Графиня была настоящей леди и не смела ответить леди Хенсфорт, но руки ее тряслись, когда она разливала чай и подавала его гостям. Констанс вовсе не была такой доброй и любезной, как это могло показаться.
– Как я могла сдержать обещание, когда он…
– Спасал женщину и ее трех… кошек из горящей пекарни в Чипсайде в тот самый день, когда вернулся в Лондон! – выпалила Анна. – Уверена, что вы читали об этом происшествии в лондонских газетах.
Бог мой, откуда она взяла эту ложь? Она просто слетела у нее с языка, и все в гостиной услышали ее. Леди Хенсфорт хихикнула.
– В самом деле, он спас женщину и ее трех кошек? Невероятная история!
Анна молилась, чтобы щеки не покраснели и не выдали ее лживости. Кошки, пожалуй, это уже было слишком. Но Лэрд спас же ее сегодня днем. Она обязана ему и должна защитить его имя.
– Да, я помню, что читала об этом пожаре. По крайней мере, десяток людей погибли, – вмешалась миссис Фортвит. – Я не знала, что именно лорд МакЛарен спас жену булочника… и ее кошек.
– Мой сын очень смелый, – вторя ей, заметила леди МакЛарен. Она взглянула на Анну и решительно кивнула ей, словно ее комментарий подтверждал невероятную историю, рассказанную Анной о героизме Лэрда.
– Мама, когда вернется лорд МакЛарен? – тихо спросила Гортензия у миссис Бин, – Я хочу сегодня же встретиться с героем.
– Ну, теперь вы хорошо понимаете, почему я немедленно согласилась на нашу помолвку, – сухо заметила Анна. – Я не знала его до того, как он вернулся в Лондон после траура. Но я никогда не встречала в своей жизни человека лучше, чем он. Он – самый смелый, самый щедрый – вы не знали, что он пожертвовал большую сумму денег Королевскому военному госпиталю в Челси? – самый добрейший джентльмен, которого я когда-либо имела честь знать.
О нет! Она снова сделала это! Она трижды сделала его героем, а сейчас еще и меценатом.
Комната наполнилась возгласами одобрения.
Она нерешительно посмотрела на леди МакЛарен, думая, что та поддержит неправду, сказанную ею, но графиня только улыбалась. Глаза ее наполнились гордостью, когда она взглянула на Анну.
Анна сглотнула, надеясь проглотить ложь, которую в следующий раз надумает произнести. Она зашла слишком далеко. Зачем она сделала это?
Анна ненавидела ложь, она ей плохо удавалась. Даже «светлая» ложь, существующая для того, чтобы сберечь чувства других людей. Так было раньше.
Но почему она сейчас лжет не останавливаясь?
– С ней будет все в порядке через неделю. Это так же верно, как и то, что в апреле будут дожди, – говорил доктор Виллет, перебинтовывая колено Анны.
Лэрд увидел, какой раздраженный взгляд бросил доктор на Анну, когда она стала поправлять юбки, чтобы прикрыть ими ногу. Он повернулся к леди МакЛарен и пристально посмотрел на графиню.
– Вы должны попытаться убедить ее остаться в доме еще на две недели – ради ее же пользы.
– Большое спасибо, что вы заботитесь о нашей Анне, доктор Виллет.
Графиня шла вместе с ним по коридору, жалуясь на боль в плечах после того, как промокла под дождем. Лэрд прикрыл дверь гостиной, пока не осталась небольшая щель в палец толщиной.
– Анна, знаю, что у нас есть несколько минут до возвращения матери, поэтому, пожалуйста, просто выслушай меня. Я сожалею о вчерашнем вечере.
Она попыталась отмахнуться от него, но он подошел ближе. Золотистые глаза Анны заблестели. Она спросила его:
– Что во мне такого, что оттолкнуло тебя от меня? Скажи правду.
– Что? – Лэрд покачал головой, сбитый с толку, и присел на коленях рядом с диваном.
– Да, что во мне не так? Мне надо знать.
– Анна, я тебя обожаю. Мне все в тебе нравится. Ты забавная, красивая, смелая и добрая. – Лэрд попытался коснуться ее, но она отклонилась, ясно показав ему, что не хочет, чтобы он касался ее.
– Что-то должно быть во мне, что тебе ненавистно. – Она обняла себя руками.
– Почему ты так убеждена в этом? – тяжело вздохнув, спросил Лэрд. – Потому что я не предался с тобой любви?
– Да! Сначала я думала, это случилось из-за того, что ты изменился – и захотел предотвратить мое падение. Потому что ты стал джентльменом. Ты изменился. – Голос ее задрожал от нахлынувших эмоций.
– Разве ты не понимаешь, Анна? Я не изменился. Я пытался, черт побери, пытался. Но я безнадежен – подлец до мозга костей. Мой отец был прав насчет меня.
– Я видела ужас на твоем лице, когда ты оттолкнул меня. Я знала, что ты больше не веришь в то, что ты изменился. Ты сомневался в себе. Я должна сказать тебе это. Я должна помочь тебе увидеть, что ты был не прав. – Анна вытерла слезу со щеки тыльной стороной ладони и взглянула ему прямо в глаза. – Лэрд, я пыталась дождаться тебя вчера ночью… но вино. Я заснула… – лицо девушки посуровело, – и оказалось, только для того, чтобы проснуться от шума пьяной оргии с девицами сомнительного поведения!
– Анна, ты должна выслушать меня. Они были подругами Эпсли, а не моими. Уверяю тебя, между нами ничего не было.
– Но я видела…
– Что, Анна?
Ее ноздри раздувались от волнения, дыхание участилось, на глаза навернулись слезы.
– Н-ничего. – Она протиснулась между графом и диваном и, прихрамывая, пошла к двери. – Приношу свои извинения. С вашего позволения.
– Анна! – Лэрд встал и протянул руку, но Анна уже скрылась в коридоре. – В библиотеке я не стал, потому что я… я. – Он закрыл рот, и от отчаяния махнул рукой. – Потому что я люблю… – Его слова разнеслись по всей гостиной и отдавались долгим эхом – до тех пор, пока огромное помещение не погрузилось в тишину.
Леди МакЛарен вошла через открытую дверь, невольно поддразнив Лэрда, который надеялся, что это вернулась Анна.
– Лэрд, почему ты мне не рассказал о пожаре? Ты настоящий герой.
Лэрд выпрямил спину и быстро надел на лицо светскую маску.
– Дорогая Анна так гордится тобой! Кажется, она не может остановиться и продолжает рассказывать всем об этом.
– О пожаре?
Глаза леди МакЛарен весело сверкали, она прикусила губы, чтобы сдержать улыбку.
– Да, тот пожар… с кошками.
– Боже! – Лэрд взъерошил волосы руками. – Серьезно, она сказала – с… кошками?
Графиня больше не могла сдержать веселья и от всей души рассмеялась.
– О да, с кошками. И ты, мой дорогой, – герой, который их спас.
Анна бросилась на кровать и закрыла руками влажные от слез глаза. «Почему я не могу сдержать своих чувств, когда он рядом?» От досады она била кулаками подушку.
Только Господь ведал, что она пыталась быть суровой, чтобы оставаться спокойной и безмятежной в присутствии Лэрда. Но с того момента, как он закрыл дверь в гостиной и взглянул на нее своими печальными глазами, она знала, что ей надо уйти из комнаты. А она не ушла, и кровоточащая рана, казалось, прорывалась наружу из ее груди, давая волю горьким словам и обвинениям.
