— Спасибо, дедушка и бабушка, — смущенно ответила Мерси.
Только тогда Элен, спохватившись, вспомнила об Антоне.
— Ах да, Антон, спасибо тебе, что привез Мерси домой!
— Рад стараться, тетушка, — галантно поклонился он.
Снова повернувшись к внучке, Элен взяла ее за руки, ее чудесные темно-карие глаза светились радостью.
— Девочка моя дорогая! Когда я вспоминаю твою бедную, несчастную мать… — Проглотив рыдание, она продолжила: — Гаспар и я… мы совершили такую чудовищную ошибку. Найдешь ли ты в своем сердце достаточно великодушия, чтобы простить нас?
Мерси оцепенела — такой прямоты она не ожидала.
Она пыталась возродить в своей душе прежнюю ненависть к ним — и не могла. Да разве можно было ненавидеть этих хрупких, тщедушных стариков, с таким трепетом ожидавших от нее хоть какой-то реакции, ведь теперь она догадывалась, что дед и бабушка и так уже достаточно настрадались из-за совершенной ими когда-то ошибки. И в конце концов, это была ее семья, единственные близкие люди, которые появились у нее после девяти лет одиночества.
— Ну что же ты молчишь, дорогая? Сможешь ли ты простить нас? — спросил Гаспар с отчаянной надеждой в голосе.
— Да, — прошептала Мерси.
Старики, улыбаясь, заключили ее в объятия.
Обнявшись, они поднялись по лестнице в дом. За ними бесшумно следовал Антон. Торжествующая улыбка кривила его губы.
— Дорогая, расскажи же нам о себе, — попросила Элен.
Была середина дня. Мерси, чета Дюбуа и Антон в ожидании обеда расположились в роскошной столовой особняка. Старики сидели друг против друга по обе стороны огромного стола, а Мерси с Антоном — рядом с ними. Они не спеша потягивали ледяное вино из хрустальных бокалов и смаковали устрицы из собственных устричных садков, которые слуги разносили на блюдах из севрского фарфора.
Мерси отложила в сторону серебряную ложку и с улыбкой посмотрела на бабушку.
— Ну, особенно и рассказывать-то нечего. После того как умерли мама с папой… мне тогда было всего девять лет… моим опекуном стал Джулиан Деверо. Он отослал меня в школу при монастыре урсулинок. А позже — в другую, при монастыре Святой Девы Марии. Прошлой весной я окончила ее, а летом мы с месье Деверо обвенчались.
Дед нахмурился.
— А как ты вообще познакомилась с этим самым месье Деверо? — спросил Гаспар. — Откуда он взялся?
— Он был другом моих родителей, — смущенно пробормотала Мерси, прижав к губам салфетку. Ложь всегда давалась ей с трудом.
— Стало быть, этот человек — твой опекун — позже стал твоим мужем? — с недоверчивым видом продолжал допытываться Гаспар. — Как-то все это странно! Сдается мне, этот месье Деверо уже стар для тебя, моя дорогая девочка!
Мерси бросилась на защиту мужа:
— Вовсе нет! Мой муж еще достаточно молод. Он происходит из весьма известной семьи и очень богат. — Она бросила взгляд сначала на Гаспара, потом на Элен и с горечью добавила: — Предлагая мне стать его женой, Джулиан вряд ли думал о выгоде. Ведь у меня за душой не было и ломаного гроша!
Услышав откровенное заявление Мерси, Дюбуа виновато отвели глаза в сторону. Гаспар хрипло закашлялся и уткнулся лицом в салфетку. Звякнула чашка, которую Элен резко отставила в сторону. Ее унизанная перстнями рука задрожала.
Она взглянула на Мерси, и на губах ее пояиилась виноватая улыбка.
— Моя дорогая, мы вовсе не хотели обидеть твоего мужа. Просто мы беспокоимся за тебя.
— Сдается мне, Мерси слишком добра к своему мужу, — угрюмо заметил Антон. — Если уж говорить откровенно, то Джулиан Деверо просто негодяй, обманом заставивший Мерси выйти за него замуж, а теперь у него хватает наглости изменять ей!
— Антон! — Мерси бросила на него негодующий взгляд.
Дюбуа дружно ахнули.
— Это правда, Мерси? — сурово спросил Гаспар. — Этот человек действительно принудил тебя стать его женой?
Мерси уставилась в тарелку.
— Я согласилась на этот брак по доброй воле, — сказала она наконец. — Но Антон прав в одном — я и в самом деле совершила ошибку.
— Я убеждал Мерси подать на развод. А также потребовать, чтобы церковный суд признал этот прискорбный брак недействительным, — многозначительно проговорил Антон.
— Думаю, лучше всего действовать в обоих направлениях, дорогая. — Элен накрыла руку Мерси своей. — Ты можешь остаться здесь, с нами.
Вздохнув, Мерси осторожно высвободила руку.
— Бабушка, поверьте, я счастлива, что познакомилась с вами. Но я не могу остаться с вами навсегда.
Элен и Гаспар обменялись тревожным взглядом.
— Но, дорогая, — поспешно сказала Элен, — тебе вовсе не обязательно жить здесь, в этом доме. Ты можешь купить собственный дом. Только оставайся в Натчезе.
— Речь идет о наследстве твоей матери, — вмешался Гаспар. — Теперь оно принадлежит тебе — мы позаботимся об этом, — пообещал он, бросив на внучку многозначительный взгляд. — Мы с твоей бабушкой хотим лишь одного — чтобы ты осталась в Натчезе.
Мерси упрямо вздернула подбородок.
— То есть если я откажусь, деньги мне не достанутся?
Побагровев, Гаспар отрицательно покачал головой.
— Что ты, моя дорогая! Эти деньги не налагают на тебя никаких обязательств. Это состояние в любом случае станет твоим! — Он повелительно кивнул Антону: — Позаботься о формальностях.
Антон лучезарно улыбнулся Мерси, но та все еще хмурилась.
— Но когда речь шла о том, чтобы передать это состояние в руки матери, вы, наверное, не были так великодушны, как теперь? — с вызовом бросила она Гаспару.
Старики снова обменялись смущенными взглядами.
— Дорогая моя, мы с Элен уже и так признали, что вели себя непростительно глупо, когда речь шла о твоей матери, — виновато потупился Гаспар.
— Мне бы хотелось узнать об этом поподробнее, — попросила Мерси.
Гаспар смущенно потер подбородок.
— Мы с Элен питали большие надежды в отношении Коринны. Еще совсем девочкой она поклялась посвятить себя Господу, и мы послали ее учиться в Новый Орлеан, в монастырь урсулинок… Позже, уже будучи послушницей, Коринна работала сестрой в госпитале милосердия. Там-то, ухаживая за больными, она и познакомилась с твоим отцом. Они влюбились друг в друга, и Коринна решила выйти замуж за твоего отца.
— А вы когда-нибудь встречались с ним? — спросила Мерси.
— Конечно, — ответила Элен. — Когда Коринна написала нам, что собирается выйти замуж за О'Ши, мы с Гаспаром тут же помчались в Новый Орлеан.
— И он вам не понравился?
Элен печально покачала головой:
— Сказать по правде, дорогая, нет. Брендан О'Ши был грубым, неотесанным ирландцем.
— И к тому же у него не было ни гроша за душой, — саркастически хмыкнула Мерси.
