Его манеры были такими забавными, а логика такой парадоксальной, что Лорейн невольно рассмеялась.
– Подождите, это еще не все.
Как заправский фокусник, Лестрей вытащил из кармана голубые атласные подвязки, отороченные серебристыми кружевными розами, и торжественно опустил ей в руку.
– Какие еще чудеса скрываются у вас в каюте, Андре? – вскричала пораженная Лорейн.
– Приходите и сами увидите, – лукаво предложил он.
Рэйл, стоявший в это время у руля и слышавший весь разговор, обернулся и в упор посмотрел на них. Лицо его помрачнело, однако он не промолвил ни слова.
Уголком глаза Лорейн уловила движение Рэйла. Итак, несгибаемого капитана все же можно заставить ревновать! Сердце ее запело, и она обернулась к Андре, чтобы его поблагодарить.
– Наденьте чулки, мадемуазель, – большей благодарности мне не надо! – услышала она в ответ.
Слегка покачивая бедрами, чтобы привлечь внимание капитана Камерона, Лорейн направилась в каюту. Однако шотландец даже не обернулся. «Очевидно, ему все равно!» – подумала раздосадованная девушка.
Она как раз успела натянуть чулки и принялась укреплять первую подвязку, когда дверь распахнулась, и в каюту, сжимая кулаки, влетел Рэйл.
– Входите, – с невинным видом предложила ему Лорейн.
– Спасибо, уже вошел, – буркнул тот и так хлопнул дверью, что девушка подпрыгнула.
– Андре подарил мне шелковые чулки, – сообщила она, словно он сам этого не знал.
– А также голубые подвязки, – мрачно продолжил Рэйл.
– С серебристыми кружевными розами, – чтобы его поддразнить, лукаво промолвила Лорейн.
– Вижу, – лаконично бросил он.
Кончив возиться с чулками, она приподняла юбки и несколько раз крутнулась перед Рэйлом, чтобы дать ему возможность полюбоваться ее стройными ножками.
– Ну, разве не прелесть?
Шотландец крякнул:
– Прелесть? По-твоему, это так называется? Неужели ты не понимаешь – проклятый француз уверен, что купил тебя за пару чулок и подвязок!
Лорейн поспешно опустила юбки и залилась краской.
– Неправда!
Не говоря ни слова, Рэйл подошел к ней и потащил к сундуку. Вынув из ящика несколько монет, он сунул их ей в руку.
– Отдай это Лестрею, – приказал Камерон. – Поблагодари и заплати!
– Нет! – возразила она, пытаясь вырваться. – Он будет оскорблен!
– Ну, тогда это сделаю я!
Рэйл выволок Лорейн на палубу и остановился в двух шагах от француза.
– Моей даме чрезвычайно приглянулись чулки и подвязки, которые вы ей преподнесли. Я ваш должник. Возьмите!
Он сунул деньги Лестрею в руку.
– Нет-нет, друг мой! – со смехом возразил тот. – Это же свадебный подарок! Разве мадемуазель вам не сказала?
Рэйл с озадаченным видом обернулся к Лорейн.
– Нет, не сказала.
– Но ты не дал мне и рта раскрыть! – обиженно пропищала она, с полуслова поняв намек Андре.
– Я понимаю, что мой подарок немного опережает события, но почему бы не вручить его сейчас? – простодушно продолжал Лестрей.
Рэйл по-прежнему не сводил глаз с Лорейн, и под этим проницательным взглядом ей стало крайне неуютно.
– В самом деле, почему бы и нет? – С этими словами он круто повернулся и ушел.
Только теперь Лорейн вздохнула с облегчением.
– А знаете ли вы, прелестная Лорейн, как вас называют на шхуне? – неожиданно спросил Андре. – Невестой капитана. Однако я сомневаюсь, что дело дойдет до свадьбы…
Лорейн воинственно вздернула подбородок.
– Это еще почему?
– Да потому, что вы с таким же успехом можете выйти замуж за кого-нибудь другого – за меня, например, – с улыбкой пояснил Лестрей.
– Немедленно замолчите, Андре! – вскричала шокированная Лорейн, заливаясь краской. – Вы позорите меня перед командой!
Он небрежно пожал плечами.
– Не забывайте, мадемуазель, – команда состоит из французов, которые понимают такие вещи. А вот кто точно нас не поймет, так это англичане… – Он прищурил глаза и с неприязнью посмотрел на Рэйла. – Да еще, возможно, какие-нибудь шотландцы!
«Один уж точно!» – подумала Лорейн.
После злосчастного инцидента с чулками Рэйл перестал разговаривать с Лорейн. Большую часть времени он проводил на палубе, а в каюту возвращался лишь на ночь. Она была уверена, что его поведение вызвано тем, что она приняла у француза подарок, и мысленно кляла себя за эту досадную оплошность.
Всякий раз, чувствуя легкое шуршание шелка, Лорейн вспоминала слова Андре Лестрея о том, что ножки, обтянутые этими чулками, принадлежат ему. Она искренне надеялась, что слова эти были сказаны в шутку, однако они поразительно напоминали ту фразу, что в сердцах бросил ей Рэйл: «Неужели ты не понимаешь – проклятый француз уверен, что купил тебя за пару чулок и подвязок!»
С недавних пор Андре удвоил свое внимание к Лорейн. Куда бы она ни шла, рядом с ней неизменно оказывался щеголевато одетый доктор. Во время беседы он умудрялся встать так, чтобы ненароком коснуться ее локтя или погладить по руке. Лорейн успокаивала себя тем, что мужчины, подобные Андре Лестрею, и дня не могут прожить без того, чтобы за кем-нибудь не поухаживать, а поскольку она единственная женщина на судне, он ухаживает именно за ней.
Гораздо больше ее беспокоило другое: Лорейн по-прежнему была уверена, что за ней следят. Даже веселая болтовня Андре не могла отвлечь ее от мыслей о невидимом и таинственном преследователе.
Наконец наступил день, когда он приблизился к своей жертве почти вплотную. Произошло это в душный и жаркий безветренный день. Даже Андре, послушный раб моды, был вынужден сбросить свой великолепный сюртук. Стоя на палубе рядом с Лорейн, француз вытер лоб.
– Дьявольская жара, не правда ли, мадемуазель? Мне кажется, еще немного – и мы окажемся в аду! – с раздражением произнес он и пустился в один из своих бесконечных рассказов, на этот раз – о таком же жарком вечере, проведенном им несколько лет назад на берегу Сены.
Лорейн слушала вполуха. И вдруг почувствовала, как в нее снова впился таинственный взгляд. На этот раз он никак не мог исходить от француза – ведь Андре находился рядом с ней.
Девушка поспешно задрала голову, однако на снастях ей удалось разглядеть лишь матросов, занятых своей работой. Того, кто за ней следил, она так и не увидела.
Нахмурившись, она опустила голову. Таинственный незнакомец наверняка здесь, хотя она его и не видит.
– Да вы не слушаете меня, мадемуазель Лорейн! – донесся до нее обиженный голос Андре.
Она смутилась:
– Извините, я, кажется, задумалась. По-моему, вы говорили о Париже…
– Я никогда не повторяюсь, мадемуазель, запомните это. Только подумать – я мог бы сделать вам предложение, а вы меня, оказывается, даже не слушали!
