всех ее участников немилосердно поливал холодный дождь.
Когда Джонас наконец объявился, он, как ни странно, был трезв.
– А у меня новости, – с порога сообщил он дочери. – Я решил податься на Запад. И поскольку ты не можешь оставаться в доме одна, я продал тебя Мейфилдам.
Два таких жестоких удара почти одновременно! Лорейн показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Мало того, что она теперь сирота, в довершение всего она лишилась свободы!
Вот почему печальные события той весны навсегда переплелись в сознании Лорейн с корнем женьшеня.
– Так почему ты хочешь выбросить его за борт? – настойчиво повторил Рэйл.
Лорейн подняла глаза.
– Несколько лет назад мой отец истратил последние деньги на покупку этого проклятого женьшеня и отослал его в Китай для продажи. По словам некоего Николлса, приятеля отца, который взялся присмотреть за товаром, это была чрезвычайно выгодная сделка… Однако до сих пор нам ничего не известно ни о судьбе Николлса, ни о судьбе корня!
– Это странно, – задумчиво произнес Рэйл. – Ведь женьшень чрезвычайно ценится в Китае, и китайцы готовы платить за него любые деньги. Твой отец мог сказочно разбогатеть на этом предприятии!
– Так он, во всяком случае, утверждал, – сухо заметила Лорейн.
Она давно поняла, что все деньги, попадавшие в руки отца, тратились им поразительно бездумно. Как правило, он пускался в свои излюбленные «рискованные предприятия», закупая или продавая в заморских странах разные экзотические товары и надеясь на баснословные прибыли.
Однако, судя по реакции шотландца, для него «рискованные предприятия» таили в себе ту же неизъяснимую прелесть, что и для Джонаса Лондона. Значит, он не только контрабандист, но и бесплодный мечтатель.
– Мой отец не слишком преуспел в жизни, – с горечью призналась девушка. – Однако если он жив и поныне, на что вряд ли можно надеяться, он наверняка пустился в очередное «рискованное предприятие»!
– А разве это так уж страшно, девочка? – мягко спросил Рэйл.
– Да, очень страшно… Его эскапады отняли у моей матери все – молодость, здоровье, а в конце концов даже жизнь. Не будем вспоминать прошлое – в нем было слишком много горького. И уберите, пожалуйста, этот проклятый корень подальше! Что же касается медальона… Очевидно, он связан с дорогими для вас воспоминаниями, раз вы повсюду возите его с собой. Поэтому я благодарю вас, но принять такой подарок не могу!
– Погоди-ка. – Руки Рэйла легли поверх дрожащих ручек Лорейн. – Оставь медальон себе. Уверяю тебя, с ним не связано никаких воспоминаний. Я выиграл эту вещицу в карты, когда наша шхуна стояла в Бордо.
– Значит, женщина, которая здесь изображена, ничего для вас не значит?
Казалось, юное личико на портрете смотрело на Лорейн с немой укоризной. Полное неизъяснимой прелести, оно в то же время содержало в себе некий вызов. На девушке было желтое платье, а рыжевато-золотистые волосы украшала веточка вереска.
– Абсолютно ничего, – с каменным лицом подтвердил Рэйл. – Прошу тебя, возьми эту вещицу, хотя бы на память о нашем путешествии.
На память о нашем путешествии… Лорейн вздрогнула, услышав эти слова. В них прозвучал явный намек на скорое прощание.
