Эмили старалась держаться вежливо и никого не оскорбить, но с каждой минутой это давалось ей все труднее. Она почувствовала радость, когда мистер Мэйленд появился в гостиной и непринужденно уселся рядом с ней, и не замедлила высказать ему свою благодарность. При джентльменах дамы не могли позволить себе злословить о мисс Рикман, хотя бы потому, что она тоже принадлежала к женскому полу, поэтому все разговоры на эту тему тотчас прекратились. Одна из леди, жеманничая, согласилась спеть, и общество с чайными чашками в руках разбрелось по комнате в поисках удобных кресел.
Мистер Мэйленд с интересом поглядел на раскрасневшуюся Эмили:
– Мисс Барнс, боюсь ошибиться, но, по-моему, вы весьма рассержены. Надеюсь, моя сестра или ее подруги не допустили какой-нибудь бестактности? Ваше положение учительницы может показаться кому-то неподходящим для молодой леди.
– Вы правы, я очень, очень сердилась еще несколько минут назад, но теперь я должна успокоиться, – отвечала Эмили. Как ни странно, бесцеремонный вопрос Мэйленда не вызвал у нее раздражения, он спрашивал с участием и вполне по-дружески. – Но дело вовсе не в том, что меня сочли напрасно приглашенной в это общество, хотя именно то, что я преподаю в пансионе Святой Маргарет, и вызвало нежелательное для меня внимание некоторых дам.
– О, я понимаю, – Мэйленд скрестил длинные ноги и неодобрительно покосился на троих сидящих поодаль на диване матрон. – Брайтон живет в эти дни только пересудами о случившемся с мисс Рикман несчастье. Я помню ее – очень хорошенькая девушка…
– Вы тоже полагаете, что с Энид произошло несчастье? – Эмили повернулась, чтобы лучше видеть лицо собеседника.
– Я несколько раз встречался с этим Келбраттером, – Мэйленд чуть поморщился. – Хорош собой, конечно, но я сразу понял, что он относится к тому типу людей, что и кузен моей несостоявшейся невесты. Не удивился бы, если бы узнал о соблазненных покинутых им девушках.
Эмили грустно покачала головой.
– Именно об этом я и думаю. Сколько должно пройти времени, чтобы от Энид пришло хоть какое-то известие? Я не могу представить себе, каким негодяем должен быть человек, способный сделать несчастной такую чудесную девушку, как мисс Рикман, – Эмили снова пришла в волнение, едва вспомнила о попустительстве мисс Брент и своей вине перед Энид.
– Прошу вас, мисс Барнс, не давайте вон тем трем старым галкам повода посплетничать и о вас, – дружески предостерег ее Мэйленд. – Поверьте, я и разделяю ваше негодование, и могу понять, каково придется мисс Рикман, если она внезапно вернется, с мужем или без него. Мы можем только надеяться, что с ней все будет в порядке. Если Келбраттер хоть немного любит ее, он женится на ней и увезет подальше, до тех пор, пока слухи не иссякнут. Уверен, через несколько дней мы что-нибудь узнаем. Мисс Рикман напишет своему отцу или кому-то из подруг, ваших учениц…
Эмили неохотно кивнула и позволила Мэйленду вовлечь себя в необременительный разговор о зимних развлечениях в Брайтоне, театральных постановках, которых она не видела, и картинах в гостиной миссис Кронбери.
Уже поздно вечером, когда Эмили ложилась в постель в доме тетки, она подумала, что, несмотря на необходимость терпеливо выносить болтовню сплетниц, она все же получила удовольствие от этого вечера. Мистер Мэйленд, кажется, понял, как неприятно ей любое упоминание о событиях, произошедших после Рождества в пансионе, и развлекал мисс Барнс легкой, остроумной беседой до тех пор, пока гостям не настала пора откланяться.
Экипаж миссис Кронбери должен был отвезти Эмили в Роттингдин на следующий день, и мистер Мэйленд предложил Эмили сперва прогуляться немного по городу в компании его самого, двух его приятелей и обрученных с ними молодых леди. Ничего предосудительного в такой прогулке быть не могло, и Эмили с охотой приняла приглашение. Она уже не чувствовала пансион своим домом, ей хотелось отложить возвращение туда, и, засыпая, она подумала, не стоит ли ей поискать другое место и больше никогда не видеть Хелен, мисс Найт и Кэтрин Страттери.
Если вечером миссис Пэйшенс слишком устала, чтобы расспрашивать племянницу, то за завтраком она потребовала от Эмили подробного отчета о происшествиях в школе. Миссис Аллингем написала своей подруге, но постаралась, как могла, представить случившееся с мисс Эйвери досадным недоразумением и ни словом не упомянула мисс Найт и ее участие в истории с подушечкой для молитв.
– Ну, расскажи мне, что еще натворила эта девица, мисс Эйвери? – вопросила тетушка Фанни после того, как Эмили сдержанно повторила свой вчерашний рассказ об исчезновении мисс Энид Рикман, упустив все подробности, какие только смогла.
Чтобы загладить свою вину перед тетушкой, недовольной краткостью племянницы, Эмили решила об этой скандальной истории говорить как можно пространнее. Она не стала скрывать подозрения против мисс Найт – хотя бы так Эмили могла отомстить Найтам за слезы Морин Паркер и неприятности Хелен. Миссис Пэйшенс, казалось, была вполне удовлетворена, и Эмили позволила себе выказать любопытство относительно происхождения мисс Эйвери.
– Хелен упала в обморок, и экономка, мисс Олдридж, так сильно расстроилась, что миссис Вильерс немедленно заподозрила мисс Олдридж в родстве с мисс Эйвери, – как бы между прочим сказала Эмили.
На полном лице тетушки Фанни отразилась происходящая в ней внутренняя борьба, и Эмили с легкостью догадалась, какие противоречия бушуют в душе миссис Пэйшенс. С одной стороны, тетушке Фанни хотелось поделиться тем, что она знает, с другой – как можно говорить с девушкой вроде Эмили о незаконнорожденных детях?
Эмили решила немного подтолкнуть тетушку, хоть и сердилась на себя за недостойное любопытство:
– До сих пор в пансионе болтали о том, что Хелен на самом деле не воспитанница, а дочь миссис Аллингем…
– Что за ерунда, – возмущение миссис Пэйшенс заставило ее даже ударить обеими ладонями по столу, отчего зазвенели ложечки, а в дверь заглянула испуганная горничная. – Тебе не следовало слушать эти измышления, несомненно, придуманные завистниками, чтобы очернить миссис Аллингем перед попечителями. Ее репутация всегда была безупречна, и какой только злокозненный человек мог придумать такое!
Эмили сдержала улыбку – горячность тетушки, защищающей безупречную миссис Аллингем, насмешила ее.
– Насколько я понимаю, за Хелен уже числились какие-то проступки, но ей всегда удавалось избежать наказания. Особое отношение к ней директрисы подметили некоторые из преподавателей и сделали выводы…
– Совершенно неправдоподобные выводы, – миссис Пэйшенс все никак не могла успокоиться. – Вот к каким последствиям может привести необдуманный акт милосердия! Она взяла эту девочку в пансион по доброте душевной, уговорила прежнюю директрису позволить мисс Эйвери расти и учиться вместе с девочками из приличных семей, и вот к чему это привело! Я не удивлюсь, если выяснится, что твоя дорогая Хелен сама и выдумала эту сплетню, чтоб иметь возможность влиять на других учителей!
