– Целуй.
– Что ты сказала?
– Поцелуй меня, Сайлас.
Повторять не пришлось. В то же мгновение их губы встретились, и Луиза забыла обо всем на свете. О наследнике герцогскоко титула Гарри, о лондонской тюрьме, о суде и тяготах морского путешествия. Единственное, что существовало сейчас, – прекрасный, неземной поцелуй. Как же она исстрадалась в одиночестве, как мечтала о райском блаженстве!
Поцелуй получился долгим, глубоким и требовательным. Внезапно Луиза осознала, что старается как можно ближе прижаться к надежной груди, всем телом ощутить близость сильного и в то же время нежного друга. Но тут она ощутила неумолимо возрастающее мужское желание, и страх заставил ее отпрянуть.
О чудо! Сайлас улыбался! Этот вечно нахмуренный ворчун.
– Не бойся, любовь моя. Не спеши. Ты отвечаешь на поцелуй, а это уже немало. Остальное придет со временем.
– Я... я воткнула нож в ногу того мужчины, который...
Улыбка исчезла.
– Он это заслужил?
– По-моему, да. Ведь он много раз овладевал мною грубо и против моей воли.
Объятие стало еще крепче, словно Сайлас боялся потерять неожиданно обретенное сокровище.
– Значит, заслужил. А если я вдруг заслужу, смело втыкай нож в мою единственную ногу. Готов ее отдать, если это сделает тебя моей женой.
На глаза Луизы навернулись слезы.
– О, Сайлас! – Она обвила руками его бронзовую от загара шею. – Я не заслуживаю твоей любви!
– Еще как заслуживаешь! – Он еще крепче прижал ее к себе, стараясь приласкать, подбодрить, утешить. – Я сделаю все, чтобы ты забыла о том негодяе. Забыла обо всем, что тебе пришлось пережить, обо всех страданиях, раз и навсегда. Тогда и продолжим путь. Вместе. Будем растить детей и познаем настоящее счастье. Никто не сможет нам помешать.
«Да, любовь моя», – подумала Луиза и прикрыла глаза, мечтая о новом страстном поцелуе.
Время от времени немного волнения даже полезно: без него жизнь была бы скучной.
Фанни Берни. Камилла
Сара стояла в трюме «Сатира», разбирая одежду, которую удалось захватить с «Добродетели». Посланный за покупками шлюп должен был вернуться со дня на день, а потому предстояло выяснить, кому что требуется, чтобы справедливо разделить новые вещи. Скоро в трюме стало так темно, что приходилось щуриться. Сара спустилась сюда вскоре после обеда, когда из-за духоты трюм пустовал. А сейчас, должно быть, уже приближался вечер. Скоро придется зажигать лампу.
Неожиданно послышался звук открывшегося люка, а вслед за ним на лестнице раздались шаги. Сара замерла. Возможно, это кто-нибудь из женщин. И все же Сара одновременно и мечтала, и опасалась увидеть Гидеона.
После бурной ночной сцены в каюте капитан избегал ее. Когда случалось обратиться к нему по делу, давал какой-нибудь обтекаемый, уклончивый ответ и тут же уходил.
Конечно, такое поведение не могло не ранить, и все же соблюдение дистанции Сара считала наиболее приемлемым выходом из сложившегося положения. Если побег Питера увенчается успехом, то и ей вскоре предстоит покинуть остров. Хотелось бы уйти такой же свободной, какой пришла. Но это возможно лишь в том случае, если удастся добиться отмены обязательного замужества. Срок окончательного решения наступал уже завтра, а Сара до сих пор не знала, что предпринять, чтобы дождаться возвращения Питера вместе с Джорданом.
Между ступеньками мелькнули ноги. Нет, это не Гидеон. Гидеон не носит юбку. В трюм спустилась Энн Морис. Малышка горько плакала.
Едва завидев Сару, она бросилась к ней:
– Ах, мисс Уиллис! Что же мне делать? Как все стерпеть?
Сара обняла валлийку за плечи:
– Ну-ну, Энн, не плачь. Расскажи-ка лучше, что случилось. Снова тоскуешь по Питеру?
Услышав, что произошло, Сара не на шутку встревожилась. За хорошенькой миниатюрной валлийкой упорно ухаживал один из пиратов, и та опасалась, что завтра придется назвать его своим избранником.
– Наверное, он хороший, – безутешно рыдала Энн, – но… но... – Снова рыдания.
– Но он не Питер, – шепотом договорила Сара. Эннкивнула и еще громче заплакала.
– Я не позволю тебе выйти замуж заедва знакомого человека, – решительно заявила Сара и еще крепче обняла малышку. -Нелепый план по заселению острова зашел слишком далеко. Пора положить ему конец.
Утирая слезы, Энн подняла голову:
– Что вы собираетесь делать?
– Увидишь. – Сара поспешно направилась к лестнице. Пора обсудить с капитаном все эти глупости. Должен же упрямец понять, что нельзя раздавать своим людям жен так, словно те ворованное у ненавистных аристократов добро. Невозможно терпеть бесцеремонность и несправедливость.
Едва Сара и Энн спустились с корабля, первым, кого они увидели, оказался капитан Хорн. Он стоял у своей хижины и что-то обсуждал с Барнаби и Сайласом. Но, увидев учительницу, умолк.
– Что вам угодно? – нетерпеливо поинтересовался он с нескрываемой неприязнью.
Расправив плечи, Сара твердо встретила хмурый взгляд.
– Угодно положить конец безумной затее с выбором мужей, – выпалила она. – Неужели не достаточно того, что вы насильно притащили нас сюда? Так теперь еще терзаете несчастных женщин, заставляя выходить замуж за тех, кого они почти не знают?
– Но у них есть право выбора.
– О да, разумеется. Знаменитое право выбора. Они могут выбрать мужа самостоятельно или же доверить выбор вашей непогрешимой мудрости. Но никто не имеет права выбрать свободу.
– Неужели среди вас найдется хоть одна, кто предпочтет вообще не выходить замуж?
Сара повернулась к Энн и крепко взяла малышку за руку.
– Найдется. К примеру, Энн. Она... она оставила в Англии любимого и пока не готова полюбить другого, которого почти не знает.
– Оставила в Англии любимого? – язвительно переспросил Гидеон. – Или же потеряла его три дня назад, когда он уехал и бросил ее?
Энн залилась слезами и убежала. Сара укоризненно посмотрела на капитана:
– Ну вот, полюбуйтесь, что вы наделали!
Ко всеобщему удивлению, Сайлас выдохнул дым и сказал:
– Это ты зря, капитан. Девочка-то больно нежная, право.
Барнаби насмешливо закатил глаза:
– Луиза так повлияла на нашего повара, что его не узнать.
– Эй, послушай-ка, ты, чертов англи...
– Замолчите оба, – приказал Гидеон и повернулся к Саре: – Не собираюсь менять решение, мисс Уиллис. Очень сожалею, что Энн так несчастна. И все же уверен, что с мужем и детишками она будет чувствовать себя куда лучше, чем в одиночестве, да еще с разбитым сердцем. Понапрасну вздыхать о том, кто наверняка уже успел забыть о ее существовании, – пустое занятие.
– Вот она, типично мужская логика! – Сара воинственно скрестила руки на фуди. – Но ведь Энн не одна такая. Другие тоже не хотят выходить замуж за тех, к кому не питают никаких чувств. Почему вы не соглашаетесь дать нам больше времени на раздумья?
