Луиза Ярроу никогда не признавалась себе в этом. Но в глубине души понимала, что тянется к Сайласу именно поэтому. Он хороший, добрый... и к тому же страдает половым бессилием.
Луиза прикусила губу, из последних сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Воспоминания всегда вызывали слезы.
Не отводя от нее внимательного взгляда, Сайлас подошел ближе.
– Я ведь не слепой, Луиза, и вижу, как ты вздрагиваешь, когда к тебе прикасается мужчина, с каким отвращением на него смотришь, стараясь сохранить дистанцию. – Он остановился в нескольких футах от нее. – Ты стараешься быть мне полезной в надежде, что я женюсь на тебе, даже несмотря на мнимое бессилие.
– Неправда, – слабо запротестовала Луиза. – А почему ты сказал «мнимое»? – Осознав непристойность вопроса, она смутилась и умолкла.
– Не переживай и не кори себя за бестактность. Я знаю, что болтает дурак Барнаби. Наверняка сообщил, что я не способен спать с женщиной.
– Да, – призналась Луиза.
Она опустила глаза и кивнула в подтверждение.
– Ну так вот, все это неправда.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что необходимые части моего тела действуют так же исправно, как и у этого чертова англичанина.
– Но почему же?..
– Длинная история. – Сайлас поджал губы. Затем вздохнул и почесал бороду. – В то время, когда случилась неприятность с ногой, на одном из островов Вест-Индии у меня была невенчанная жена. Креолка. Гидеон привез меня домой, и она выхаживала меня. Однако отсутствие ноги ее смущало. И вот однажды я застал ее в постели с одним торговцем.
Сайлас подошел к столу, тяжело опустился на стул и занялся трубкой. Луизе захотелось его приласкать, утешить. Бедняга Сайлас. Как несправедливо, ведь он такой хороший человек!
– Тогда мы расстались, – наконец продолжил моряк. – Креолка отправилась к своему бойкому торговцу, а я – в море, поваром на шхуну «Сатир». Ребята, конечно, решили, что проблема возникла из-за моего мужского бессилия. Я не стал их разубеждать. Только Гидеон знает правду.
Сайлас Драммонд сделал глубокую затяжку и выпустил изо рта колечко терпкого ароматного дыма.
– Но с тех самых пор я действительно перестал интересоваться женщинами. Решил, что никто больше меня не полюбит, и жил в одиночестве, время от времени пробавляясь портовыми шлюхами.
Луиза вытерла о юбку вспотевшие от волнения ладони. Сайлас поднял глаза. Взгляд его казался чистым, словно вечернее безоблачное небо.
– И тут вдруг появилась ты – настоящий вулкан, эликсир Жизни. И я вскоре понял, что обязан сказать тебе правду.
– Не продолжай, Сайлас, пожалуйста.
– Луиза, мне необходимо выговориться, просто необходимо. Ты потянулась ко мне потому, что решила, будто я не мужик, – какой-то подонок заставил тебя бояться настоящих мужиков. Мне бы, конечно, хотелось думать, что существовало что-то и кроме этого...
– Да! – Она не хотела, чтобы Сайлас считал, будто она выбрала его общество потому лишь, что надеялась на безопасное общение. – Конечно, дело не только в этом. Ты добрый, нежный и...
– Но я вовсе недобрый и не нежный! – взревел Сайлас, вскочив со стула. – Вот что я так упорно пытаюсь тебе доказать! Когда вижу тебя утром, свежую и благоухающую, словно самая прекрасная роза, в ушах молотом стучит кровь. Я желаю лишь одного – заключить тебя в объятия и целовать до умопомрачения. Ты мечтаешь о человеке, который будет обращаться с тобой как с хрустальной вазой, и...
– Ошибаешься, я хочу вовсе не этого.
Моряк пропустил ее возражение мимо ушей и продолжил:
– Тебе нужен полноценный мужчина...
Луиза подошла к нему почти вплотную.
– Перестань нести чушь! Ты и есть полноценный мужчина! То, что ты потерял ногу, не меняет сути дела.
Сайлас удивленно посмотрел на нее.
– Да, – повторила Луиза. – Это ровным счетом ничего не значит. Во всяком случае, для меня.
Моряк прищурился и снова почесал бороду.
– О чем ты, девочка? Говори прямо и откровенно, потому что я не слишком силен в разгадывании женских загадок. Этот урок преподала мне бывшая жена.
Луиза помедлила. Что же она хочет сказать? Что не так уж и страшно, если он вдруг прикоснется к ней и даже обнимет? Вдруг ей это понравится?
В тот последний раз, когда Гарри к ней приставал, Луиза поклялась, что никогда больше не позволит мужчине прикоснуться к ней. Тогда она воткнула кухонный нож обидчику в ногу, хотя целилась в его причинное место. В наказание получила четырнадцать лет ссылки в Австралию, а попала сюда, на этот крошечный островок.
Сайлас совсем другой. Хотя оба отличались самоуверенностью. Но Гарри полагал, что все должны удовлетворять его прихоти, в том числе и женщины. Считал себя пупом земли.
Самоуверенность Сайласа, как и самой Луизы, являлась своего рода способом защиты. С его помощью он просто держал товарищей на расстоянии, не позволяя насмехаться над изменой жены. Что ж, Луиза и сама прекрасно знала, каково держать оборону, используя в качестве оружия гордость и презрение. Именно гордость и презрение помогли ей выдержать унизительный суд, а потом пиратский плен. Так что Сайлас ее хорошо понимал.
Но насколько он понимает мир ее души? И что произойдет, если он действительно заключит ее в объятия? Не получится ли так же, как с Гарри, когда тот задирал ей юбку и удовлетворял свою похоть? А ей в тот момент хотелось умереть.
Существовал лишь один-единственный способ узнать правду.
– Если уж мне все равно суждено выбирать мужа, то пусть это будешь ты, а не кто-то другой.
– Даже после того, что я тебе наговорил? Жить с тобой в одном доме и не прикасаться к тебе я просто не в силах.
Его глубокий низкий голос обволакивал, притягивал, рождая в душе страх и в то же время волнение.
– Мне хочется любить тебя по-настоящему, девочка. Одну тебя. Но если поженимся, видит Бог, я не смогу не прикасаться к тебе. Зря обещать не буду.
– Ну и не обещай. – Луиза удивилась собственным словам. Она подошла к Сайласу, положила ладони на его крепкие руки. И почувствовала, что по его стальным мышцам пробегает легкая дрожь. Страх отступил. Тот, кто дрожит от прикосновения, не способен причинить зло.
Она подняла глаза и встретила взгляд, исполненный откровенного, неприкрытого желания. Твердость и решимость мгновенно поколебались. От немедленного бегства удержало лишь самообладание Сайласа: он даже не прикоснулся к ней.
– Хочу попробовать, Сайлас. С тобой. Что бы ты ни говорил, уверена, ты меня не обидишь.
– Никогда. – Сильные руки легко, осторожно легли ей на талию. – Но если ты сейчас же не отойдешь от меня, клянусь, я тебя поцелую.
– Целуй.
– Что ты сказала?
– Поцелуй меня, Сайлас.
