– Судья Купер намеревается выжить нас отсюда как можно скорее. Он будет рад, если мы не явимся в суд.
Пруденс с сожалением вздохнула. Если она потеряет ранчо, Броку все равно придется встать на ноги, здоровый он будет ко времени выселения или нет.
– Тогда иди за мной. Книги в свободной спальне напротив моей комнаты.
В комнате, куда они зашли, стоял затхлый запах. Подойдя к окну, Пруденс отдернула штору и чуть приоткрыла его.
– Я сюда почти не захожу. Комната используется как кладовая, – объяснила она.
На трех деревянных ящиках было написано «Роберт Даниелс, эсквайр», и Брок направился прямо к ним. В первом ящике оказались одежда и личные вещи, и Брок не удержался от вздоха разочарования:
– Здесь ничего нет.
– Посмотри в других, – сказала Пруденс, с удивлением разглядывая содержимое ящика. Дядя Роберт был человеком с причудами, и его вещи, совершенно ненужные обычному человеку, ярко об этом свидетельствовали.
Они вместе подняли крышку второго ящика и, к большому облегчению Пруденс, обнаружили внутри книги, множество книг. Брок стал выкладывать на пол толстые тетради для записей.
– Твой дядя хорошо вел дела, – заметил Брок, перелистывая одну из них. Записи касались судопроизводства. «Надо будет их просмотреть на досуге», – решил он.
Пруденс накрыла его руку своей:
– Я верю в тебя.
Брок увидел в ее глазах доверие, надежду и что-то еще, чего он не смог разобрать. Внезапно он привлек ее к своей груди и поцеловал. Это был мимолетный, секундный порыв, который, однако, затянулся, когда Пруденс обвила шею Брока.
Его руки накрыли ее грудь, его язык проник ей в рот, и на это откликнулось все ее тело. Она неуверенно коснулась его языка своим и услышала стон наслаждения. Ободренная его откликом, она прижалась к нему теснее, чувствуя, как наливается силой его мужское естество. Она тронула его, и Брок тихо простонал. Его руки двинулись вниз, к ее ногам.
Пруденс, чувствуя, как ее захлестывает желание, с силой прижала к себе его голову, ее руки скользнули к его мускулистым плечам, груди... Внезапно Брок отстранился.
Прерывисто дыша, он проговорил:
– Мне очень жаль, Рыжая. Я говорил, что это никогда не повторится, но я поддался импульсу. Клянусь, этого больше никогда не произойдет.
Она почувствовала, как ее охватывает глубокое разочарование. И гнев. Потому что все происходило по ее воле и по ее желанию.
– Тебе не надо извиняться. Я...
– Если ты мне поможешь, мы сейчас отнесем все эти книги в кабинет, – прервал он ее и снова принялся вынимать книги из ящика. – Мне нужно выработать стратегию наших действий.
Пруденс с трудом овладела собой.
– Хорошо. Иди. Неси. Я пойду следом. Мне нужно рассортировать некоторые из вещей, – сказала она.
Как только он уйдет, она упадет на диван и даст волю слезам. А после этого выработает свою собственную стратегию. Она сделает все возможное и невозможное и заставит Брока Питерса полюбить ее.
Любите своих врагов, но держите оружие смазанным.
– Не могу поверить, что судья назначил рассмотрение дела на день перед Рождеством, – недоуменно произнесла Элиза, доставая из духовки поднос с имбирными пряниками. – Думаю, это просто непорядочно.
Пруденс втянула в ноздри знакомые запахи имбиря и корицы. Если бы не предстоящий разбор дела, сейчас бы у них было предпраздничное настроение, поскольку Рождество наступает уже через неделю, а свадьба Моуди и Сары состоится еще раньше. Однако предстоящий суд заставлял думать не о веселье.
Как Брок и предполагал, судья Купер отказался отложить разбирательство. Пруденс подозревала, что такое упрямство вызвано надеждой, что Брок не успеет достаточно окрепнуть и подготовиться к защите должным образом.
– Мы ничего не можем поделать, Элиза, – ответила Пруденс. Она взяла теплый пряник и откусила кусочек. – Ммм. Очень вкусно. – Она откусила еще раз. – Брок пытался убедить судью, но, похоже, у этого человека никогда не было семьи, и ему нет никакого дела даже до дня рождения нашего Господа.
– Он нам испортил весь канун Рождества! – Разбив несколько яиц в глиняную миску, Элиза начала с яростью взбивать их.
– Вы с Шорти уже назначили дату свадьбы? – спросила Пруденс и чуть не рассмеялась, видя, как разгневалась Элиза.
– Этот старый дурак еще не сделал предложения, – ответила она, – хотя, похоже, собирается. Когда речь заходит о подобных вещах, Мортимер медлительнее, чем смола в середине зимы.
– Поставь меня в известность, когда вы все же решитесь. Мы все порадуемся за вас.
– Если нас до этого не выселят. – Из глаз Элизы внезапно полились слезы, и Пруденс поспешила успокоить ее.
– Ты не должна так говорить, Элиза. Ты должна верить в Брока и знать, что он избавит нас от всех неприятностей.
Вытерев глаза рукавом, Элиза шмыгнула носом и кивнула:
– Извините. Я знаю, что он занимается сейчас этим делом. Но я считаю этот дом и своим. И все так считают.
– Тогда ты должна верить в Брока, как и я.
– Вы любите его, верно? – вдруг спросила Элиза и, не давая Пруденс ответить, добавила: – Шорти считает, что это так, но я не уверена. Вы всегда скрываете свои чувства.
Пруденс вздохнула:
– Я действительно люблю Брока. Но от него я не вижу никакого ответного чувства. К тому же сейчас он занят подготовкой к суду и, наверное, вообще забыл, что я существую.
Ее замысел вернуть его любовь определенно терпел крах. Чувственный поцелуй, имевший место неделю назад, остался зыбким воспоминанием. Все эти дни Брок был до омерзения учтив и предупредителен, полностью погрузившись в подготовку к предстоящей схватке. О, каким он выглядел нудным, когда начинал рассуждать о юридических особенностях данного дела! Иногда Пруденс хотелось кричать от раздражения, от тоски по тому насмешливому, задиристому ковбою, каким он был раньше.
Элиза решительно толкнула Пруденс в плетеное кресло и наставила на нее палец:
– Если бы я молча ждала, когда Шорти начнет шевелиться, я бы оставалась в одиночестве до скончания дней. Он думает медленнее, чем слон.
Пруденс смущенно опустила глаза, но Элиза не отставала:
– Вы должны взять это дело в свои руки, барышня. Сделайте первый шаг. Дайте Броку знать, что он вам небезразличен.
– Я не могу. Ты не все знаешь. Когда-то я сильно уязвила его самолюбие, показав ему как раз обратное – что не нуждаюсь в его внимании. – В ответ Элиза разочарованно закатила глаза. – Я знаю, что поступила глупо. Сейчас я это понимаю. Но тогда я еще не знала, что люблю его.
Элиза прижала ладонь к щеке, осмысливая эту сложную ситуацию.
– Тогда, я думаю, вам нужно подождать, пока закончится дело в суде. Броку нужно сосредоточить на этом все внимание. Если он победит, то наверняка будет намного восприимчивее к вашему вниманию.
