У Шарлотты упало сердце. Зря она вернулась в Англию. Когда Шарлотта находилась в Америке, ее влечение к Алексу не было, по крайней мере, таким острым и безнадежным. А теперь она была женой Алекса, жила с ним под одной крышей, но, как и прежде, не могла даже мечтать дотронуться до него. Они были как никогда далеки друг от друга. И такое положение было много хуже прежнего.
— Ты хочешь, чтобы мы жили вместе и при этом не… — Шарлотта запнулась, не зная, как бы поделикатнее закончить фразу.
Сказать «заниматься любовью» она не решалась, так как о любви не могло быть и речи. А другие выражения казались ей слишком грубыми. Но тут она нашлась.
— И при этом не выполнять супружеского долга, — закончила Шарлотта.
Эти слова звучали вполне прилично и указывали на половой акт без лишних сантиментов. В глазах Алекса зажглись веселые огоньки, а уголки губ дрогнули.
— Я знаю, ты была бы не прочь делить со мной супружеское ложе, — промолвил он, а затем, прищурившись и скривив рот, добавил: — Или, возможно, ты настолько привыкла к половой жизни, что боишься лишиться ее?
Шарлотта могла бы возразить ему, сказать, что он заблуждается, но не стала этого делать. Зачем бросать слова на ветер? Он все равно не поверит ни единому ее слову.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы полностью лишили себя интимной жизни? — уточнила Шарлотта.
Такая ситуация казалась ей немыслимой.
Алекс снова криво усмехнулся:
— Вовсе нет. Зачем же лишать себя удовольствий?
Шарлотта судорожно сглотнула. Вот, значит, куда он клонит.
— Но если мы не будем хранить верность друг другу, то я настаиваю, чтобы ради Николаса мы скрывали свои отношения на стороне.
Ухмылка Алекса из ехидной превратилась в зловещую. Некоторое время он молчал, и в комнате воцарилась напряженная давящая тишина. Шарлотта вдруг почувствовала, что задыхается.
— Мы? — наконец снова заговорил Алекс. — Нет, дорогая моя. Я-то, конечно, буду действовать осторожно и скрывать свои связи на стороне. Но тебе запрещено заводить романы. Если я узнаю, что у тебя появился любовник, я немедленно разведусь с тобой, и ты навеки погубишь свою репутацию. Скандал будет следовать за тобой по пятам, куда бы ты ни направилась. Я понятно выражаюсь?
Он произносил слова шепотом, но они отдавались в ее ушах громом, взрывами. Его ноздри раздувались, а глаза впивались в Шарлотту с яростной силой. Шарлотта не ожидала от него такой реакции. Это было нелогично. Дело не в том, что она действительно собиралась завести любовника. Но Шарлотта имела право уточнить, какие именно отношения с мужем ждут ее в браке.
— Ты хочешь, чтобы я до конца своих дней прожила без интимной близости с мужчиной? — с нескрываемым недоверием спросила Шарлотта.
— Я хочу, чтобы ты не нарушала клятвы супружеской верности. — В голосе Алекса слышались стальные нотки.
Сбитая с толку Шарлотта тряхнула головой. В своем ли он уме?
— Ты, наверное, забыл, что мы не давали друг другу никаких клятв.
— Согласно свидетельству о браке, мы их давали, поэтому я рассчитываю, что ты будешь вести себя безупречно.
Поведение Алекса не поддавалось здравому объяснению. Мысль о том, что его требование является проявлением элементарной ревности, Шарлотта отмела сразу же. Скорее всего, это был синдром «собаки на сене». У Шарлотты не было сил спорить с ним, но один вопрос все же требовал уточнения.
— Значит, ты не хочешь других детей? — спросила она, вспомнив слова Алекса о том, что он мечтает заселить детьми все спальни в их общем доме, который они перед свадьбой собирались купить в Лондоне.
В доме, который они присмотрели, было шесть спален.
— О нет, напротив, я хочу много детей, — тихо ответил он, не сводя глаз с ее губ. — Но заводить их с тобой не собираюсь. И так как только ты можешь родить мне законных отпрысков, мне придется ограничиться одним ребенком, Николасом.
Шарлотте стало трудно дышать. Она видела, что Алекс старается уколоть ее побольнее. Он провоцировал ее словом и взглядом, ждал негативной реакции, которая послужила бы для него поводом презирать ее еще больше. Сделав над собой усилие, она подавила приступ душевной боли.
— Отлично, — промолвила Шарлотта, выпрямившись и расправив плечи. — Думаю, мы поняли друг друга.
Как ни странно, на лице Алекса не отразилось удовлетворение, как у человека, настоявшего на своем и только что установившего свои правила игры.
— Я распоряжусь, чтобы твои вещи перевезли сюда, — сказал он. — Завтра мы все едем в Лондон.
Шарлотта, изогнув бровь, бросила на него удивленный взгляд.
— Зачем? — коротко спросила она.
— Я не могу позволить, чтобы моя мать узнала о нашем браке из сплетен. Кроме того, мне надо познакомить родителей с внуком. Мы останемся в Лондоне на ночь.
Шарлотта видела герцога всего лишь раз, и эту встречу нельзя было назвать приятной. Он не одобрял выбор сына. По тому, как кривились губы герцога и стекленели глаза при виде ее, Шарлотта поняла, что он находит ее неподходящей партией для Алекса. Герцогиня выражала свое недовольство выбором сына еще более очевидным образом: она не замечала Шарлотту почти все то время, пока она находилась в их доме.
«Не спорю, она очень милая девушка, но, дорогой мой, зачем тебе жениться на ней?» — заметила герцогиня, как только Шарлотта вышла из гостиной, будучи не в силах больше выносить давящую атмосферу враждебного отношения к ней, которого никто из близких Алекса даже не пытался скрыть. Этим замечанием герцогиня не ограничилась. Шарлотта слышала ее слова, стоя в коридоре.
«Ради Бога, мы даже не знаем, кто ее мать, из какой она семьи, откуда приехала? Говорят, что кровь в человеке рано или поздно даст о себе знать. И мне не хотелось бы однажды убедиться в том, что эта девица имеет низкое происхождение, еще более одиозное, чем обстоятельства ее рождения».
Эти слова герцогини долго еще стояли в ушах Шарлотты, а потом, после разговора с миссис Хенли, продолжали преследовать ее. И эти же слова, как похоронный звон, прозвучали снова, когда Шарлотта — за два дня до свадьбы — прочитала роковое письмо.
Но встречи с родителями Алекса нельзя было избежать. И Шарлотта понимала, почему он хотел, чтобы это произошло как можно быстрее. Герцог и его супруга имели право познакомиться со своим внуком.
Шарлотта кивнула.
— В таком случае я поеду собирать вещи, — сказала она. — Попроси, пожалуйста, миссис Мартиндейл отвести Николаса ко мне.
Алекс подошел к камину и дернул за шнур колокольчика.
— Мой экипаж заедет за вами завтра в девять. Прошу не заставлять меня ждать.
