Поэтому он сидел в одиночестве, прикидывая, сколько распутников в опере соперничают друг с другом, чтобы привлечь внимание Джулианы. Наверняка все они пялятся на ее грудь. Он должен немедленно ехать туда и убедиться, что она в безопасности. Но он и так провел с ней слишком много времени. Он слишком привык к ее постоянному присутствию рядом с ним.
Официант принес ему еще бренди. Хоук посмотрел на пустой бокал, удивляясь, как быстро он осушил его. Черт побери! Он прав в одном: опека над Джулианой медленно, но верно ведет его к безумию.
Он залпом выпил бренди и проклял себя за то, что согласился быть опекуном Джулианы. Она растворила его в себе. Те несколько дней, что он не виделся с ней, не принесли облегчения. Он постоянно думал о ней. Она даже снилась ему. Прошлой ночью она приснилась ему обнаженной, она пальцем манила его к себе. Он в отчаянии проснулся.
Он был уже пьяный, и, возможно, нынче она ему не приснится. Возможно, он не будет представлять себе, как она лежит под ним. Возможно, забудет ее страстные поцелуи. Возможно, он забудет, как славно она говорила, что его прошлое не имеет для нее значения.
Она слишком невинна. Он сделал большой глоток и вытер губы. Она слишком красива. Он еще выпил. Она слишком умна. Он допил бокал и сделал знак официанту.
В голове уже шумело, но ему было все равно. Он хотел напиться, чтобы попытаться забыть ее. Забыть звук ее голоса. Забыть цвет ее лица и ее ярко-голубые глаза. Забыть вкус ее языка.
Официант подошел с очередным бокалом. Хоук отставил его в сторону, потому что бренди не помогало. Ничего не помогало. Она вызывала у него вожделение. А он не мог быть с ней. Никогда.
Как он хотел ее!
Но почему он не может быть с ней? Потому что он испорченный. Потому что людей, подобных ему, ничто не в силах изменить. Потому что она заслуживает лучшей участи.
Голова кружилась, но ему казалось, что он совершенно ясно мыслит. Он хочет Джулиану, и он будет с ней. Но тогда ему придется жениться на ней. А может быть, она не выйдет за него замуж.
Он похитит ее и увезет в Шотландию. Один из его безнравственных предков таким образом похитил прапрапрапрабабушку.
Бабушка, подумал он. Это она во всем виновата. Она снова решила «поболеть». И его слабонервная мать и капризные сестры отправились в Бат. Они оставили его и немного ненормальную Хестер присматривать за Джулианой. Его семье плевать на их чувства.
Хоук фыркнул и взял бокал. Внезапно на него упала тень. Он поднял глаза и увидел своего зятя Монтегю, который со злостью смотрел на него. Хоук поднял бокал, слегка расплескав бренди.
— Я так и знал, что найду вас пьяным в доску, — сказал Монтегю. — Вы к тому же пренебрегаете своими обязанностями опекуна.
— Разве я не говорил вам, как жалею, что отдал за вас мою сестру?
— Вы низкий человек. Вам все приносили на блюдечке с голубой каемочкой. Но вы не пожалели своего отца. Уехав, вы разбили сердце своей матери. И наконец стали королем развратников.
— Монтегю, вы мне надоели.
— Я еще не все сказал. Вы не считаете себя ответственным за собственного брата. Он черт знает что, вытворяет на континенте, а вы оплачиваете его расходы. Вам нет дела до семьи. Я полагал, что хотя бы по отношению к леди Джулиане вы будете честно исполнять свои обязанности. Вам должно быть стыдно.
— Поглядите на себя, Монтегю. Как вы обращаетесь с моей сестрой?
— Она моя жена, и не вам судить.
— Вы думаете, я не знаю, что у вас есть любовница?
Монтегю замер.
— Бросьте ее, иначе я переломаю вам кости.
Пообещав зятю неприятности, Хоук, слегка шатаясь, вышел из комнаты. Он взял плащ, поднял шляпу и умудрился надеть ее на голову. Более того, он смог взгромоздиться в экипаж. Когда кучер спросил, куда ехать, Хоук сначала решил отправиться в оперу, но сообразил, что слишком пьян, и попросил отвезти его в дом тетки.
Хендерсон выглядел весьма озабоченным, когда Хоук заявил, что подождет хозяйку в египетской гостиной. Оказавшись там, он отказался от чашки крепкого кофе, предложенной дворецким, и улегся на диван, перебросив ноги через валик. Ему необходимо было отоспаться, чтобы протрезветь. Он заснул, и ему снилось, как Джулиана жжет брошюры.
У Джулианы едва глаза не вылезли из орбит, когда она увидела развалившегося на диване Хоука. Ей стало ясно, что никакой любовницы у него нет.
Хестер подбоченилась.
— О чем он, в конце концов, думает?
— Миледи, мне кажется, он пьян, — из-за их спин, откашлявшись, подал голос Хендерсон.
Джулиана склонилась над Хоуком и потрясла его за плечо. Он пробормотал что-то нечленораздельное. Она нагнула голову и поморщилась, ощутив сильный запах бренди.
— Не жги их, — более внятно сказал он.
— Может быть, дотащим его до экипажа? — предложила Джулиана, выпрямившись.
— Да мы его по лестнице не сможем спустить, — ответила Хестер и отправила Хендерсона за одеялом и подушкой.
Через несколько минут Джулиана уже просовывала подушку ему под голову. Засыпая, он опять что-то пробормотал. Она накрыла его одеялом.
— Как же мне не хочется оставлять его в подобном состоянии!
— Ничего, выживет, — успокоила ее Хестер. — Пойдем, уже поздно, и мы обе устали.
— Я никогда не видела его пьяным, — призналась Джулиана, взглянув на Хестер, когда они спускались с лестницы.
— Он перебрал.
— Откуда вы знаете?
— Как не знать, ведь он мой племянник.
Они вышли из гостиной.
— Да, старею, — сказала Хестер, когда они ступили на лестничную площадку.
— Вы просто устали, — сказала Джулиана и замедлила шаги, чтобы идти в одном ритме с Хестер. — Из-за чего он выпил? — спросила она, когда они оказались у дверей ее спальни.
— Из-за тебя.
Ответ Хестер заставил Джулиану вздрогнуть. Она хотела подробнее расспросить Хестер, но та уже скрылась за дверью своей комнаты.
Спустя несколько минут Джулиана с помощью Бетти разделась и надела ночную сорочку. Она забралась в постель, но заснуть ей не удавалось. У нее не шли из головы последние слова Хестер, и она начала беспокоиться о Хоуке. Что, если он в таком состоянии встанет и наткнется на один из пристенных столиков? В темноте это нетрудно.
Она лежала и придумывала десятки причин, чтобы пойти проведать Хоука. Она нашла халат и накинула его на себя. Затем взяла свечу и пошла вниз. Когда она открыла дверь гостиной, Хоук лежал в прежней позе. Ей следовало бы вернуться к себе, но она поставила свечу на стол и подошла к нему. Она сняла с него башмаки и поставила их на пол рядом с диваном. Затем подошла к изголовью и пригладила ему волосы.
В этот момент он поймал ее руку. Она замерла, испугавшись, что разбудила его. Когда она попыталась высвободить руку, он прижал ее ладонь к своей щеке.
