изменилось в нем со временем. Как бы то ни было, Дариен принял помощь «балбесов» и сопутствующие этому обязательства, поэтому проигнорировать приглашение не мог.
До этого он ни разу не был у Делани дома и совсем не удивился, увидев, что архитектурой здание мало чем отличается от его собственного, как, впрочем, и от большинства зданий в Лондоне. Правда, атмосфера внутри разительно отличалась от Кейв-хауса: светлая, полная жизни и тихой гармонии.
Тепло поприветствовав, Делани пригласил Дариена в библиотеку, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Книг было столько, что они даже лежали стопками на полу.
— Прошу прощения за беспорядок, — сказал Делани. — Чем дольше мы живем, тем меньше остается места для книг: все покупаю и покупаю. Элинор умоляет уехать отсюда, и я вот не могу решить, какие книги взять с собой в Ред-Окс, а какие оставить здесь. — Он подхватил массивный том, который грозил соскользнуть с угла стола, посмотрел на корешок и протянул его Дариену. — Тебе это может понравиться. «Век изобретений».
— Какой именно век? — спросил Дариен без всякого интереса.
Делани, должно быть, относился к разряду старомодных ученых, но светился энергией.
— Просто сто лет. Это об огромном количестве забытых открытий. Я пригласил тебя по просьбе Дари. Он здесь и хотел бы поговорить с тобой.
Кейву потребовался миг, чтобы оценить это, и еще один — чтобы найти ответ.
— Он думает, что Пес может укусить?
Делани не отводил от него взгляда, пока подбирал слова.
— Возможно, он думает, что заслужил это.
— О, господи! Я что, должен дать отпущение грехов?
— Я говорил, что он может просто зайти к тебе, но он не хотел навязываться.
По какой-то причине для него имело значение, что Дари Дебенхейм брат Теи, но Дариен не мог решить, по какой именно. И пока не поймет, ему не хотелось говорить с ним, но все равно это было довольно странно.
— У меня нет возражений, — сказал Дариен.
— Тогда я сейчас приведу его. Он наверняка уже утомил Элинор своей болтовней, и она только обрадуется спасению.
Он ушел, а Дариен, открыв книгу, принялся рассматривать странные диаграммы. Когда открылась дверь, он не торопясь отложил книгу в сторону, а потом обернулся.
Дари Дебенхейм действительно выглядел прекрасно. Его физическое состояние и так было вполне удовлетворительным, когда Дариен видел его на балу, но после того, как перестал принимать опиум, он заметно посвежел.
— Давно заготовленное извинение поставит тебя в неловкое положение? — спросил Дебенхейм.
— Наверное. Тебе что, нужно его произнести?
Дари улыбнулся.
— Хороший вопрос. Да, думаю, да. Извинения не за слова. Если бы не додумался до «Кейв Канем» я, то кто-нибудь это сделал бы непременно, и очень скоро. Нет, за то, что не заметил последствий этого и не побеспокоился о них. Мне бы хотелось, чтобы этого не произошло вообще, в этом суть моего извинения, понимаешь?
— Надеюсь, но я не в том положении, чтобы разбрасывать камни, ведь так? Я ведь и сам заставил страдать всех, кого смог, и изувечил беднягу Тригуэлла. Несколько лет назад я написал ему и извинился. Тригуэлл любезно ответил, но ведь он член Святого ордена.
— Правда? А я считал его совсем обычным.
Повисло неловкое молчание.
— Твоя семья очень по-доброму отнеслась ко мне, — наконец сказал Дариен. — Я полагаю, любой долг уже оплачен.
— Мой долг, оплаченный другими. — Помолчав, Дебенхейм добавил: — Ты действительно видел, как я упал?
Дариен пристально посмотрел на него.
— Почему ты думаешь, что я могу лгать?
Дебенхейм покраснел.
— Еще раз извиняюсь: просто пришло в голову. Опиум оказывает странное действие на мозг.
— Какой смысл лгать?
— Тея говорила, что ты это сделал из-за своего брата. У него все в порядке?
Звук ее имени на миг парализовал, но Дариен тут же взял себя в руки и обрел голос.
— Не знаю. Я обо всем сообщил Фрэнку, но не в его власти попытать счастья снова. В глубине души мне хочется, чтобы он предложил Динневору повеситься. У любви ведь нет резонов, я прав?
— Я думал, правильно «любовь не знает законов».
— Это часто подтверждает прецедент, — сказал Дариен и вдруг понял, что решил свою проблему.
Дари Дебенхейм — любимый брат Теи, следовательно, надо проявить любезность.
— Между нами нет вражды. Как говорит Остри, ты не можешь помочь, но будь счастлив с леди Марой, а я в любом случае желаю тебе удачи.
Дариен протянул руку, и они обменялись рукопожатиями. Если Дебенхейм выглядел слегка озадаченным, пусть так и будет.
— Что собираешься делать летом? — спросил Дари, когда они шли к двери. — Я знаю, что мама будет счастлива, если ты приедешь в Лонг-Чарт.
Такое искушение! Но оно нарушит их пакт.
— К сожалению, не получится. Во-первых, мне нужно присутствовать на слушаниях в парламенте, которые продлятся, скорее всего, до Рождества. Кроме того, надо приводить в порядок Стаурс-Корт. Если после этого у меня останутся силы, займусь богом забытым имением в Ланкашире.
— Какое счастье, — сказал Дари, когда они вышли в холл, — что я в семье младший сын.
— Когда-то я тоже так говорил, — весело откликнулся Дариен. — Потом все изменилось.
Когда пришло время отправляться в Линкольншир на свадьбу, Тея вдруг обнаружила изъян в их с Дариеном договоренности. Она совсем забыла, что по пути придется заехать в Лондон. Это была единственная удобная дорога, помимо того что нужно забрать Дари и герцога. В Лондоне они проведут всего одну ночь и продолжат путь.
В город они приехали уже под вечер, а выехать предстояло на следующее утро. На светские встречи не оставалось времени, поэтому Тея решила, что ей ничто не угрожает, хотя соблазн был велик.
Она не ожидала, что мать пригласит Дариена, чтобы оценить изменение ситуации, и при этом не предупредит ее, в противном случае не сидела бы в малой гостиной, когда объявили о его приходе.
Их взгляды, встретившись, не желали отпускать друг друга.
Она глазам своим не верила. Как он посмел так измениться? Тея не забыла его, но сейчас как будто видела впервые. Он стал более спокойным и уверенным в себе, глаза улыбались.
Дариен поклонился.
— Надеюсь, вы прекрасно проводите время в деревне, леди Тея.
— Да, благодарю вас, виконт. Вы собираетесь за город, когда парламент уйдет на каникулы?
Их глаза, сам воздух между ними говорили о другом. Они нисколько не охладели друг к другу. Если бы здесь не было герцогини, все вопросы закончились бы взрывом эмоций.
В комнате появился лакей и объявил, что внизу ждет мисс Дебенхейм, и Тея
