Трэвис вскочил на ноги.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мне наконец позволено выйти из проклятого дома?
— Да. Если только, выйдя из дома, ты будешь делать то, что поможет обнаружить человека, предавшего свою страну.
Трэвис подошел к камину, где горел низкий огонь, обогревавший комнату. В нем кипела нерастраченная энергия, не говоря уже о физической неудовлетворенности его тела. Слишком давно не было у него женщины. Женщины вообще, подумал он, а не какой-то определенной.
— С чего мне начинать? — спросил он.
— В обществе, с подачи властей, распустили слух о том, что ты продаешь русским секреты. Поэтому тебе следует начать посещать места, где собираются русские. Пусть станет известно, что ты торгуешь информацией. Если повезет, кто-нибудь да захочет ее купить.
Трэвис кивнул:
— И когда мне станет известно имя, мы заставим парня назвать тех, кто еще замешан в этом деле.
— Точно. Это опасно, так что действовать тебе придется осторожно.
— Я буду осторожен. Пока была жива моя мать, я довольно часто бывал в тех местах и кое-кого из русских знаю. Будет нетрудно возобновить старые знакомства и завязать новые.
— Именно это я и рассчитывал от тебя услышать.
Трэвис подошел к буфету.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Более чем.
— Бренди пойдет?
— Отлично.
Трэвис открыл хрустальный графин и, налив каждому из них по порции, протянул хрустальный бокал Рису.
— Ну а в чем состоит вторая проблема? — поинтересовался Рис, вдыхая аромат спиртного и пробуя его на вкус.
— В женщине.
— Ага…
Если Трэвис и мог кому доверять, так это Рису.
— Я говорил тебе о леди Аннабелл?
— Вроде говорил.
— Похоже, мы испытываем взаимное… влечение.
— В самом деле?
— Я не подозревал сначала… то есть… пока она не пришла сюда в тот день… мне никогда не приходило в голову… Но тогда, понимаешь, она повторила несколько раз, что она вдова. А у вдов, как всем известно, есть определенные потребности.
У Риса от удивления вылезли на лоб глаза.
— Аннабелл это сказала?
Трэвис кивнул:
— Как я уже говорил, мы знакомы много лет.
Рис пожал плечами:
— Аннабелл — взрослая женщина. Полагаю, если вы оба обо всем договорились, то за чем же дело стало?..
— Я не могу пойти на это! — испугался Трэвис. — Анна была лучшей подругой моей сестры!
— Думаешь, твоя сестра не одобрила бы вас?
— Дело не в этом. Я хочу сказать, что Аннабелл — не та женщина, которая станет заводить внебрачную связь.
— Я как-то об этом не думал.
— На таких женщинах, как она, женятся.
— Ага. Кажется, теперь я начинаю понимать суть проблемы. С другой стороны, коль уж ты сам упомянул об этом, ты можешь выбрать именно этот вариант.
Трэвис покачал головой:
— Ни за что. Я убежденный холостяк и никогда не обзаведусь семьей.
Рис лишь улыбнулся в ответ:
— Я тоже так говорил. Теперь же, когда женат, не вижу в этом ничего дурного. Напротив, обнаружил даже ряд преимуществ.
— Назови хоть одно.
Улыбка Риса расползлась до ушей.
— Я не слоняюсь по дому, обливаясь потом.
Трэвис впервые за несколько дней расхохотался:
— С этим трудно спорить.
— Как бы ты ни поступил, я знаю: твой выбор будет правильным. Держи меня в курсе. И никуда не ходи, кроме русского района. Помни, Томас наверняка приставит к тебе своих ищеек.
Трэвис кивнул. Он не сделает ничего такого, что может спровоцировать полковника. Но сосредоточит все силы на том, чтобы обнаружить шпиона.
Ночью Джеред заболел. Он метался и ворочался, у него слегка поднялась температура. Обеспокоенная тем, что болезнь может оказаться серьезной, миссис Гарви разбудила Элизабет, а Элизабет разбудила Риса, спавшего с ней в одной постели.
Элизабет следовала по коридору за нянькой. Рис решительно шагал рядом.
— Вы не знаете, что с ним такое? — озабоченно спросила она миссис Гарви, стоя у кровати Джереда.
— Не знаю, миледи. Когда вы заходили к нему перед сном, вы ничего такого не заметили?
— Он показался мне немного уставшим. Я подумала, что это от слишком подвижных игр с сыном миссис Броуди.
Мальчик был первым настоящим другом Джереда.
— Может, и волноваться не о чем, может, он к утру поправится, — успокоила ее миссис Гарви.
«Дай Бог, чтобы так оно и было», — взглянув на сына, подумала Элизабет.
Однако к утру лихорадка усилилась, и Рис вызвал врача. Потом у Джереда начались в животе спазмы и открылась рвота.
Полная тревоги, Элизабет сидела у постели сына и наблюдала, как его осматривает доктор. Рис нервно ходил по коридору за дверями комнаты. Оба они с беспокойством ждали, что скажет врач.
Не выдержав ожидания, Элизабет нетерпеливо встала.
— Что с ним, доктор Петерсон? Он горит в лихорадке, и его рвет. Как вы думаете, в чем дело?
— Пока не могу сказать ничего определенного. У мальчика его возраста… может быть что угодно. Будем наблюдать, не появятся ли симптомы кори или свинки.
— Но у него нет ни одного из этих симптомов. Ни сыпи, ни покраснения горла.
Доктор склонился над мальчиком, забывшимся наконец беспокойным сном. Он был ближайшим врачом в округе и прибыл на помощь без промедления.
Седовласый доктор поднял на нее глаза.
— А мальчик не мог съесть что-то не то? Что-то, что вызвало бы у него расстройство желудка?
— Мне об этом неизвестно. Нужно спросить кухарку, не ел ли Джеред чего-нибудь без нашего ведома.
При мысли, что кто-то из прислуги мог быть повинен в недомогании сына, что кто-то мог дать ему нечто такое, что вызвало его болезнь, у Элизабет болезненно сдавило грудь.
Она обернулась к Рису. Он стоял в дверях. И вид у него был довольно мрачный. Очевидно, и его посетило подобное подозрение.
Нужно немедленно поговорить с кухаркой.
И тогда Рис произнес слова, на которые у нее самой не хватило мужества:
— Доктор, а мальчика, случайно, не отравили? Симптомы его болезни не похожи на отравление?
Старик перевел взгляд на Риса.
— Вы полагаете, что это возможно?
— Да, такая возможность не исключается. Не знаю, как это могло произойти и что ему дали, но, повторяю, такую возможность я не исключаю.
Доктор выпрямился.
— Тогда нужно принять соответствующие меры. Но сейчас по этому поводу можно не беспокоиться: его ведь уже вырвало.
Доктор Петерсон еще раз обследовал горло Джереда, чтобы убедиться, что нет ни волдырей, ни иных признаков отравления.
Все это время Элизабет стояла, напряженно глядя на ребенка. Неужели Мейсон все же добрался до него? Как он сумел проникнуть сквозь кордон охраны? Неужели подкупил кого-то из прислуги? Неужели в их доме завелся предатель?
