от того, что он так легко разгадал все ее переживания. – Хотел, чтобы каждый ручеек в Пуще тебе защитой был. Хотел, чтобы и ты эту красоту увидела. Хотел с тобой по лесу погулять, чтобы никто не подглядывал… Много чего хотел.
– А куда мы сейчас? – Спросила Мирослава, осознавая, что не хочет, чтобы Борута ее отпускал. – Домой?
– Зачем домой? – В голосе ядзвина послышалось лукавство. – Хотя… Я-то как раз дома, а ночь только начинается. Пойдем к нашим?
– А узнает кто? – Не на шутку испугалась Мирося. – Боруто, храмовник и так в святыне каждый год перуны мечет, что народ в янову ночь гуляет. Поганский, говорит, обычай. Не попусти Творец, узнает кто, что я при ваших обрядах была…
– Ну, узнает? – Борута недобро прищурился. – А ты думаешь, когда отец тебя сватал, он не знал, что не в кляштор дочь отдает?
Мирослава смутилась. Ну вот, так хорошо ночь начиналась! Так сладко пело все внутри. Не иначе, как кто-то из мавок сглазил. Не зря же эти бесстыдницы так срамом перед Борутой и светили! Но, надо признать, что жених был кругом прав.
– А что делать-то надо? – Спросила она, опуская голову и надеясь, что совсем уж непотребного делать не заставят.
– Погулять от души? – Борута осторожно коснулся пальцем кончика Миросиного носа и чуть подтолкнул его вверх. Дескать, нос не вешай, невесто.
– Ну, веди. – Мирослава вздохнула. Борута удивленно оглянулся на нее, надо же, словно он и правда ее на алтарь тащит. И тут же с досадой хлопнул себя по лбу.
– Ясколко моя, что ж ты не сказала, что ножки устали? Мне-то в мягких сапогах по лесу бродить привычно, а ты в этаком непотребстве…
Мирося снова вздохнула. Называть непотребством почти новые бутки с высокой шнуровкой и подбитыми подковками каблучками было неправдой. Но ноги и правда в них ныли. А ведь еще надо домой как-то до рассвета добраться.
– Иди сюда! – Борута снова подхватил невесту на руки и зашагал прямо по лесу. Наверное, он шел по каким-то своим, хорошо ему известным вешкам, потому что шел он споро, не останавливаясь и не приглядываясь.
Не зная, сколько им еще идти и когда она сможет отдохнуть, Мирося поудобнее устроила голову у мужчины на плече и доверчиво прикрыла глаза. Борута честью поклялся. Да и то, если бы задумывал какое непотребство, десять раз успел бы совершить его в лесу, хоть в том овраге, хоть у мавского озера. Тащить для этого невесту до самой Ятвежи точно бы не стал.
Вскоре к шуму леса прибавился шум людских голосов.
– О, Борута пришел!
– Здравствуй, дружище!
– О-о, да ты не один!
Борута осторожно поставил Мирославу на ноги, отвечая на приветствия друзей.
– Здравствуйте, други! Нет, не один. Я с невестой.
Пару обступили пяток дюжих молодцев. Мирослава отметила, что ростом каждый из них – не ниже Гжеся. А ее брат считался в округе настоящим богатырем. К кому-то из мужчин так же, как она к Боруте, льнули девушки в простых рубахах. Кто-то был сам.
– Знакомься, Миросю, – Сейчас Борута выглядел «своим хлопцем» – от той тайны, что окружала его на мавской поляне, казалось бы, не осталось и следа. – Это Небр – он у нас старшим дружкой будет. Пьестило, Зубрович…
Мирося вежливо склонила голову, приветствуя друзей жениха. Борута ничего не сказал об их сословии, но хлопами мужчины не выглядели. Хотя и были одеты, несмотря на праздник, достаточно просто, почти по-домашнему. Да и вели себя не так, как полагается пахолкам.
Мужчины, тем временем, обменялись еще парой фраз, а потом все вместе пошли дальше. Туда, где на большой лесной поляне водили хоровод молодые девчата. Присмотревшись. Мирося убедилась, что на этот раз девушки были настоящими, и облегченно вздохнула.
– Боруто, – не утерпела она, потихоньку задавая вопрос. – А почему всех своих другов ты зовешь по именам, а он – девушка показала глазами на одного из мужчин – Зубрович?
– Да потому, что он тоже – Небр. – Хотя Мирослава и старалась говорить тихо, ее услышал не только Борута. И сейчас парни дружно посмеивались. – Два Небра – запутаться можно же. Потому, тот – просто Небр, а тот, который на пару недель старше – тот Небр Зубрович.
– Бору-уто, – звонкий женский голос вмешался в мужской разговор. – Ты откуда это дитя притащил? И что это тебя на молоденьких потянуло? Ей четырнадцать зим есть, хотя бы?
Этот насмешливый голос разрушил все волшебство. Это было видно по той досаде, которая показалась не только на лице Боруты. В отличие от того же Небра, Борута еще пытался быть приветливым.
– Ханчя, – сказано это было так, что Мирося без труда продолжила в мыслях: «… тебя тут только не хватало!». – Моей невесте – шестнадцать. А откуда… Откуда отец сосватал, оттуда и привел. Тебя не спрашивал.
– Ну да, старейшине виднее. – Обладательницей голоса оказалась высокая румяная девица. Фигурой она могла бы сравниться с Марысей, но была, примерно, на полголовы выше. Впрочем, Мирося и так была небольшого роста, а среди ядзвинов начинала уже привыкать казаться крошкой. Вот ведь, сразу видно, кто в детстве много каши ел!
А эта самая Ханча тем временем продолжала.
– Только смотри, Борутко, старейшине Сколоменду что, сосватал и сосватал. А на тебя как бы ее родня с кольями не пошла после свадьбы. Она ж у тебя ночь не переживет.
– Хватит! – Глаза Боруты сверкнули гневом. А Небр, тот, который Зубрович, осторожно, но крепко взял смутьянку за рукав и увел с поляны.
На миг над компанией повисла неловкая тишина.
– Чего это она? – Первой нарушила молчание Мирослава.
– Да так… – Пьестило задорно подмигнул Миросе, за что схлопотал от Боруты шуточный тычок под ребра. – Злится, что ты ее межу переступила.
– Так вроде, мы уже давно за межи не ссорились. Или ей в Длинном озере порыбачить не дали? – Мирослава, конечно, догадывалась, о каких межах идет речь. Но хотелось, чтобы Борута ответил на этот вопрос сам.
– Ни в каком озере ей порыбачить не дали. – Проворчал он, недовольно морщась. – А, видно, хотелось.
– Ну, то такое… – Пьестило снова не смолчал.
