Она пожала плечами:
— Зато перенесла другие. — И нахмурилась: — Мне понятно одно: вы до сих пор претендуете на состояние сэра Чарльза, хотя далеко уже не бедны. А смущает меня, почему вы решили, будто смерть Сент-Арвана поможет вам завладеть им.
— Будет вполне достаточно, если им завладеет мой сын. Вы ведь собирались замуж за Винсента, прежде чем сэр Чарльз насильно выдал вас за Сент-Арвана. Надеюсь, овдовев, вы сочтете эту партию по-прежнему приемлемой.
Ее брови поднялись:
— Даже если и так, неужели вы думаете, сейчас сэр Чарльз допустит это скорее, нежели тогда?
— Едва ли он сможет воспрепятствовать. Вы — совершеннолетняя и уже не пленница в его доме. Кроме того, пришлось бы еще соблюдать годичный траур, а в возрасте вашего деда год — очень большой срок.
Она не стала притворяться, будто не поняла.
— Думаю, он так долго не проживет, хотя все еще цепляется за жизнь, словно оплывшая свеча, что и не горит толком и погаснуть никак не может. Но даже если и так, не кажется ли вам, что вы делаете слишком много допущений? Понадобится не только согласие сэра Чарльза. А если я, после всех событий, не захочу больше выходить за Винсента?
Он не спеша поднял кресло, поставил его на место и только потом с легкой иронией спросил:
— А вы не хотите, дорогая?
— Не в этом дело, — возразила она и, поколебавшись, добавила: — Несмотря на все ваши усилия, дядя, у меня все еще есть муж.
— Который убежден, что вы дважды покушались на его жизнь.
— Что я пыталась сделать это с вашей помощью, сэр. Теперь, когда я знаю правду, что может помешать мне рассказать всю историю Джеррену и тем доказать свою невиновность?
— Ах, милая Антония, — тон Роджера был обидно снисходительным, — не можете же вы, в самом деле, считать, что я признаюсь во всем Сент-Арвану или кому-то еще, как только что совершенно конфиденциально признался вам? А у вас нет ни малейших улик в подтверждение подобных обвинений.
— Вы так считаете? — с вызовом заметила она. — Но эти покушения вы ведь осуществляли, вероятно, не в одиночку? Я бы крайне удивилась, узнав, к примеру, что в угодьях Финчли, поджидая Джеррена, вы лежали собственной персоной.
— И удивились бы, дитя мое, совершенно обоснованно. Я в тот вечер был у Уайта и оставался там до утра. А.. э-э-э… дело сделал мой личный слуга, Тимоти Престон. — Он увидел в ее глазах отблеск удивления и снисходительно улыбнулся: — Да-да, милая. Отец вашей горничной, Ханны, которую мне после некоторых стараний удалось внедрить к вам в дом.
Эти сведения несколько поколебали уверенность Антонии, но она постаралась это скрыть.
— Вы относитесь к слугам с исключительным доверием, сэр.
— А, ну, Тимоти-то для меня не просто слуга. Его отец служил моему, мать нянчила меня, а с Тимоти мы все детство играли вместе. А когда выросли, он стал служить мне. После дуэли с вашим отцом, когда пришлось покинуть Англию, он поехал со мною. Он свято блюдет мои интересы, а я доверяю ему, как самому себе. Он — мое второе Я.
— А его дочь?
— Воспитана в полной верности мне и к тому же до смерти боится отца Ее вам тоже не уговорить предать меня.
Антония почувствовала, как захлопнулся капкан. Оставался только один выход.
— Но есть еще капитан Байбери!
— Байбери! — Роджер тихо рассмеялся. — Нет, дорогая моя! Его нанял — надеюсь, вы уже поняли, что предполагаемое наследство никогда не существовало, — человек, которого он не сможет опознать, готов держать пари. Этот человек представился ему как посланник некоей дамы. Молодой и богатой, которую насильно выдали замуж, муж ей отвратителен, и она совершенно всерьез хочет от него избавиться. И готова весьма щедро за это заплатить. Вот, Антония, что сообщит Байбери, если вы совершите глупость и поднимите тревогу. Это он и сам считает правдой.
— Но ведь вы же сами внушили мне мысль о дуэли между ним и Джерреном.
— А вот в этом вам будет крайне трудно убедить хоть кого-нибудь. Я проявил большую осторожность и, наблюдая за вашим флиртом, не забывал высказывать самые родственные опасения. И даже попросил жену осторожненько шепнуть вам на ушко пару слов предупреждения. Она ведь шепнула, да? — Антония кивнула, совершенно обескураженная, а Роджер снова вкрадчиво улыбнулся: — Вот именно! И ведь не я познакомил вас с Байбери. Ему предложили добиться расположения Летти Херствуд, поскольку его и добиваться не нужно, она легко идет на знакомство с любым мало-мальски симпатичным мужчиной. Ну, а дальше все пошло своим чередом.
Итак, капитан захлопнулся, не оставив ни малейшей возможности убежать, хотя она так и не поняла толком, зачем Роджеру было загонять ее туда. Только одно было ясно: этого милого улыбающегося, такого приятного с виду человека она боялась гораздо больше, чем собственного деда. И тут вместе с мыслью о сэре Чарльзе появилась надежда не избегнуть, нет, но хотя бы отдалить опасность, понятную еще не до конца.
— Но Джеррен еще не хозяин состояния Келшел — лов, — возразила она, в душе порадовавшись тому, что голос звучит достаточно твердо, хоть сердце бешено колотится. — Если я неожиданно овдовею, то могу так же неожиданно и лишиться наследства.
Он понимающе кивнул:
— Такую возможность я всегда учитывал, но устранение Сент-Арвана представилось мне такой настоятельной необходимостью, что я решил рискнуть. — Увидев ее замешательство, он добавил с некоторой злобностью: — Кстати, весьма нежелательным осложнением, Антония, оказалась бы ваша беременность.
Она вспыхнула, но смогла сохранить ледяной тон:
— Полагаю, сэр, что при наличии в моем доме вашей шпионки, нет нужды самой докладывать вам, каковы нынче мои возможности родить наследника состояния Келшеллов, поэтому я продолжаю теряться в догадках, зачем же вам понадобился капитан Байбери.
— Вполне естественное нетерпение, дорогая, занять то положение, к которому начал стремиться еще двадцать лет назад, — ровным тоном ответил он. — Но теперь я изыскал способ, как предотвратить лишение вас наследства.
Она иронически рассмеялась:
— О, да вы просто не знаете дедушки! Пока в нем теплится жизнь, он не переменится и будет поступать только так, как ему заблагорассудится.
— Совершенно справедливо! И тогда тем более просто будет заставить его поверить, что наилучшим образом он соблюдет собственные интересы, как раз не лишая вас наследства. Все ведь очень просто. Что может быть естественнее, если, овдовев, вы решите вернуться в Келшелл-Парк? А прибыв туда, тут же объявите ему, будто ждете ребенка.
Она воззрилась на него:
— Да вы в своем уме? Ведь подобный обман вскроется самое большее через два месяца! Вы же не можете заранее знать, сколько он проживет.
