— Но кого или что они увидели? — Калеб быстро обыскал одежду Шарпи и обнаружил в кармане нож. — Это определенно убийство. — Но каким оружием? Шарпи был человеком улицы, но у него даже не хватило времени, чтобы достать нож.
— Вы думаете, что он в буквальном смысле был напуган до смерти?
Калеб встал.
— Я подозреваю, что причина смерти связана с психическим воздействием.
Люсинда смотрела на него широко открытыми глазами, и он почувствовал, что она озадачена.
— Неужели есть люди, способные убивать своим талантом и не оставлять следов?
— Этот дар крайне редок, — уверил он ее. — Но мне попадались описания таких талантов в документах общества. Суть в том, что убийца нагнетает такой уровень паники, который вызывает остановку сердца.
— Но Шарпи, похоже, даже не пытался убежать.
— Так же как и Дейкин. Согласно моим исследованиям, жертва просто парализована страхом и не может даже поднять руку, чтобы защититься, не то чтобы убежать.
— Мои родители были дипломированными членами общества, но я никогда не слышала о таких ужасных способностях.
— Это потому, что совет и моя семья всегда старались запрещать распространение подобной информации. — Калеб взял Люсинду за руку и потянул за собой подальше от трупа. — Точно так же как все стараются перевести формулу, выведенную основателем, в разряд мифа.
— По-моему, это понятно.
— Публика по большей части считает сверхъестественное забавным. Тех, кто обладает паранормальными способностями, люди считают магами или артистами, а в худшем случае — просто мошенниками. Но представьте себе, как будут реагировать граждане, если узнают, что можно совершить убийство, не оставляя никаких улик.
Люсинда вздрогнула. Калеб это почувствовал, потому что держал ее за локоть.
— Идеальный яд, — прошептала она. — Нельзя ни обнаружить, ни найти следов.
— Да.
— Полиция будет бессильна, поскольку не найдет ничего, что указывало бы на убийство. Если мы не найдем убийцу, для этого бедолаги справедливости не будет.
— Этот, как вы говорите, бедолага совсем недавно пытался похитить вас и убить.
— Допустим, он хотел меня похитить, но мы не можем утверждать, что он собирался меня убить. Это всего лишь версия. Ваша версия.
— Можете ей поверить. У меня гораздо больше опыта общения с криминальными элементами, чем у вас, Люсинда.
— Если учесть характер моих консультаций, к которым меня привлекает инспектор Спеллар, то сомневаюсь, что ваш опыт намного больше моего.
— Определить, был человек отравлен или нет, не то же самое, что расследовать само убийство.
— И сколько же времени существует ваше агентство? — подчеркнуто любезно спросила она. — Меньше двух месяцев? А я работаю с инспектором Спелларом почти год.
— Нашли время поспорить! Если нам с вами и наплевать на респектабельность и приличия, то наш общий интерес к преступлениям, несомненно, должен нас насторожить.
— По-моему, преступные намерения завораживают всех, хотя многие предпочитают в этом не признаваться. Стоит лишь посчитать количество газет и «желтых» листков, которые продают на улицах Лондона. И везде мы находим сенсационные описания страшных преступлений и насильственных смертей.
— Я над этим подумаю. — Оглянувшись, он бросил взгляд на труп в переулке. — Но сомневаюсь, что это убийство привлечет чье-либо внимание.
Люсинда тоже обернулась.
— Пресса предпочитает, чтобы истории сопровождались щекочущим нервы скандалом. Смерть уличного негодяя, умершего скорее всего естественной смертью, вряд ли станут обсуждать за завтраком.
Заголовок на первой странице утреннего выпуска газет не имел никакого отношения к обнаруженному в глухом переулке мертвому телу, но, прочитав его, Люсинда чуть было не поперхнулась кофе.
Сидевшая напротив Патриция спросила в тревоге:
— Ты в порядке, Люси?
Эдмунд Флетчер, поглощавший уже вторую порцию омлета, отложил вилку, отодвинул стул и, подойдя к Люсинде, довольно энергично похлопал ее между лопаток.
— Спасибо, мистер Флетчер.
— Тебя расстроила какая-то заметка в газете? — спросила Патриция.
— Моя репутация опять под ударом. По-моему, уже во второй раз.
— Не паникуй, — попыталась успокоить ее Патриция. — Прочти, что там написано.
— Почему бы и нет. Весь Лондон наверняка в данный момент занят тем же самым. «Сообщение о попытке похищения на Гуппи-лейн. Негодяи намеревались продать свою жертву в бордель. Корреспондент Гилберт Отфорд». Леди, имя которой уже однажды заняло в этой газете видное место в связи с отравлением, чудом избежала страшной судьбы.
Мисс Люсинда Бромли, дочь небезызвестного отравителя Артура Бромли, подозреваемую в убийстве своего жениха, чуть не похитили на Гуппи-лейн два негодяя, зарабатывающие на жизнь тем, что продают в дома терпимости респектабельных женщин. Свидетели показали, что лишь героические действия людей, находившихся на месте преступления, спасли мисс Бромли от судьбы худшей, чем смерть.
Приличия и глубокое уважение к чувствам наших читателей не позволяют вашему корреспонденту вдаваться в подробности неприглядного будущего, которое ожидало бы мисс Бромли в случае успешного похищения. Достаточно сказать, что леди, вне всякого сомнения, оказалась бы в одном из тех презренных учреждений, где удовлетворяются противоестественные желания наиболее развращенных представителей мужского пола.
Однако ваш корреспондент спрашивает себя — выбрали бы несостоявшиеся похитители другую жертву, если бы знали, кем была та, которую они собирались похитить? В конце концов, леди, жених которой умер от яда, может представлять угрозу не только для владельцев этих учреждений, но и для их посетителей».
— Я с этим не согласен, — с порога провозгласил Калеб. — По-моему, интересное прошлое всегда добавляет изюминку.
Люсинда швырнула газету на стол и в гневе воззрилась на Калеба. Казалось бы, он просто прокомментировал новость. Но в его глазах был нехороший блеск. Калеб выбрал не самый подходящий момент, чтобы продемонстрировать свое странное чувство юмора, подумала Люсинда.
— Доброе утро, мистер Джонс. Я не слышала вашего стука в дверь.
— Извините, что опоздал. Когда я подъезжал к вашему дому, меня увидела одна из ваших служанок и любезно открыла дверь. — Он подошел к буфету и начал изучать расставленную там еду. — Омлет сегодня выглядит просто великолепно.
— Да, он восхитителен, — поддержал его Эдмунд. — И попробуйте джем из крыжовника. Миссис Шют сама его варит.
