– Так ты… – Я смотрела на него во все глаза.
Когда я потуже затянула повязку на бедре, он поморщился от боли.
– Надо было тебя пристрелить. Коварный, вероломный негодяй! Я не поеду с тобой, даже если ты предложишь мне стать… императрицей Китая! Я отказываюсь!
Гарт схватил меня за руку.
– Ты обещала, Элиза, – сказал он хрипло, – и я знаю, что ты человек слова.
Он быстро поцеловал меня, но я оттолкнула его. Лафит слабо рассмеялся.
– Итак, ты добился ее наконец, мой друг. Вижу, ты умеешь отвоевывать свое. Она прекрасная женщина, правда, с характером. Тебе понадобится твердая рука.
– О, этому его не надо учить! Ты тоже выиграл, Жан Лафит, потому что, проживи я с тобой еще хоть день, я бы взяла одну из этих острых штук и отрезала твою дурацкую смеющуюся голову. О чем вы говорите? Выигрыш, проигрыш… А с чем остаюсь я? С калекой! Одного калеку выиграла, другого проиграла! У разбитого корыта!
Лафит попробовал рассмеяться, но, схватившись за бок, болезненно поморщился.
– Ах, моя дорогая, ты настоящая львица. Мне будет недоставать тебя, Элиза. Заботьтесь о ней получше, Гарт.
– Даю вам слово, Лафит.
Гарт соскользнул по стене на пол и закрыл глаза.
– Дуэль была прекрасной, – тихо сказал он, – еще немного, и я бы достал вас. Должен сказать, что, глядя на вас я ни за что бы не подумал, что вы столько продержитесь.
Я завернула Жана в одеяло и поднесла к его губам бренди. Затем присела возле Гарта и предложила бутылку ему. Сделав большой глоток, он крепко сжал мое запястье.
– Нам будет здорово вместе, – шепнул он. – Я начал было утрачивать интерес к жизни вообще и к женщинам в частности, пока я не увидел тебя снова. Собирайся, мы уезжаем немедленно.
– Черта с два, ты не пойдешь сегодня никуда, кроме спальни. Лили, позови слуг. Надо уложить этих идиотов в постель.
– Да, мисси, а потом надо вернуться и навести порядок. Зала выглядит так, будто здесь поросят резали.
– Элиза, – прошептал Жан заплетающимся языком. – Останься со мной этой ночью. В последний раз. Умоляю, Элиза.
– Поспишь один, – черство ответила я. – Не люблю лежать с пьяными.
– Ты так холодна, так бесчувственна…
– Она просто внимает голосу долга. Ты ведь согреешь мне постель, Элиза? Теперь ты моя.
– Попридержите языки, вы, оба. Мне противно смотреть на вас обоих, – почти плача сказала я и выбежала из комнаты.
Я слышала, как слуги втаскивали наверх двух дуэлянтов, которые уже считали себя друзьями и всячески расхваливали друг друга за мастерское владение оружием, не забыв при этом обсудить и мои достоинства – как любовницы и хозяйки.
Когда все улеглись, Лили пришла ко мне расчесать на ночь волосы.
– Они допили весь бренди, – сказала она. – Если наутро им будет плохо, пусть винят не раны, а вино.
– Они не лучше детей, – пробормотала я. – Злейшие враги, а через минуту уже лучшие друзья. Полагаю, оба вне опасности?
– Не беспокойтесь. Мистер Мак-Клелланд потерял больше крови, чем мистер Лафит, но он мог бы потерять и больше без особого для себя вреда. Он большой парень и довольно красивый, я бы сказала. Вы поедете с ним, мисс Элиза?
– Да, Лили, – нехотя ответила я. – И да поможет нам Бог.
Когда Гарт и Лафит вышли к завтраку, они являли собой довольно жалкое зрелище: Гарт сильно хромал, правая рука Жана висела, как плеть; видно было, что ему трудно сидеть. Однако оба демонстрировали дружелюбие и веселость. Товарищество, рожденное накануне вечером, не исчезло с зарей.
– Гарт, ты можешь остаться, пока не поправишься, – великодушно предложил Лафит. – Дом и слуги в твоем распоряжении. Позволь мне по крайней мере показать тебе Гранд-Терру.
– Не в этот раз, Жан. Мне нужно возвращаться в Новый Орлеан. Губернатор Клайборн просил меня подготовить записку о действиях британцев в заливе. Ты не заметил ничего подозрительного?
– Практически ничего. Мне кажется, они сейчас больше заняты укреплением своих позиций в Канаде.
– Вероятно, ты прав, – согласился Гарт, с глубокомысленным видом отправляя в рот булочку. – Но боюсь, что они не обойдут вниманием и Мексиканский залив. Они просто тянут время. Налей еще кофе, Элиза, – попросил он, взглянув на меня.
– Так вот, значит, зачем ты на самом деле появился в заливе? Выходит, вы вовсе не нас искали? – холодно поинтересовалась я, наливая ароматный кофе в подставленную чашку.
– Я последовательный приверженец известной практики: убиваю двух зайцев одним ударом, – ответил Гарт.
– Как удобно, – едко прокомментировала я.
– Да, я тоже так думаю. А теперь обе миссии закончены. Я могу возвращаться в Новый Орлеан со свежими идеями и… легким сердцем.
– Так ты настаиваешь на том, чтобы уехать немедленно? – уточнил Лафит.
– Да. Мы с Элизой отплываем сегодня же утром. Передать что-нибудь губернатору?
– Да, – усмехнулся Лафит, – скажи ему, что я поднимаю цену за его голову, если он согласится поднять за мою. Унизительно знать, что ты так мало стоишь. Всего пятьсот долларов. Право, неприятно!
– Возможно, я добавлю немного от себя, – ответил Гарт.
Мужчины от души рассмеялись. Я быстро встала.
– Мне надо собрать вещи, – объявила я и быстро вышла из комнаты, чтобы никто из них не увидел мои слезы.
Жан зашел ко мне, когда мы с Лили заканчивали укладывать вещи. Он присел на кровать и посмотрел на Лили. Та поняла его без слов и мгновенно выскользнула из комнаты.
– Ну что же, Элиза, – сказал он тихо, – вот и подошло к концу наше совместное плавание.
Глаза мои заволокла влага.
– Не надо, Жан, – попросила я. – Не надо так говорить. Мне так странно все это. Мне не радостно и не грустно. Я не знаю, что я чувствую. Посмотри, – я обвела рукой ворох нарядов, раскиданных на кровати и стульях. – Если бы не ты… Может быть, оставить их все тебе, для твоей следующей пиратки?
– Нет, – решительно ответил Жан. – Твое место останется незанятым. Ты знаешь. И потом, все это ты заработала сама. Ты богатая женщина.
Жан схватился за бок.
– Проклятая царапина! Ты сердилась вчера, Элиза. Прости меня. Я не хотел отдавать тебя без борьбы.
– Ты был великолепен, Жан, – искренне сказала я. – Храбр, мужественен. Я не забуду тебя…
Я села на пол и положила голову ему на колени.
– Жан, я не хотела, чтобы это кончилось. Ты веришь мне, Жан?
Он гладил мои волосы.
– Да, я верю тебе. Я знаю, что тебя мучает. Два чувства рвут тебя на части: верность мне и то, что ты всегда испытывала к нему.
– Но я ненавижу…
Он приложил палец к моим губам и покачал головой.
– Я всегда знал, что, когда он появится, мне придется отступить. Он был моим соперником задолго до того, как вошел в этот дом. Нет, Элиза, не ненависть чувствуешь ты к нему. Я знаю. Ты ведь не боишься его?
