То есть все это полностью ляжет на ее плечи.
Он вздохнул. Возможно, он слишком много хочет от нее. Хотя, если он пообещает помогать ей, она скорее всего согласится.
«Лорд Страсти занимается поиском и покупкой антиквариата».
Он фыркнул. Кто этому поверит?
Джон подумал, что это занятие может оказаться очень приятным: идти по следу какой-либо вещи, путешествовать вместе, чтобы купить ее…
В этот момент он столкнулся с Перси.
Опять всплыла проблема шпанской мушки.
«И почему я выбрал эту дорогу?»
Джон пришел в ужас от того, насколько несправедлива к нему судьба.
— Перси, ты замолчишь когда-нибудь или нет? Меня совершенно не интересует цвет твоих дурацких штанов!
Франт громко вскрикнул от ужаса, и его возглас звоном отозвался в голове Джона.
— Штаны? Я вовсе не имел в виду штаны! Я говорю о гораздо более важной вещи — о жилете!
— Боже, дай мне сил, — скрипнул зубами Джон.
К тому времени, когда они добрались до столовой, все остальные уже расположились за столом и оживленно беседовали.
Перси остановился в дверях и заметил:
— Видишь, Джон? Ты похож на Дон Жуана — призраки французских аристократов сидят за твоим столом.
Скривив губы, он взмахнул рукой, показывая на беспокойную компанию.
— Очень забавно, Перси. Остается надеяться, что они не являются предвестниками моей гибели, — подмигнул Джон и занял место во главе стола.
Перси поднес лорнет к глазам и принялся внимательно рассматривать виконта.
— Существует много разновидностей смерти, мой дорогой друг. Будем надеяться, что ничего такого не случится. — Улыбаясь собственным мыслям, Перси сел рядом с графиней Замбо, которой удалось занять место справа от Джона.
Поморщившись, Джон окинул взглядом сидящих за столом. Синдреаки вымылись, переоделись и причесались. У двоих под глазами красовались синяки, которых не было несколько часов назад.
Он узнал некоторые вещи из своего гардероба, мешковато висевшие на молодых людях. Прямо напротив красовался в его золотистом жилете Дейтер. Джон прищурился, взглянув на дальний конец стола и обнаружив на дяде новую рубашку.
«Это же моя кремовая рубашка!»
Неудивительно, что его одежда продолжает исчезать. Его внимание привлекли слова одного из братьев:
— …мы Синдреаки, и мы живем ради любви!
Прекрасно. Именно это он и хотел услышать.
Ничего не поделаешь — придется терпеть. Он вздохнул и поднес ко рту ложку с супом.
— Разве они не милы? — Графиня Замбо положила ладонь ему на колено и кокетливо улыбнулась. — Хотя, на мой вкус, они слишком молоды. Я предпочитаю более зрелых мужчин.
Джон заморгал, оторвавшись от ароматного супа. Рука женщины довольно быстро двигалась вверх по его ноге. Он медленно поднял глаза, чтобы посмотреть через стол на…
Выражение «метать взглядом молнии» приобрело для него особый смысл. Хлоя подняла бокал с вином и отпила глоток. Затем она повернулась к сидящему рядом Синдреаку и подарила ему очаровательную улыбку.
Ноздри Джона дрогнули. Можно подумать, он сам спровоцировал это!
Он повернулся к Зу-Зу:
— Мадам, кажется, ваша рука заблудилась.
— Неужели? — игриво откликнулась графиня.
Она была из тех женщин, которые привыкли получать то, что хотели. Виконт Секстон не имел намерения поощрять ее. Не собирался он и позволять Хлое флиртовать с этим щенком.
— Не заигрывайте со мной, — свистящим шепотом произнес он. — Уберите руку.
Графиня Замбо надула губы, но затем ее лицо внезапно просветлело.
— Вы ведь голодны, правда? Как я невнимательна… мы продолжим позже.
— Нет, мы… — хотел возразить Джон, но она уже переключила свое внимание на Перси.
Виконт вернулся к своему супу.
Морис с дальнего конца стола с любопытством наблюдал за происходящим. Его хитрый взгляд перебегал с Хлои на Джона. «Хо-хо!» Затем он оглядел братьев, и улыбка медленно расползлась по его лицу. В прошлом маркиз нередко брал Синдреаков под свое крыло.
— Итак… Черная Роза опять появился в самое нужное время. — Морис сделал глоток вина. — Вы его близко видели, Жан-Жак?
— Жан-Жак? — растерянно спросил Джон.
— Да, я Жан-Жак.
Джон уже сообразил, что так зовут одного из Синдреаков. Хлоя представила ему остальных:
— Это Жан-Поль, Жан-Луи, Жан-Клод, Жан-Жюль, Жан-Пьер и Адриан.
Губы Джона скривились.
— Адриан? Это который из братьев?
— Это я.
Джон узнал того из Синдреаков, который первым заговорил с ним. Похоже, все остальные прислушивались к его мнению.
— Значит, ты самый старший?
— Нет, я младший в семье.
Джон удивился:
— Но они слушаются тебя.
— Я наследник, — просияв, гордо заявил молодой человек. — Отец завещал мне наши земли.
— Кроме того, — вставил Жан-Жюль, — он самый красивый из нас. Отец говорил, что Адриан его лучшее произведение.
Адриан ухмыльнулся.
— А как насчет близнецов? — спросила Хлоя.
— Близнецов? — переспросил Джон.
— Совершенно верно. Ведь Жан-Поль и Жан-Клод — близнецы, Джон.
И как она их различает? Ему они казались совершенно одинаковыми: черные курчавые волосы, белые зубы и золотистые глаза. Он пожал плечами.
— Близнецы были до меня, — философски ответил Адриан.
Джон закатил глаза и впервые в жизни обрадовался, что ему никогда не приходилось иметь дело с братьями и сестрами. Хотя эти ребята, похоже, прекрасно ладили между собой — если не обращать внимания на два лиловых синяка и постоянные ссоры. Уголки его рта поползли вверх.
Морис вернулся к прерванному разговору о Черной Розе.
— Кто бы он ни был, мы в неоплатном долгу перед ним за то, что он спас наших друзей, — сказал он и обвел рукой стол.
— Тише! Тише! — Сидящие за столом принялись постукивать вилками по бокалам с вином.
— За Черную Розу! — Перси неожиданно вскочил, переполненный благодарностью к неизвестному спасителю, и поднял свой бокал. — Arma virumque cano! Да здравствуют доблесть и мужество!
Господи, только не это. Джон поморщился, понимая, что за этим последует. Он был уверен, что Перси начнет читать свои ужасные стихи.
— Они ищут его там и тут…
Хлоя, Морис и две графини хором подхватили:
— …чернь теряется в догадках…
Безумие распространяется, подумал Джон и потер переносицу.
Наконец они добрались до этого жуткого финала:
— …неуловимая Роза!
Джон перевел дух.
Похоже, Синдреакам стихи пришлись по вкусу, поскольку они тут же принялись упрашивать Хлою, чтобы она научила их. Джон решил, что если они начнут хором декламировать стихи, то он вышвырнет их из дома, живых или мертвых.
— Нам повезло, — тихо произнес Жан-Жюль. — Остальные были не столь удачливы.
