Омар ввел оробевшую англичанку в сказочный, как ей показалось, мир. Воздух был напоен нежным ароматом, и вода в огромной ванне манила к себе. Легкий пар клубился над ее поверхностью, призывая погрузиться в блаженное тепло. Мраморные скамьи, окаймляющие ванну, были нагреты, и теплота камня передавалась телу.
Омар быстрым движением, в котором ощущался опыт, избавил Эстер от яшмака, а две девушки, появившиеся внезапно ниоткуда, словно из клубов пара, довершили раздевание вновь прибывшей наложницы. Они стали придирчиво исследовать ее кожу в поисках изъянов, но Омар величественным жестом приказал им удалиться.
— Я сам займусь госпожой!
Эстер, зажавшая в кулачке свое миниатюрное оружие, приняла воинственную позу.
— Только попробуй тронуть меня! Я вспорю тебе брюхо!
Омар остался абсолютно равнодушен к ее грозному предупреждению, лишь сказал пару слов одной из девушек, и та, громко шлепая босыми ступнями по влажному мрамору, скрылась из виду, и тут же раздался ее писклявый вскрик, похожий на сигнал тревоги, когда ястреб нападает на птичью стаю.
Переполох тотчас прекратился, когда Халид-бек, по-прежнему обнаженный до пояса, появился на пороге бани. Он направился к своей рабыне, ступая так твердо, что брызги летели у него из-под ног.
Его глазам открылась дикая картина. Эта непредсказуемая Эстер уткнула острие столового ножика в горло беспомощного евнуха, выкрикивая:
— Дай мне свободу, или я убью его!
— О аллах, награди меня терпением! — пробормотал Халид. — А ты, Омар, позор на твою голову, старый дурак, скажи, где она раздобыла этот ножик?
— Я… я подумал, что она уже стала вашей возлюбленной, и ей можно доверить серебряный ножик для фруктов. Он способен только слегка ранить, и это не смертельно, но, пожалуйста, избавьте меня от этой гарпии, господин!
— Она не моя возлюбленная. Раз ты так грубо ошибся и оценил ее слишком высоко, то ты плохой евнух, Омар! — грозно заявил принц. — А ты, пустоголовая сорока-воровка, кинь мне сюда эту игрушку.
— Может, я метну его так, что нож вонзится тебе прямо в сердце, — сказала Эстер, поигрывая серебряным ножичком.
— Если подчинишься сразу, я тебя лишь отшлепаю, а если промедлишь, отхлестаю как следует плеткой и прикажу заковать в кандалы.
— Как бы мне хотелось увидеть, как ты истекаешь кровью, — сказала Эстер, но, противореча своим словам, протянула ему нож.
— Наши желания разнятся как огонь и вода. Я хочу видеть тебя в добром здравии.
— Но для чего? Твои поступки остаются для меня тайной.
— А твои противоречат твоим же угрозам. Иначе я бы уже трижды был убит, — подначивал Халид растерявшуюся девушку. — Но моя смерть не принесет тебе освобождения. Из этой крепости нельзя убежать. Признай свое поражение.
— При условии, что никто не будет касаться меня. Какие же недотроги эти европейские дикарки и как они стыдятся своей наготы. Будто их пророк Христос когда-то плюнул на женское тело, заклеймив его позором.
— Я уважаю твою скромность, но эти служанки приучены не видеть того, что они не должны
видеть, и тебе нечего стесняться своего тела. У тебя нет каких-либо уродств, какие стоило бы скрывать. Я видел тебя обнаженной и могу заверить, что твое тело само совершенство.
«Проклятый язычник издевается надо мной, но ему дорого это обойдется», — подумала Эстер, но, притворившись кроткой овечкой, задала вопрос, якобы по наивности:
— Ты позволишь Омару искупать меня?
— А почему бы и нет?
— И тебя тоже? Ты воспользуешься его услугами?
— Может быть, после тебя.
— А нас вместе? В одной воде?
Омар, понимающий язык чужестранки, в ужасе вытаращил глаза, а служанки, догадавшись, что речь идет о чем-то неприличном, в смущении закрыли лица ладонями.
Мысль о столь неприличном действе поразила и оскорбила Халида. Не отдавая отчета своим действиям, он нанес мощный удар по девичьему личику, и Эстер рухнула в теплую воду и тотчас пошла ко дну.
Не ожидая распоряжений от замершего в гневной позе господина, служанки вытащили Эстер на поверхность.
Омар был прозорливее всех присутствующих. Он уяснил для себя, что чем ярче разгорается пожар, тем больше монет выпадет тому, кто его первым погасит. Уж он-то, евнух Омар, сумеет нагреть руки на этом дельце.
Халид сам раздел пленницу на глазах у рабынь и евнуха. Мокрые ее одежды он стаскивал с нее и отбрасывал в сторону. Ее гордая нагота заставила бешено биться пульс, воспламеняя кровь.
Наблюдая за этим зрелищем, опытный Омар сразу распознал, что Эстер, хотя и лежит неподвижно, но тело ее прет извечную мелодию мифической Сирены, а принц Халид уже в плену этих звуков. А потом, потом родится парочка сыновей. Слава аллаху! Все останутся довольны, а он. Омар, будет щедро вознагражден.
Служанка поднесла Эстер хрустальный кубок с напитком розового цвета.
— Выпей шербет, это успокоит тебя. И позволь Омару выполнить свои обязанности, — хрипло произнес Халид. Он еле мог совладать с охватившей его похотью. — Если я стесняю тебя, то удалюсь.
И он действительно скрылся за пеленой влажного тумана, пока Эстер пила поданный ей напиток.
Омар, осторожно касаясь девичьего тела, опустил ее в воду, и неукротимой англичанке показалось, что она уже в раю. Ее волосы разметались по поверхности, а ловкие пальцы евнуха принялись перебирать слипшиеся пряди, покрывая их ароматной пеной. Кожу массировали умелые руки, и каждая клеточка ее тела возрождалась к новой жизни. Обессиленную и благоухающую, Эстер осторожно подняли из воды и опустили на теплый мрамор.
Омар еще раз осмотрел внимательно ее тело и восторженно зацокал языком.
— Все линии Венеры сходятся на том, что ты страстная особа. Мне с тобой повезло.
Эстер не было никакого дела до расчетов маленького евнуха. Она наслаждалась тем, что живет и что жизнь одаривает ее неземными удовольствиями.
Омар бережно обтер драгоценное тело мягким полотенцем, просушил волосы красавицы, размахивая веером, потом вновь помассировал ее груди, упругий живот, гладкую спину и выпуклые ягодицы.
— А теперь повторим еще разок, — приговаривал он, переворачивая ее как куклу. — Мы должны угодить принцу.
— А при чем тут ты? — пролепетала одурманенная Эстер.
— Я вношу свою долю в наше общее дело, — твердил евнух, продолжая массировать ее тело. Этот маленький человечек был очень словоохотлив. — Принц тебя обожает, уж поверь мне.
— По его поступкам этого незаметно, — слабо возразила Эстер.
— Он и одной ночи не может выдержать без тебя. Он рычал как медведь, посаженный на цепь. Он хочет делить с тобой ложе.
— Халид боится, что я сбегу и он лишится рабыни.
