Вики Дрейлинг - Ее женская власть

В этот момент он поймал ее руку. Она замерла, испугавшись, что разбудила его. Когда она попыталась высвободить руку, он прижал ее ладонь к своей щеке.

— Хоук, — прошептала она, — проснитесь.

— Я еще не протрезвел, — сказал он, открыв глаза.

— Вам надо встать, ехать домой и ложиться спать.

— У меня нет дома. Только апартаменты.

— Я знаю. Но если вы проведете ночь на диване, у вас завтра будет болеть шея.

— Я не смогу добраться до экипажа, — сказал он. — Я пьян.

— Зачем вы так много пили? — спросила она, садясь рядом с ним.

— Не знаю.

— Хоук, что случилось? — Она провела рукой по его щеке.

— Я пьян.

— А что еще случилось? — рассмеялась она.

— Я плохой человек.

— Ничего подобного.

— Людей, подобных мне, ничто не в силах изменить.

— Глупости! — нахмурилась Джулиана.

— Так сказал отец.

Джулиана громко вздохнула. Почему его отец поступил так жестоко?

— Мне наплевать на мою семью, — добавил он.

— Это неправда.

— Так сказал Монтегю.

— Когда он это сказал?

— Нынче вечером в клубе. Когда я пил.

— Я пойду, чтобы вы могли заснуть. — Она поцеловала его в щеку.

— Не уходи.

— Хорошо, я останусь, пока вы снова не заснете.

— Я никогда не засну.

— Завтра вы об этом забудете.

— Я не заслуживаю тебя.

— Хоук, не говорите так.

— Но это правда.

Он закрыл глаза. Дыхание стало тихим. Он снова заснул. Она решила вернуться наверх, но ей не хотелось оставлять его в таком состоянии. Когда она встала, он открыл глаза.

— Хоук, я лягу на другой диван и послежу за вами.

Он повернулся на бок и согнул колени.

— Ляг со мной.

Она заколебалась, но почувствовала, что так ему будет удобно. Он положил руку ей на грудь. Боже, что она делает?! Кончиком большого пальца он придавил сосок. Она затаила дыхание, понимая, что нужно скорее перебираться на другой диван. Он начал расстегивать ночную сорочку.

— Хоук!

— Ш-ш-ш, я не сделаю тебе больно.

Хоук прижался губами к ее шее. В ее жилах забурлила кровь. Но он пьян, и она не должна ему этого позволять. Она почувствовала, что у него внизу затвердело.

— Хоук, мы не должны этого делать. Не надо, ведь вы пьяны и потом пожалеете об этом.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

— Я должна перейти на другой диван, чтобы вы могли заснуть.

— Да, тебе лучше уйти, потому что я хочу переспать с тобой. Но мне этого нельзя.

Встав, она тихонько засмеялась и застегнула пуговицы на ночной сорочке. Потом еще раз поцеловала его в щеку.

— Спать.

Она перебралась на другой диван. Хоук пошевелился, но спокойное дыхание свидетельствовало о том, что он спит. Вспомнит ли он о том, что только что ей говорил? Даже если вспомнит, то не притворится ли, что забыл? Теперь она знала, что своим шутовством он пытался прикрыть глубокие раны души.

Его отец сказал, что людей, подобных ему, ничто не в силах изменить.

Ее глаза наполнились слезами. Она понимала: много лет назад случилось что-то скверное. Но она не знала, что его собственный отец осудил его.

Он разбудил ее перед рассветом. Джулиана села, не сразу поняв, что происходит, но затем вся прошлая ночь пронеслась у нее перед мысленным взором.

— Я должен уйти, пока не появились слуги, — чуть хрипло произнес он. — Ты сможешь сама подняться к себе? Я зажгу свечу.

— Смогу.

— Я вернусь после полудня. Извини меня.

— Ничего страшного.

— Спасибо, Джули.

— Подождите. — Она встала и взяла свечу. — Посмотрите в окно. Кучер дожидается вас?

Он выглянул и чертыхнулся.

— Конечно, он уехал. Бедняга, наверное, замерз.

— Он знал, что вы были пьяны, и вскоре после прибытия уехал.

Хоук провел рукой по лицу.

— Я храплю, когда выпью.

— Но ведь это бывает редко.

— И все же это неприятно.

— Не беспокойтесь, я знаю, вы выпили.

— Я дотрагивался до тебя.

— Вы поступили как джентльмен, признав, что это нехорошо.

— Из-за меня тебе пришлось покинуть постель. Иди наверх, а я, как только появятся слуги, попрошу их нанять экипаж.

Джулиане хотелось обнять его, но она знала, что тогда он поймет, что прошлой ночью сказал много лишнего.

— До встречи, — произнесла она.

Джулиана стала медленно подниматься по лестнице. Она очень устала, но уснуть не могла. Она нужна Хоуку, но не знала, сможет ли добиться его.

Хоук проспал до полудня. Проснувшись, он принял ванну и выпил десяток чашек отвара ивовой коры. Прошлой ночью он оказался на классическом распутье. Перед ним были два пути. Один предполагал продолжать такой же образ жизни, что и сейчас: жить сегодняшним днем, не заглядывать в будущее, в котором он останется повесой. Пойдя по другому пути, он даст прошлому уйти из своей души и простит себя, как советовала Джулиана. Это будет непросто, но двенадцать лет назад он признал свое поражение. С тех пор он носил невидимую власяницу и скрывал печаль за маской клоуна.

Он выбрал второй путь, который освободит его от прошлого и откроет перед ним настоящее и будущее. Тот путь, который позволит ему вернуться в лоно семьи и получить наследство, оставленное отцом.

Отец сказал ему в тот день жестокие слова. Оглядываясь назад, он понимал, что отец говорил их без гнева и страха. Вспоминая свой собственный страх, который его охватил, когда Джулиана напилась пьяной, он хорошо представлял себе, что должен был чувствовать отец, только во сто крат сильнее, чем он. Ни один отец никогда не смирится с возможностью гибели сына на дуэли.

Он вспомнил и то, что сам тогда чувствовал. Он был презираем и напуган. Полон горечи. Тристан отзывался об отце как о добром человеке. Отец был и жестким человеком, потому что чувствовал, что Хоук недостаточно серьезно относится к своим будущим обязанностям. После того как Уэсткотт согласился принять деньги в обмен на дуэль, отец был груб с ним. Он не дал ему ни пенса, даже не сочувствовал ему.

Сегодня Хоук принял решение. Он выбрал правильный путь, тот, который заставит его выполнить свои обязанности. Больше чем обязанности — свой долг. Он заметил радость во взгляде Джулианы там, в парке. И потом вечером на балу она указала ему этот путь. Она сказала, что его прошлое не изменит ее мнение о нем, что она не будет настаивать на том, чтобы он поделился с ней своими тайнами. Она принимала его без всяких условий. Поначалу он в это не поверил. Он хотел вернуться к любовницам и погрузиться в печаль.