старости уже усохла. Опять же, мне-то прихорашиваться уже не к кому. А тебе – Сколомендовой сыновой – в старческих обносках на люди выходить не пристало.
И старушка проворно сгрузила принесенное в ногах кровати, на ходу принимаясь разбирать.
– Та-ак, эта велика будет. Эта, наоборот, мала. Хм, как она так ухитрилась? Совсем детскую отдала, что ли? Я дочкину просила, но не с младенческого ж плеча… О, – наконец-то остановила она выбор на одной из сорочек. – Вот эта должна подойти.
Вскоре Мирославу уже обрядили в новую, красиво расшитую по горловине и рукавам рубаху, простую шерстяную юбку и что-то вроде такой же свитки. Сделано все было просто, но мастерски.
– Вот и ладно! – Бабка Мина довольно оглядела свою подопечную. – Красавица, хоть сейчас замуж отдавай! Пойдем, старейшина давно ждет. Поговорить вам надо.
Мирося понятливо кивнула. То, что подобное происшествие не оставят просто так, было понятно с самого начала. Да, собственно, на это и была вся надежда. И она была очень благодарна, что с расспросами старейшина решил подождать, дав ей время выспаться всласть. Мог бы и сразу после бани позвать. Впрочем, Мирося вспомнила себя и слегка усмехнулась, после бани толку от нее было бы немного. Вот только жаль, что ядзвины так и не дали ей возможности посоветоваться с отцом. Вдруг, не все из произошедшего можно рассказывать всем?
Дорога к дому старейшины заняла совсем немного времени. Но, тем не менее, Мирося уже успела так себя накрутить, что даже не огляделась вокруг. Наверное, в другое время ей было бы интересно, как тут в Ятвеже все устроено. Но сейчас Мирося могла думать только о том, чем закончится вся эта история в лесу.
Так увлекшись своими думами, Мирослава даже не обратила внимание на стоящих у коновязи коней. Кони как кони, чего их разглядывать. Возможно, именно потому она так удивилась, увидев за столом отца. Постаревший за эти пару дней лет на десять, пан Януш сидел за столом и о чем-то совещался со Сколомендом.
– Та-ату! – Забыв обо всем, даже о вежливости, Мирося бросилась к отцу. Опустилась прямо на пол возле лавки, маленькой девочкой спрятала лицо в полах отцовской свитки.
– Тату! Таточку! … – Взахлеб повторяла она, целуя мозолистую отцовскую руку.
– Ну, тихо, тихо, ясочко моя. – Расчувствовавшийся пан Януш гладил дочь по льняным волосам, а сам изо всех сил сдерживался, чтобы не шмыгнуть носом. – Все хорошо. Спасибо свату с его ребятами, быстрее нас подсуетились.
– Мои люди говорят, – пряча улыбку в усы, отозвался Сколоменд, – что паньский сын тоже вышел на след.
– Вышел-то вышел, – не согласился пан Януш. – только пана ребята уже и Миросю спасли. И след тот проверили… – Пан Соколувский сделал многозначительную паузу, а потом довил намного тише. – И лишние следы затоптали. Так не расскажет ли пан Сколоменд, по-свойски, что там такого было, что мой Гжегош никак видеть не должен был?
– Разве в пане Гжегоше дело? – Сколоменд задумчиво покрутил ус, видно, решая, насколько раскрывать карты. Мирослава внимательно смотрела на него, чувствуя себя между двух огней.
С одной стороны, вскоре ей предстоит войти в род Сколоменда. И вряд ли он обрадуется, если она сейчас начнет болтать лишнего. Ведь не зря же его люди старательно затаптывали зубровы (а какие следы там еще можно было прятать?) следы. Но это все – с одной стороны. А с другой – как солгать родному отцу? Сколоменд же, тем временем, продолжил.
– Не в пане Гжегоше дело. Не стали бы мои хлопцы перед братом таиться, незачем. Только мало ли кто на те следы наткнуться мог? Не один пан Гжегош в пуще следы читать обучен.
– И то правда. – Взгляд пана Януша стал острым. Момент прошел, старый шляхтыч собрал чувства в кулак и теперь был готов к любым, даже самым неприятным новостям.
Сколоменд ласково кивнул Миросе.
– Ну, дочка, тебе первой начинать. А что от нас – я потом добавлю.
Осторожно, словно ступая по тонкому льду, Мирося начала свой рассказ. О том, как отошла от девчат, и о том, как возле кринички ее поджидали. И о том, что Наталка ценой своей жизни пыталась спасти панну. Когда Мирослава дошла до того момента, когда она узнала своих похитителей, пан Януш отчетливо скрипнул зубами. Старейшина Сколоменд только сочувственно кивнул. Хотя он и не знал еще всей предыстории, о том, что невесту его сына воровали именно пущане, ему уже доложили.
На рассказе об острове Мирося запнулась. Впервые за все время она пожалела, что старейшина дождался пана Януша и не расспросил Мирославу наедине. Как рассказать отцу про Сайну, про Зубра, чтобы не услышать в ответ: «Совсем рехнулась, дивчино?».
Так ничего и не придумав, про Сайну Мирослава не обмолвилась и словом. Пусть ей! О коварстве дальней родички она лучше расскажет Боруте, чтобы знал, что не на всех помощников полагаться можно. Рассказ про Зубра тоже получился довольно скомканным. О своих догадках Мирослава решила осторожно промолчать, рассказав только о том, что похитителей потоптал зубр. А потом ее нашел Небр Зубрович – один из друзей Боруты, посланных Сколомендом на ее поиски.
Мужчины смотрели, как Мирослава краснея и бледнея излагает свою историю и качали головами. Сколоменд – одобрительно, пан Януш – недоверчиво. Как бы то ни было, пан Соколувский еще не выжил из ума и прекрасно видел, что дочь если и не врет, то умалчивает, примерно, половину.
– Ладно, дочка, – сказал пан Януш, когда Мирослава закончила. А потом крякнул и, словно в омут головой, спросил. – А теперь рассказывай, о чем тебе велели молчать.
Мирослава беспомощно посмотрела на отца, потом на Сколоменда. Старейшина, в свою очередь, смотрел, как потупилась девушка, снова начав теребить кончик косы.
– Да чего уж там, рассказывай. – Тепло улыбнулся он. – Пан Януш нам не враг. Да и я охотно послушаю. Что бы там не думал уважаемый сосед, нам вчера поговорить так и не удалось.
Облегченно вздохнув, Мирослава скороговоркой выдала все остальное.
– Вот оно как? – Пан Януш почесал затылок. – Даже и не знаю, что сказать, Миросю. В одном ты права, такое абы-кому не рассказывают. Так что молчишь, и молчи. Даже Гжесю лишнего не рассказывай. Что можно, я сам расскажу.
– Я
